Янис Ником - S.T.N.M. Часть «SA»

Маги видят человеческих детей как причудливые светящиеся шары энергии, целиком покрытые сияющей оболочкой, чем-то вроде пластикового покрытия, плотно облегающего их энергетический кокон.

Хищники поедают именно эту сверкающую оболочку осознания во время взросления, и когда человек достигает зрелости, от нее остается лишь узкая каемка от земли до кончиков пальцев ног. Эта каемка позволяет людям продолжать жить, но не более того.

Дедушка был даже не сед. Он был бел, скукожен и скочерыжен, как воробушек. Так же выглядела бабушка Яниса за две недели до смерти, так же выглядел воробей, который на его глазах вдруг затрясся и упал замертво. Старые люди имеют свойство скукоживаться, как несчастные птицы на холоде – это признак того, что они скоро умрут. Совсем скоро. Он излучал такой тусклый свет, что возможности определить какой-либо суразный цвет или оттенок не было. Скорее всего, даже не излучал вовне, а, напротив, в себя, такое случается у старых людей, но это редкое явление. Хотя, раз уж редким явлением называют тот вариант, когда всё потухло раньше смерти, то этому явлению подойдёт наиредчайшее. Мало кому остаётся сил светить, а тем более себе. Что-то его держало в этой жизни, какое-то сильное воспоминание, которое не давало ему пасть до обычных пожилых с начатым вампиризмом.

Самое паршивое – это стать абсолютно невидимым, никому не нужным под старость лет. Когда ты есть, но тебя нет. Нет в магазине, когда ты считаешь мелочь; нет в мфц, когда ты меришь давление; нет тебя. Ты стал неудобен, и люди перестали тебя замечать. Даже в очереди тебя порой не замечают. И ты бы мог заметить это, если бы не перестал замечать себя сам.

После этих мыслей Янис вспомнил сказку, которую придумал в детстве. Сказку о Камне Истины. Глупую детскую сказку…

Жил-был один человек, который верил в магию. И ладно бы просто в магию, так он верил в некий волшебный камень. Всю свою жизнь он провёл в поиске этого камня, Камня Истины. Вы могли бы решить, что тогда человека можно было бы причислить к глупцам, но давайте вспомним, как не так уж и давно великие умы пытались отыскать, сотворить, воплотить философский камень. Не будем спешить с суждениями..

Он прочитал и перевёл гору книг, которые были слишком скучны даже для самой пыли, мирно спящей на их страницах. На это он потратил первую половину жизни.

Другую половину – он истратил на поиски, догадки и разгадки, на странствия и путешествия, противоречия и сомнения.

И вот настал тот день. День, когда пора подводить итоги. Уже неделю человек чувствовал присутствие מוות. Он знал, что это она. Обычно она медленно подходила к старикам, потратившим всю жизнь на поиск ответа. Когда θάνατος отдалялась и приближалась – ощущались скачки давления; маячила перед лицом – темнело в глазах и стучало в висках, если касалась тела – сердце покалывало, пульс учащался, а ещё… Пахло сыростью. Её щелбаном был инсульт, а шлепком – инфаркт. И пусть говорят, что пахнет она гексеналом, похожим на запах свежескошенной травы, но дедушка знал правду, пахла она всё же сыростью. Сыростью подвалов и пещер, застывшим временем и заброшенным зданием. А ещё ржавой скорбью, скорбью по ушедшим годам и протоптанным возможностям.

За долгие годы старичок поседел, сморщился, скорчился. Он стал похож на маленького бездомного котёнка, который замёрз в зимнем парке в окружении пустых скамеек, заваленных опустошёнными бутылками, пачками от сигарет и фантиками человеческой безалаберности. Воистину переполнены все урны и свалки сего мира людской безответственностью!

И вот, отыскал старик Камень Истины. Ничем внешне камень не выделялся, как и то, что его окружало. Истина действительно всегда где-то рядом, перед нами, но мы просто не замечаем её. Или не хотим замечать, чтобы целее быть. Возможно даже, нам только кажется, что она нам нужна. А если и нужна, то вряд ли как искомое, скорей как ископаемое.

Найдя камень, дедушка почувствовал, как с его шеи и души пал другой. Камень обрёл землю, дед обрёл свободу, но не знал, что с ней делать. Поэтому он довольно длительное время стоял и просто дышал полной грудью, будто в последний раз перед прыжком в бассейн бесконечности. Осталось только спросить. И всё покончено с книгой размером в жизнь… Да начнётся же вечность…

Маленький несчастный старичок подполз к камню, заботливо протёр его от пыли платочком в клеточку, обнял этот холодный и бесчувственный валун, поцеловал и что-то прошептал серому, местами заросшему мхом, гладкому кусочку горной плоти.

Камень молчал. Старик вторил ему. Камень оставался равнодушным. Дедушка не сдавался. Он повторял, пока его голос не начал хрипеть, а слова не стали вылетать вместе с кашлем. Он был уверен, что это тот камень. Именно тот! Никак иначе! Он не мог ошибиться. Вся его жизнь не могла быть ошибкой! Солёные капли внутренней непогоды и негодования заблудились в морщинистых лабиринтах щёк старика. Одна всё же выбралась и сверкнула на блестящей полости камня. На месте слезы появилась трещина, а после, эта трещина зашевелилась подобно рту:

– Сквозь бесконечное число фигур и созвездий, что снизу еле заметно виднеются, обречён я жить на зелёной увядающей планете, наблюдать и влюбляться в покрывающий меня мох, сменяющийся снегом, льдом, а после грязью и снова мхом, – произнёс камень голосом, подобным раскатам грома в весеннее утро.

Дед ахнул и снова повторил свой вопрос. Тот самый, который мучил его всю жизнь, тот самый, ради которого люди теряют свободу, устраивают войны, умирают. Вопрос, которым задавались все. Вопрос, который назревал ещё среди волосатых обезьян, собравшихся вокруг первого огня; который никогда не покидал человеческий род и вряд ли когда-то его покинет. Так уж повелось: стоит какому-нибудь виду задать его, будет он, как злой рок преследовать этот вид до полного исчезновения.

– Всё это иллюзия, друг мой, ваш личный ад, тюрьма, в которой вы обречены искать смысл и любовь, искупать, искушать и быть искуплёнными в искушениях снова и снова. Искупаться в собственных прегрешениях. Зацикленных зациклят ловить в толще льда. После смерти каждого из вас ждёт то, во что он верил при жизни, действительно верил, а не хотел верить, а не показывал, что верит. Если, конечно, не искупите вину в вине осознанности, – ответил ему Камень Истины.

– И всё? Кхе, кхе, – дед встал, выпрямился и посмотрел вниз на камень, лежавший под ногами – тот был похож на дьявольскую шутку, – И всё, твою мать!? Всю жизнь я искал тебя ради этого ответа? Банальной цитаты, так часто педалируемой вшивыми буквоедами и графоманами? Я что же, зря полз сюда, за этой б*ядской рудой? Сквозь толщу камней, грязи и льда, оставшись злой и худой?