Анна Росси - Голод

Серега немного постоял, переваривая прочитанное, затем аккуратно переписал незнакомый ему номер в свой телефон и пошел будить сладко спавшую влюбленную Веронику. Растолкав довольно сопящую жену, Сергей сунул ей под нос айфон и задал два самых насущных на данный момент вопроса: кто такой Олег и как давно они тайно и страстно любят друг друга? Вероника мгновенно выскочила из сна, подобралась и, метая глазами молнии, швырнула высоким голосом ответный вопрос: по какому такому праву Сережа рылся без спроса в чужом телефоне?

Внятного ответа у мужа не оказалось. Да и сам факт вопроса поставил его в тупик. Мужчина ожидал извинений, оправданий, слез, да мало ли чего еще? Наверное, желал какого-либо утешения, а получил неожиданный и грубый встречный наезд. Слов и вопросов более не осталось. Сергей быстро оделся и вышел в ночь. С утра, рассчитав точное время, когда уже бывшая жена будет отсутствовать, приехал за вещами.

В кармане бодро и танцевально зазвучал мобильник. Звонил Костик. Все правильно, сегодня же понедельник.

– Как дела, дружище? – Бодрый голос компаньона немного развеял безжизненно сгустившийся, вязкий воздух салона автомобиля.

– Костян, мне жена изменила, – голосом нищего на паперти произнес Серега.

В ответ пронеслось длинное и нецензурное выражение Костиного изумления столь резким жизненным виражом своего напарника. Затем друг взял себя в руки, и постепенно потек тяжелый и длинный разговор. Разговоров у Сереги в те дни вообще случилось очень много. Не получивший ни объяснений, ни извинений дома, он теперь активно искал их в других местах и в беседах с другими людьми.

Следующие дни пролетели в активном обустройстве на новом месте. Пытаясь забыться и вздохнуть полной грудью, Сергей целыми днями мотался по магазинам и рынкам, с фанатичным рвением создавая в пустой квартире необходимый ему уют. Ни забыться, ни вздохнуть толком не получалось. Впрочем, кое-какие деньги у Сереги имелись, а потому жилище быстро обрастало всей необходимой утварью и техникой.

Вероника молчала четвертый день. Он тоже ей не звонил. Тем временем информация о случившемся тяжелой горной лавиной расползалась среди знакомых, друзей и родственников. Сергей до всей этой истории никогда не задумывался о том, насколько активно и деятельно люди любят копаться в чужой беде и давать важные и умные советы. Самые разные. От «уйти» до «остаться». Сам он, с пустой и бессмысленной головой, продолжал работать и заниматься обустройством квартиры, при этом постоянно замечая, что почти все жители города ходят парами. Одиночек на красивых весенних улицах Серега не видел совсем. Парочки же попадались сплошь и рядом. Старые и молодые, красивые и не очень. Они ссорились, целовались и постоянно что-то активно обсуждали. Он же летал в безвоздушном пространстве абсолютно один. Как американский космонавт Алан Шепард.

Вечером четвертого дня Новой Эры к нему приехал Самый Главный Друг. Его звали Саня, и он уже пять лет жил в Москве. Дружили они с незапамятных времен. Санек был свидетелем у Сергея на свадьбе, а он – на свадьбе у Сашки. Правда, на второй свадьбе. Первый брак у друга рухнул через два года. Серегин брак до недавних печальных событий длился восемнадцать лет. Санек уже обо всем знал. Долго обнимал и хлопал товарища по спине, а потом сел напротив, серьезно заглянул ему в глаза и сказал:

– Серега! Поверь моему опыту, она совершила предательство! Самое главное – не выходи на контакт. Держись из последних сил. Никаких разборок и внезапных появлений! Приучи себя к мысли, что ваши отношения закончились и ты один. Как минимум полгода будешь мучиться, а потом должно отпустить!

Сергей в ответ молча кивал, мысленно пролетая в тесном скафандре по орбите где-то над бескрайними лесами Западной Сибири. Так пустынно и хорошо там, ни единого огонька не видать. Вот только воздух в баллонах заканчивается.

Друзья еще немного выпили, и Саша, неловко попрощавшись, ушел. Словно стеснялся своего нового счастья на фоне несчастного молчаливого приятеля.

Перед сном позвонил Николай, муж лучшей подруги Вероники. Долго рассказывал Сереге о том, как плохо его брошенной жене, увещевал прийти домой, помириться и забыть все, как страшный сон. Видно, подруги посовещались и назначили Колю парламентером. Он всю дорогу был махровым подкаблучником и потому особого доверия не вызывал. После резонного вопроса Сергея: «Почему тогда она сама мне не звонит?» переговорщик стушевался, пробубнил что-то нецензурное типа: «Кто ее знает?» и повесил трубку. Разговор с ним тем не менее оставил Серегу под впечатлением. «Все-таки переживает она», – тепло додумывал он за Веронику, наблюдая в темное окно, как парочки в соседнем доме собираются спать. Уложив тяжелую голову на подушку, Сергей повздыхал часто и мелко и провалился в душный сон.

На следующий день, не отдавая себе отчета и не анализируя происходящее, Серега встал пораньше и, наскоро побрившись, поехал к себе домой. На входе во двор столкнулся с Вероникой. В семь утра она по обыкновению вышла гулять с собакой. Одета она была в кричащее ярко-красное платье, а лицо при этом имела опухшее то ли от вчерашнего пьянства с подругой, то ли от слез. Глаза бывшей растерянно и пытливо бегали по лицу Сергея. Собака беззвучно скакала рядом, не в силах выразить охватившую ее радость.

– Ты, Вероника, мне скажи, – медленно и неторопливо начал Серега, – если у вас там все так серьезно, то давай будем решать…

– Сережа, да это просто переписка, там нет и не было ничего, – затараторила она и тут же, без пауз, одержимо и горячо зашептала, – Возвращайся! Пожалуйста, возвращайся!

Серегу словно дернули за фал, возвращая его, запертого в неуютном скафандре, назад из пустого и холодного космоса в тепло корабля. Окрыленный надеждами, мужчина поехал в служебную квартиру собирать объемистый чемодан.

Открыв своим ключом дверь, первым делом увидел Никитку, неторопливо и обстоятельно развязывающего непослушными пальцами кривые бантики на кроссовках. Увидев отца, он улыбнулся так застенчиво и счастливо, что сердце Сереги застучало стремительно и ухнуло куда-то ниже желудка.

– Кончилась, папка, твоя командировка! – радостно и утвердительно завил Никита и, бросив в угол обувь, доверчиво уткнулся вихрами в теплый отцовский живот. Так они простояли, крепко обнявшись, около минуты, затем сын развернулся и потопал в свой уютный и надежный мирок. То есть в детскую.

Вероника хлопотала на кухне. Выглянув в коридор, удовлетворенно оглядела топчущегося с чемоданом в прихожей мужа и довольным, уверенным тоном, словно до этого ничего серьезного в их жизни не происходило, произнесла:

– Сереж! Ты пока свободен, помоги Никитке! Ему стенгазету до завтра нужно сдать на тему «Моя любимая мама», а я не могу, мне ужин еще надо приготовить. Ты же у нас художественная душа, вот заодно и таланты свои раскроешь! – и скрылась на кухне, деловито гремя чем-то тефлоновым и эмалированным.