Ольга Покровская - Летучий корабль. Роман

– Зайди, Лида! Поешь, поздравь!

Это оказалась молодая девушка в байковом халатике с васильками. Медовые волосы, постриженные в каре, были забраны за ухо с одной стороны, а с другой закрывали щеку. В серых глазах таился скрываемый смех. Павел даже пожалел, что залетная птица сразу исчезнет, захватив соль или луковицу, но к его удивлению, новая гостья скоро сидела рядом с Павлом. Под немыслимый рев девушка быстро опустошила тарелку, на которую Раиса Кузьминична сгребла яства со всех блюд подряд: салаты, копченая рыба, соленые грибки. Павел близким локтем чувствовал ровную, немного отрешенную собранность. Раиса Кузьминична предложила девушке вина, но та твердо проговорила «нет», и Павел полез через чью-то лысину за кислотным «дюшесом».

Потом Лида заправила волосы за ухо и поблагодарила хозяйку. Раиса Кузьминична опять засуетилась у двери.

– Паша! – позвала она. – Помоги, милый!

Она провожала Лиду, пытаясь совладать с авоськами, банками и баночками. Здесь было все, что дачники навязывают знакомым, чтобы не выкидывать в помойку.

– Не бойся, не последние – Паша донесет.

Лида посмотрела на Павла, улыбнулась, и он отметил особенность ее алебастрового лица – незаметная носовая складка, отчего линия губ, когда она улыбалась, походила на виньетку.

Завербованный грузчик зашагал за Лидой вниз. Девушка не оборачивалась, и перед Павлом маячил ее медовый затылок. Она остановилась у двери с драной обивкой, где из прорех торчала вата, вошла в прихожую и, мелькнув голым коленом, отшвырнула лежащую на полу тряпку. Тошнотворный, как в подворотне, запах неприятно поразил Павла.

– Спасибо, – Лида отвернулась, и, выплыв из комнаты, на гостя уставилась рыжеватая девочка-подросток в физкультурной форме. Если Лидино лицо было правильным, но не приметным – то девочка смотрелась красавицей, но от блудливого взгляда ее лихорадочных глаз Павлу сделалось не по себе.

– Тебе повезло, – бросила ей Лида, увлекая за собой в комнату и прерывая мяукающее приветствие «здрааа…». – Вкусностей прислали.

Брошенный в прихожей Павел прикрыл шаркающую дверь и вернулся двумя этажами выше, в выскобленную до блеска Иринину квартиру – с весельем, счастливым смехом, топотом и звоном рюмок, и Раиса Кузьминична снова оказалась рядом. Она уже сплетничала о Лиде, а послушный Павел обнаружил, что неотесанная девушка, в отличие от влиятельных свояков и шелудивой свидетельницы, ему интересна. Он узнал, что Лида на нищенскую зарплату лаборантки содержит лежачую мать и младшую сестру.

– Мышей режет, – говорила Раиса Кузьминична. – Раньше полы мыла – академия рядом. Офицерики молодые – стойку делают… Я говорю: найди кого-нибудь. А она мне: они подневольные – куда пошлют – а на мне семья. Был у нее роман с одним. Она мне говорит: теть Рай, кое-что от жизни получила, и ладно. Смотрю по вечерам – идет одна… жалко девку.

У Павла было свежо впечатление от Лидиной квартиры, где ему все не понравилось – запах, сиротская атмосфера, мутная девочка. К одиннадцати часам он распрощался и поехал домой. Он, разгоряченный, приятно взволнованный весельем, шел по улице и не думал о Лиде – Анну Георгиевну, для которой он готовил рассказы, не интересовали посторонние – но именно ее мысленная тень радовала его, и он объяснял эту странность тем, что единственный среди кутежа человек, не охваченный безумием, вызывает симпатию. Сидя дома в кухне, он долго рассказывал про свадьбу, но о Лиде не упомянул.

Скоро приехал посвежевший Игорь. Павел столкнулся с ним в коридоре «Витязя», словно ничего не произошло. Игорь даже не сильно загорел, и знакомые издевательски шутили, что, наверное, он вовсе не бывал на юге. Друзья пошли пить кофе в облицованный плиткой буфет «Витязя» и, выкладывая на стойку груду мелочи, Игорь скупо улыбался. В байках про Ялту он, упуская характерные мелочи, не упоминал о своем романе, а Павел, почуяв, что для Игоря эта тема неприятна, прикинулся несведущим. Зато Игорь увлеченно рассказывал, как переменчива Ялтинская погода – после Павлова отъезда ударила жара, а потом разбушевался шторм, и ходили слухи, что три человека утонули.

– Странно, – говорил Игорь, лунатическими глазами изучая чашку, а Павлу казалось, будто он видит там нечто отличное и от узора, и от воображаемых картин морского ненастья. – Трое утонули, а все купаются тут же.

Он высчитывал объем Черного моря и впадающих в него рек, пока к ним не присоединились Михаил Сапельников и его приятель Никита, который только что получил диплом дружественного института. Отодвигая стулья, эти двое прервали беседу о черных поясах, и удивленный Павел, глядя на спокойного Никиту, подумал, что свирепое увлечение каратэ – странная идея для мирного парня, но потом заметил, с какой самолюбивой нервозностью новый знакомец держит осанку – и без противоречий увязал его облик с жестокими мужскими играми.

Потом, оставив Михаила и Никиту, они с Игорем шли по извилистым коридорам и внутренним переходам и говорили уже о работе. Оказалось, что Игорь не тратил времени зря – он успел забежать в другие подразделения и получить где-то на стороне, из высоких рук, информацию, которая до Павла не доходила.

– Знаешь, что Рыбаков затевает? – ему хотелось поделиться сенсационными новостями. – Совместное предприятие с французами. Он машины закупал во Франции. Те, что у нас в вычислительном центре стоят, он выписывал, через Мексику… или Гондурас… рассказывал – эпопея.

– Я думал, Рыбаков займется новым самолетом, – удивился Павел.

– Это сомнительная тема, – скривился Игорь свысока, повторяя чужое мнение.

В районе административного здания Павел узнал встречного – темноглазого незнакомца, который неделю назад панибратски погладил на аэродроме обшивку «Ан-2». Проследив его путь, Павел развеселился, обнаружив, что ему тоже есть, чего порассказать – например, что Ялтинский шторм обернулся для него неожиданной стороной, и что он, прыгая с парашютом, едва не переломал ноги, которые ныли и сегодня, когда он бежал к автобусу. Пока он открывал рот, им попался высохший старик в пегом пиджачке. Пустые глаза со скорбной физиономии, дававшей старику сходство с печальным енотом, обшарили Павла и перебрались на его спутника; старик остановился, назвал Игоря по фамилии и произнес безразлично:

– Что ж не заходишь – стесняешься? Напрасно, я жду.

Безмятежное лицо Игоря, которого не просто было выбить из колеи, помутилось от расстройства, и он, покорно меняя курс, шагнул на зов.

– Кто это? – тихо успел спросить Павел.

– Тагиров. Заместитель по режиму.

Павел открыл рот, гадая, радоваться или огорчаться, что пересекся с великим и ужасным Тагировым, бывшим на «Витязе» фигурой не менее легендарной, чем Морозов, которому заместитель по режиму – единственный на предприятии – не подчинялся, чем немало бесил всесильного диктатора. Про дотошность полковника КГБ ходили легенды; говорили, что Тагиров – в собственной профессиональной области – подобно Морозову, знает все, что творится на «Витязе» до последней мелочи.