Янис Ником - STNM. Часть «Та»

© Янис Ником, 2022

ISBN 978-5-0050-4216-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Ох, простите, простите за излишний пафос и театральщину. Просто поймите, я чувствую себя, как доктор Франкенштейн, когда держу перед собой этот текст. Но только я создала не монстра, не сломанного „современного Прометея“, а настоящего „Сверхпрометея“ (дядюшка Ницше, твоя идея жива), который на наших глазах уничтожает своих собственных монстров.

Нет, я должна взять себя в руки. Так, спокойствие. Вдох, выдох, вот так, да. Я же профессионал!

Давайте не будем сильно вдаваться в подробности и сразу начнём погружение в мой совершенно новый… нет-нет, об этом потом, детали чуть позже раскрою в видео-роликах. С вашего позволения я откланяюсь и предоставлю слово АВТОРУ».

Данное произведение первая попытка объединить несочетаемое и придать ему ощущение целостности. Победить безумие творчеством, деструкцию – созиданием, сублимировать собственные фрустраций посредством публичного линчевания, устроить поединок со своими выдуманными демонами, открыть изнутри весь процесс сумасшествия и пройти с вами, со сторонними, случайными зрителями. Во всяком случае мне так объяснили…

Чтобы огонь не испарил воду, вода не намочила землю, земля не поглотила пламя, и воздух не сыграл никакой злой шутки. Эксперимент, игнорирующий, а порой открыто насмехающийся над устоями, сидя на корточках в подъезде очередного спального района. Литературный мир связанный и переплетенный с виртуальным интернет-сообществом. Сложно определить жанр этой структуре, похожей порой на бэд трип и несвязные мозаики, которые еще не скоро соберутся в картину.

Я б не рискнул назвать это сборником рассказов, но и романом тоже. Поэтому пусть это будет сборник Образов, объединенный общей фигурой и собранный по пути становления меня, как писателя и здоровенногоздорового члена общества.

Хотя нет, слово «писатель» сейчас в слишком высоком ассоциативном ряду у людей. Тогда, может, «художник, рисующий буквами»? Опять не то. Во! «Описывающий, придумывающий, передающий, комбинирующий, создающий чувства из предложений и отказов»? Слишком длинно, не правда ли? Остановимся на «типа писатель» и добавим «частично выпавший и иногда включающийся», что бы это ни значило.

Если все пошло правильно, то начинаете вы знакомство с моим сборником STNM (СаТаНаМа), состоящим из четырех частей, именно с этой части. Это «ТА» – вторая по написанию, но первая по пожеланию к прочтению. Порог вхождения у нее ниже, она более отзывчива и доброжелательна к читателю. Это официальное начало с более менее понятной сюжетной веткой повествования. Так говорит мой психотерапевт.

«ТA» – это жизнь, раздражение на внешнюю среду. С первого болезненного вздоха, под бешенный, постоянный сердечный ритм. То, что делает нас живыми, движет нами, отличает нас от неодушевленных предметов и не умолкает до самой смерти. Начинается быстро, но робко, длится незаметно, но сумбурно и заканчивается неожиданно, но ещё долго преследует нас призраками прошлого. Это та кинолента, которая пролетает перед глазами со скоростью 25 кадров в секунду, перед зрителями, которые даже не смогут вызвать на бис…

Я сидел на крыле пассажирского Boeing 747, за одноместным столиком из ясеня.

«Джамбо Джет» перешел с урчания на гудение, подергивая мой столик, как будто тот хохотал, пока я цедил джин.

Джин стремился выплеснуться из объятий заляпанного отпечатками стекла и исполнить три обязательных желания.

Три наполненных стакана с тремя кусочками лайма и кратным трем количеством льда.

Джин оказался с тоником.

Что-то врезалось в бок самолета.

«Птица в доспехах» зазвенела бубенцами, ее повело диагональю. Самолет со страхом возмущенно вздохнул своими пассажирами-ребрами, отплевываясь кровавыми ошметками красных сидений и подлокотников.

Крики людей, гул материала, скрежет

металла и последний звук от пилота – еле слышное окончание мата.

Я же продолжил отпивать из стакана ту мифическую тварь, что на дне замерла. Мое крыло не пострадало, оно давно не имело ничего общего с фюзеляжем.

Две пары ног в белых штанах друг за другом прошлись по обшарпанному кафелю и вошли в комнату отдыха. Одна пара, что была в черных, резиновых тапочках остановилась, почесывая носочками друг о дружку, неуверенно спросила:

– А этот, почему здесь до сих пор? Он… никому не скажет?

Вторая пара белых штанов в черных кожаных сабо тяжелым шаркающим шагом прошла к облысевшему местами дивану и согнулась. Рука хозяина этих ног, с бурной черной плетней волос на плотных пальцах схватила пульт.

– Янис? Янис сумасшедший. Но безобидный, вроде. Не знаю, что такого он натворил на этот раз, но нынче сидит на рационе «приличного овоща». Он не скажет, даже если мы тут порно решим посмотреть, — неприятным шкварчавшим голосом уточнил захватчик пульта.

– Или снять! — глуповато рассмеялся тот, кто в тапочках.

Субъект, а скорее объект разговора, сидел на стуле так, словно стоял на эшафоте. Он не двигался, но постоянно был напряжен. Его тонкие пальцы с искусанными ногтями образовали симбиоз с ручками кресла, а зрачки безотрывно буравили телевизор. На роговице неподвижных глаз отражался дятел Вуди Вудпекер, в очередной раз творивший безумие на экранах страны и в психике детей. Никто не замечал, но уголки губ Яниса иногда слегка приподнимались, поэтому изо рта текла тонкая струйка слюны до подбородка. Еще не капала, но намеревалась.

– Ну так что? Кто там сегодня играет?

Волосатый палец мужчины беспардонно нажал на кнопку пульта. Вспышка! Канал переключился. Если бы врач был внимателен, он бы заметил, как лопнуло несколько сосудов в глазах Яниса, вздулись вены на шее и руках, проступила испарина на весьма высоком лбу. После хозяин ног в сабо еще раз переключил канал, еще и еще. Вспышка слева, вспышка справа! Правое нижнее веко Яниса едва заметно подергивалось при каждой новой вспышке.

– Да по какому же, бл*ть, там каналу?! — ворчливо проконтрабасил врач, продолжая что-то искать, попутно устраивая Вьетнам остаточным нервным окончаниям Яниса.