Татьяна Дмитриева - Мое второе Я

Я всматривалась в знакомое пока только по фотографиям лицо и пыталась запомнить каждую мелочь, каждую черточку, каждую морщинку. Потом я закрыла глаза и попыталась увидеть все то же самое внутренним взором. Сначала я не поняла, что мне показывают и почему. Я увидела своего отца с «тревожным чемоданчиком» в руках. Это была картинка из моего детства. Отца, военного, иногда вызывали по тревоге, поэтому в доме всегда стоял наготове крошечный чемоданчик с самым необходимым – бритвенными и туалетными принадлежностями, сменой белья и не знаю, с чем еще. Скорее всего, больше ни с чем – слишком чемоданчик был маленьким.

Отец в моем видении был еще молод. А моему новому другу уже за 60. Отец до этого возраста не дожил, но вышел он в отставку полковником. Следовательно, если увиденное – подсказка, то мой новый знакомый – тоже военный, и, судя по возрасту – тоже отставник и, скорее всего, полковник. Мой отец имел достаточно мирную военную профессию, а тревожный чемоданчик брал с собой, когда на учениях нужно было быстро развернуть полевой госпиталь. Или не на учениях. Был случай, когда во время аварийного спуска космонавтов что-то пошло не так, и они могли приземлиться в уральских лесах, и передвижные бригады военных медиков дежурили в местах их наиболее вероятного приземления. Отец не был врачом, но организовывал и координировал работу. А однажды под новый год мама с подругой и нами, детьми, ждали мужчин, а их все не было, и мы ничего не знали, кроме одного: тревога. Тогда военные разбивали госпиталь рядом с аварийной атомной станцией, на которой из-за почти 50-градусных морозов рухнула крыша в одном из залов. Под утро выяснилось, что радиоактивной утечки не произошло. Папа с другом приехали измотанные, но благодушные. Праздник состоялся.

Я не отношу себя к числу экстрасенсов, скорее, к числу людей с чрезвычайно развитой интуицией. Если бы я смогла развить у себя сверхчувственное восприятие, то мне показывали бы реальные картины из жизни моего друга Тимура. А мне показывают картинки из моей жизни, давая всего лишь намеки, которые я должна, видимо, трактовать по аналогии. Интересно, почему мне показывают именно то кино, которое вызывают у меня ассоциации с тревогой и экстремальными ситуациями? Если принять допущение, что мой новый друг – отставной полковник, то явно не штабной, а, скорее всего, служивший в силовых ведомствах в реально опасных условиях. Я попыталась представить его в форме – и все сложилось, хотя я и не поняла, к какой именно силовой структуре эта форма относится. Поскольку я в этом не разбираюсь, мне показали друга в форме НКВД середины прошлого века, которая была мне более ли менее знакома по старым фильмам. К счастью, возраст моего приятеля не давал повода думать, что он мог иметь отношение к НКВД времен Берии – иначе я не смогла бы дальше с ним общаться. Слишком многое пришлось пережить нашей семье в те годы.

Я была уверена, что все вычислила правильно, но тогда странной казалась мне его абсолютная, вопиющая неграмотность. Неужели можно дослужиться до полковника, не умея грамотно излагать свои мысли? Судя по анекдотам про военных – можно. Попробую рассуждать дальше. Если то, что я считала ником, на самом деле является его реальным именем? Тогда он явно не русский, и наш великий и могучий – для него не родной. А умение «зреть в корень» выдает нетривиальный склад ума и нехилое образование. Я снова напрягла внутреннее зрение. Всплыли картинки моей университетской юности и почему-то сдача кандидатского минимума. Оба-на! Мы еще и диссертацию состряпали… Или преподаем?

Кому нужна ученая степень в армии? Тому, кто работает под прикрытием другой, гражданской должности. И кто так хорошо маскируется в интернете, прикрываясь легендой о примитивной должности в российском общепите, в то время как другие мужики наоборот преувеличивают свои достоинства? Этих рассуждений оказалось достаточно, чтобы задать ему прямой вопрос: кто вы, доктор Зорге? Я написала о результатах своих изысканий: человек восточного происхождения, бывший военный, скорее всего полковник, скорее всего – шибко образованный, скорее всего – разведка или три известных буквы в названии. Ответ был кратким: да, татарин (гора с плеч: татарин – почти наш человек); да, полковник; да, два высших образования и кандидатская по экономике; да, нужна была для прикрытия; да, три буквы, но немного другие; да, в отставке, но работаю; да, и еще преподаю в военной академии. Подробности при встрече.

Я посмеялась и ответила, что если я еще немного напрягусь, вычислю и это. Он ответил: не стоит, приеду – расскажу. Я не очень и напрягалась, но увидела его идущим по Красной площади в направлении Спасских ворот. Кремлевский полковник. Тут я принялась хохотать, вспомнив, как однажды, в юности, в новогоднюю ночь с первым мужем ловили запрещенную тогда станцию «Голос Америки». Диктор на хорошем русском языке диктовал рецепт убойного коктейля «Кремлевский полковник» на чистом спирте. Крепкий, зараза! А, эта ассоциация – тоже подсказка? Дескать, крепкий орешек… Кстати, мой ник «Карина» сыграл в знакомстве не последнюю роль – мой друг думал, что у меня – татарские корни, а попал на даму с примесью еврейской крови.

Моя интуиция меня не подвела. Все было именно так: в прошлом – разведка, работа под прикрытием, сейчас – небольшая, но ответственная должность в Кремле. Если прибавить к этим фактам незаурядный ум и чувство юмора, не влюбиться я не могла.

Несколько лет мы ездили друг к другу в гости и любили друг друга до изнеможения. Многие, особенно молодые, думают: ну, какой там секс на седьмом десятке? Я бы сказала: «Доживете, узнаете!», но эта интрига вряд ли кому-то покажется интересной, ведь они уверены, что жизни после сорока уже нет. Чушь собачья. Когда есть любовь, организм молодеет и такое себе позволяет… С ним я узнала, что такое каскадный оргазм. У меня и раньше был неплохой секс, я сама испытывала наивысшее блаженство и умела доставить его партнеру. Но такого я не переживала никогда раньше: мы заканчивали постельную сцену со счетом 5:1 в мою пользу! После чего через пол часика могли повторить с не меньшим успехом. Мой новый любовник терпеливо ждал, пока я не финиширую столько раз, на сколько у меня хватает сил, и только после этого давал себе волю.

Увы! Жизнь и любовь – не только секс. Отношения – это доверие и забота друг о друге. Я – очень открытый человек, мне проще сказать правду, чем городить турусы на колесах. У него все наоборот. То он вдруг рассказывает о себе такие неприглядные вещи, которые его ужасно характеризуют, то вдруг врет там, где и скрывать-то вроде, нечего. Привычка жить по легенде? Как же! Оказалось, что просто представление о порядочности у него сильно отличается от моего. То есть те ситуации, в которых он проявил незаурядную силу, он описывал, даже когда был в них не прав. А те ситуации, в которых он проявил слабость (то есть доброту), оглашать не следовало. Однажды я не выдержала: