Татьяна Галан - Цвет читающей нации

Эти вазы были, как она. Внешне – броские, блещущие глазурью. Но стоило приблизиться, как сразу бросались в глаза следы многолетней эксплуатации: потемнения и досадная сеточка микротрещин, покрывавших всю поверхность. Главное – вазы были полые внутри.

В душе Эльвиры всегда боролись тяга к созиданию и тяга к разрушению. Вазы были тем единственным, что ей никогда не хотелось уничтожить. Компактная, но дорогостоящая коллекция антиквариата стала итогом когда-то многообещающих, но неудавшихся отношений.

Взгляд Эльвиры уперся в затейливо расписанный сосуд работы Шарля Катто. Она помнила, как Володька долбанул эту вазу в аэропорту о металлическое ограждение, как после возвращения напился и укатил в загородный дом, чтобы избежать гнева супруги, как они потом склеивали вазу по кусочкам и, казалось, преуспели. Внешне изделие выглядело безукоризненно, но Эльвира знала печальную правду. Разбитого не склеишь… На глаза Эли навернулись слезы. В голове пронеслась фраза, которая в нынешних обстоятельствах звучала как приговор: «Она навсегда утратила инвестиционную ценность».

Маша гордилась знанием английского языка и не упускала случая им блеснуть. Язык был символом того, что она девушка современная, образованная, повидавшая мир и (между нами) мужчин, его населяющих. Всюду она легко находила друзей, вливаясь в поток местной жизни. Когда же годы лихой юности стали уходить, Маша бросила якорь в родной Москве, где, к счастью, интернациональную компанию обрести нетрудно. Вот только какую…

Англоязычных учителей, с которыми Маша периодически занималась для поддержания уровня, сливками общества назвать было трудно. Потерпев сокрушительное поражение на родине, иностранцы стекались в первопрестольную в поисках легкой наживы, доступной любви и всеобщего обожания. Мария гордилась тем, что на нее заокеанский шарм уже не действовал. «Посмотрите сами, – говорила она подругам, – австралийцы в исходнике сплошные каторжники, в Северную Америку тоже от хорошей жизни никто не ехал. Британцы вроде ничего, но до нас ведь сплошные бомжи добираются!»

Вообще-то Маше это чувство превосходства даже нравилось. Скажем честно: изысканности нашей героине не хватало хронически, так что неприкаянные инородцы со сложной жизнью способствовали поддержанию самооценки. Все же Маша знала, что, помимо маргиналов, где-то в Америке есть высоколобые выпускники Лиги плюща, а в недрах Британии еще должны водиться представители благородных семейств. Встречу с ними она искала и в то же время боялась ее.

И вот – счастливый случай. На просторах интернета Маша набрела на страничку выпускника Оксфорда, живущего в Москве и дающего частные уроки. Может ли такое быть?! С фотографии на нее смотрел британец в твидовом костюме. Один из тех, что проводят детство в фамильных поместьях, потом отсылаются чопорными родителями в интернат, а сразу после – поступают в престижные британские вузы, где, по всеобщему убеждению, непременно изучают латынь и соревнуются в гребле. Красавец по имени Джеймс был настоящей находкой.

Маша немедленно схватила телефон и набрала номер, даже не проверив, который час. Трубку снял не просто британец, а ТОТ САМЫЙ британец. Он говорил на специфическом английском, который именуют Oxford English, posh English и BBC English [2] Произношение, которое ассоциируется с высшими учебными заведениями и аристократией. . Услышав это дикторское произношение, вы не забудете его никогда. Мужчина был дежурно вежлив, но по-английски суховат. Он назначил дневную встречу в пабе, в котором Великобританией дышало все – от входной двери до гальюна.

Разговор, конечно, шел только на английском. Маша дала себе слово – не начинать с вопроса об Оксфорде, чтобы не сойти за ополоумевшую провинциалку. Но как удержаться? Ее просто распирало от любопытства. Что заставило этого сноба бросить все и податься на чужбину?

– А вы правда в Оксфорде учились? – выпалила она, не успев устроиться напротив Джеймса.

– Конечно. В Сент Бенет Холл, – ответил иностранец.

– Оу, так это и не Оксфорд вовсе! – разочарованно протянула Мария.

– В Оксфорде тридцать восемь колледжей, и все являются его частью. Это многих путает. Такие уж у нас порядки. Мы, британцы, немного чудаки, – улыбнулся Джеймс. – Сент Бенет вообще-то последний правильный колледж Оксфорда. Я учился до того, как там все пошло прахом.

– А что было-то? Убили кого?! Студент повесился? – Маше нужны были жареные факты, а не статья из «Википедии».

– Просто мы были последним мужским колледжем Оксфорда. Держались до последнего.

«Та-а-ак! Уже теплее! – подумала Мария. – Если удастся развернуть разговор в сторону однополой любви в закрытом мужском заведении, хоть будет о чем людям рассказать. Знала же, что во всем этом должна быть какая-то червоточинка!»

– Чем же вам девушки не угодили? – спросила Маша с нарочитым равнодушием.

– Да ничем. Просто мы изначально бенедиктинское заведение, созданное для монахов.

– Ого! – воскликнула Маша и, кокетливо улыбнувшись, добавила: – На монаха вы не похожи.

– Конечно, нет, – смущенно ответил Джеймс, – но теологию изучал, наряду с историей.

– Это же как в «Гарри Поттере»! – вырвалась у Маши реплика, которой она всячески хотела избежать. Лучший способ прослыть дурочкой – говорить о Поттере с выпускником Оксфорда.

– Ничего, – произнес Джеймс, видя ее замешательство. – О Гарри Поттере меня спрашивают все в первые пять минут разговора. Вы долго держались. На самом деле фильм снимали в Бодлианской библиотеке и, кажется, в Крайст-чёрч. Впрочем, не уверен. Я мало понимаю в массовой культуре. Ладно, давайте займемся произношением.

В следующий час Маша с завидным усердием тренировалась в произнесении английских слов. Джеймс скрупулезно описывал расположение языка и форму гортани, заставляя повторять ученицу одни и те же фразы. Когда Маша в двадцатый раз произнесла The rain in Spain stays mainly in the plain [3] «Дождь в Испании идет в основном на равнине» (англ.) – строка песни из мюзикла «Моя прекрасная леди». , то готова была просить пощады у строгого учителя.

– Что ж, нам пора закругляться, – сказал Джеймс и, извинившись, удалился в уборную.

В следующий момент завибрировал телефон, оставленный им на столе, и выдал на экране сообщение, доставленное через популярную российскую социальную сеть. Маша бросила взгляд на телефон и остолбенела. Сообщение было написано на чистом русском языке.

«Ты же говорил, что по-русски не разговариваешь!» – пробормотала девушка, без зазрения совести вцепившись в чужой гаджет. «Так, посмотрим что тут у нас… У тебя и страничка во «ВКонтакте» имеется! А это что? Андрей Просолов?! Актер?! Родился в Вологде?! Работает… в областном кукольном театре?! Какого черта!..»