Карина Василь - Различные миры моей души. Том 3. Сборник повестей

Сидя в его машине, я попыталась выяснить, зачем я понадобилась инспектору. Хочет ли он вернуть мою машину с вещами или задержать меня еще на какое-то время?

Но лейтенант ничего не знал, кроме того, что инспектор пригнал мою машину и среди ночи поднял на ноги лабораторию. А с утра был зол, как чёрт.

– Так он не уходил домой? – удивилась я.

– Вполне возможно, – кивнул лейтенант. – Когда ему вожжа попадает, он может неделями не спать-не есть и не ночевать дома.

– И как это терпит его жена? – покачала я головой.

– Он в разводе, – легко ответил лейтенант, неторопливо поворачивая руль. – Его жене не нравилась его такая фанатичность в работе. И она от него ушла.

– А дети у него есть? – поинтересовалась я.

– Дочь. Сейчас ей лет пятнадцать. Живёт с матерью. Но она – та ещё штучка. Инспектор столько раз из всяких заварух её вытаскивал…

– Так что же, он женился сразу после школы? – удивилась я.

– Да. Это была школьная любовь. Но всё скоро закончилось. Они вместе и пяти лет не прожили…

Ясно. Маленький городок, школьная любовь, работа – приличная только в полиции… Как банально! Но почему он так фанатеет от работы? Это же не Лиссабон, не Мадрид, даже не город на побережье, забитый туристами и как следствие, ворами, жуликами, извращенцами и убийцами. С чего ему становиться фанатиком?

Пока я недоумевала, разговорчивый лейтенант рассказывал о своих сёстрах и младшем брате, спрашивая о семье меня. Я машинально отвечала, коротко пересказав семейную легенду. Лейтенант страшно заинтересовался и с энтузиазмом стал выдвигать свои теории и предположения. Постепенно я отвлеклась от мыслей об инспекторе и включилась в эту глупую игру. К участку мы подъехали вполне довольные друг другом.

Подходя к кабинету своего патрона, лейтенант пытался придать лицу серьёзное выражение. Но глаза его смеялись.

– Инспектор, – сказал он, постучав, – я привёл ту сеньору.

«Та сеньора», надо понимать, это я. Я чуть улыбнулась. Ну не говорить же всем и каждому, что я сеньорита в свои тридцать с небольшим! Видят во мне сеньору, ну и ладно. И я вошла вслед за лейтенантом.

Инспектор сидел за столом, заваленным бумагами. С первого взгляда я поняла, что никуда он не уходил: взъерошенные сальные волосы, щетина, несвежая мятая рубашка и красные от бессонницы глаза. Я пожала плечами: моё дело не такое уж важное, чтобы из-за него ночи не спать. Так что, то, что он торчал всё это время здесь – его выбор. А я не обязана его жалеть.

Видя, что предложения сесть от него мне не дождаться, я прошла к свободному стулу и без слов уселась на него. Взгляд полицейского похолодел. А как ты хотел? Не потерплю хамства в свой адрес: ты хамишь мне – получай то же в ответ.

За моей спиной лейтенант фыркнул. Инспектор одарил его злобным взглядом, и тот мгновенно ретировался. Тогда он перевёл свой угрожающий взгляд на меня и буравил глазами с минуту. Я молчала.

Наконец мне надоела эта игра в гляделки, и я несколько раздражённо сказала:

– Если вы хотите прожечь во мне дыру – дохлый номер. Если хотите запугать – зря: я ни в чём не виновата. Если хотите вернуть мою машину и вещи – делайте это побыстрее.

– Вы спешите? – Он откинулся на спинку стула, удовлетворённо сложив руки на груди. – Куда-то торопитесь?

– Особенно никуда, – спокойно сказала я, закинув ногу на ногу. Небрежно раскрыв сумку, я достала сигареты. Инспектор скривился. Видимо, бросает курить, решила я. А и чёрт с тобой. Был бы ты повежливее – я бы не стала тебе хамить.

Я щёлкнула зажигалкой и выпустила дым в его сторону. Его перекосило ещё больше.

– Ключи я вам пока не отдам, – ядовито сказал он. Было видно, что ему нравится издеваться надо мной. – По крайней мере, пока не получу отчёт из лаборатории и показаний врача, что его оперировал.

– Кого? – невинно спросила я.

– Того, кого вы сбили на дороге.

– Прежде всего, сеньор, – произнесла я, подавшись к нему. – Я никого не сбивала…

– Этому у меня пока нет подтверждений, кроме ваших слов, – парировал он.

– А во-вторых, – ответила я, не обратив внимания на его слова, – я иностранная подданная. И осталась здесь просто из любезности. Но могу и перестать быть любезной. – Его лицо сморщилось, как будто у него заболел зуб. – Мне следует затребовать консула? – ехидно спросила я. Его передёрнуло.

– Нет, – сквозь зубы выдавил он.

– Тогда прекратите вести себя, как скотина, и верните мне хотя бы чемодан с вещами. Я же не могу чистить зубы пальцем и спать голой, – сказала я и мстительно затушила сигарету о его столешницу.

Его лицо побагровело так, что я испугалась, как бы кровь не брызнула у него из глаз. То ли я его разозлила до предела, то ли он, услышав слово, представил меня без одежды.

– К тому же, – невозмутимо сказала я, – показания врачей вы вчера отрядили добыть вашего лейтенанта. Только не говорите мне, что это не так, – тут же сказала я, заметив его протестующее движение. – Я видела и ваше шептание с ним, и его переговоры с медсестрой за стойкой. Неужели он не доложил вам об их результатах?

Инспектор молчал, хмуро глядя на меня. Я легонько побарабанила пальцами по столу. Отвечать он мне не намерен, объяснять что-то – тоже. Так какого чёрта я тут делаю?

– Итак? – невинно поинтересовалась я после непродолжительного молчания.

– Сейчас ваш чемодан принесут, – сквозь зубы выдавил он.

– О, не беспокойтесь, сеньор, – с очаровательной улыбкой легко сказала я. – Окажите любезность, прикажите доставить его в ту гостиницу, что вы порекомендовали.

– Надеюсь, вам там вполне удобно? – ядовито поинтересовался он.

– Вполне. Спасибо за заботу, – проворковала я, и снова улыбнулась.

Лицо инспектора снова перекосило.

– Ведь вы окажете мне эту услугу? – ворковала я, слегка наклонившись к нему. В вырезе моего платья ему очень хорошо была видна моя грудь. Я нежно прикоснулась к его сжатой в кулак руке. Он резко вскочил. Я тоже встала, невинно хлопая глазами.

– Что ж, не буду вам мешать, – нежно сказала я, и направилась к двери. За моей спиной я слышала тяжёлое дыхание инспектора, как будто он сейчас разгружал вагоны вручную.

Подойдя к двери, я вспомнила, что ведь это он меня вызвал, и хихикнула. Не смогла удержаться. Уж больно смешно было смотреть на его бешенство.

Когда я уже выходила, он вдруг опомнился.

– Погодите! – крикнул он. – Вернитесь!

Я повернулась с нему с лёгкой недоумённой улыбкой.

– Пожалуйста, – выдавил он, словно давясь этим словом.

Я закрыла дверь и вернулась к столу. Сев, я снова закинула ногу на ногу, демонстрируя свои безупречные коленки. Он с минуту глядел на них, но потом, словно очнувшись, медленно сел. Краска с его лица столь же медленно сходила. Бесцельно перебирая бумаги, он словно собирался с мыслями. Наконец он поднял на меня глаза. Злобы в них не было. Была бесконечная усталость.