Ана Чи - 34 ступень

В пятницу была запланирована моя первая встреча с семьей. Я бы не сказал, что как-то особенно ждал этого момента. Во-первых, мы виделись в этот понедельник, когда моя мать и отец привезли меня в Тихую Долину. В обычной жизни мы могли не видеться месяцами, и это не казалось странным, ведь в конце концов, они жили за городом, и в моем представлении было достаточно того, что мы созванивались раз в пару недель. Во-вторых, наши отношения всегда были напряженными, а ввиду последних событий и вовсе приобрели оттенок злости и некого отторжения. – Я был зараженной клеткой организма своей семьи. Тем, что по понятным причинам скрывали перед миром, и от чего решили избавиться при первой же удобной возможности. Конечно, все было немного сложнее, и даже я, человек, который по всем существующим параметрам был не совсем в своем уме, не мог не видеть в этом доли собственной вины.

Позавтракав, я направился на рецепцию намереваясь узнать, какое время было отведено для посещений. Рецепционист, которым на этот раз оказался мужчина со строгими усами, но приветливой улыбкой, сообщил мне, что посещения проходили с полвторого до четырех. Более того, уточнив мое имя и проверив что-то на листе бумаги, он добавил, что кто-то из моей семьи уже звонил в клинику и сообщил, что прибудет около двух часов. Эта информация принесла с собой одновременно тревогу и облегчение. Как минимум я знал, во сколько мне стоило ожидать визит и имел возможность подготовиться. Правда, я не знал, в чем бы могла заключаться данная подготовка. Одна лишь мысль о том, что я мог увидеть Софи, заставляла меня цепенеть.

Поинтересовавшись у мужчины, мог ли я позаимствовать у него сигарету, я вспомнил о сигарете доктора Варны, и решил, что это было не самой лучшей идеей. Рецепционист оказался проворнее моей нерешительность. Он вежливо кивнул и достал пачку из тумбочки, держа зажигалку наготове.

Выйдя на улицу, я направился к одной из ближайших скамеек аллеи. Ощутив на коже тепло осеннего солнца, я откинулся на деревянной спинке, наблюдая за деревьями, обрамленными желтой листвой. Лишь в тот момент я понял, что впервые вышел на улицу за все время нахождения в Тихой Долине. Наслаждаясь тишиной, прерываемой лишь шелестом редеющих крон, я решил, что сделаю прогулки или хотя бы редкие случаи нахождения вне четырех стен своим ежедневным ритуалом. Будучи в городе, я не был особым любителем природы, но сейчас я не имел доступа к иным развлечениям.

Увидев свою мать, выходящую из машины в начале третьего, я не был удивлен. Я чувствовал облегчение и, возможно, едва ощутимую грусть, но никак не удивление. Из всех членов семьи у нас с ней были наиболее близкие отношения или, может, она просто была способна закрывать глаза на мои чудаковатости немного чаще остальных. Раньше человеком, видевшим во мне особенность вместо отклонения, была моя сестра, но это, несомненно, теперь было в далеком и невозвратном прошлом.

Крепко меня обняв, моя мать достала из багажника спортивную сумку и передала ее мне, сообщив, что там были «необходимые вещи до ее следующего посещения». В соответствии с правилами Тихой Долины, все, что было передано пациентам семьей, было обязано пройти досмотр. Оставив сумку на рецепции, я вернулся на улицу, и мы начали нашу неспешную и молчаливую прогулку по вымощенной тропинке, ведущей в небольшой парк, прилегающий к территории клиники. Все это время моя мать держала меня за локоть, плотно прижимаясь ко мне своим телом, но не поднимая глаз. Я знал, что рано или поздно одному из нас придется заговорить, но я был благодарен ей за эти минуты тишины, когда она просто была рядом.

– Как твои дела? – спросила она, когда мы наконец остановились и сели на одну из деревянных скамеек. Ее голос показался мне уставшим, но, возможно, это была лишь подавляемая грусть.

– Неплохо, – спешно ответил я, не особо задумываясь над вопросом.

– Я знаю… – Она остановилась на мгновение, будто продумывая, что ей стоило сказать дальше, но, посмотрев на нее, я увидел, что она изо всех сил сдерживала слезы. – Я знаю, что это не лучшее решение, но это лучшее заведение, которое мы смогли найти. – Она положила руку мне на колено и отвернулась в сторону.

– Мам, – я приобнял ее за плечи, – я знаю, что это было самым разумным решением в данной ситуации. На самом деле, здесь есть все необходимое. У нас есть библиотека с приличным выбором книг и, посмотри, я даже немного поправился за эти несколько дней. – Стараясь натянуть улыбку, я похлопал себя по животу, хоть и понимал всю нелепость собственной лжи.

– Патрик, я лишь хочу, чтобы тебе стало лучше. – Увидев ее взгляд, в котором любовь была перемешена с тем, что напоминало жалость, я вдруг вспомнил, почему не делился с ней своими проблемами.

Она была добрым и понимающим человеком, более того, она была сильной, но каждый раз, когда я видел этот взгляд, что-то внутри меня надламывалось и заставляло уходить в себя, туда, где я не мог причинить другим боль. Все еще обнимая ее за плечи, я пытался вспомнить, когда в последний раз стал причиной улыбки на ее лице. Когда мне в последний раз удалось стать причиной ее гордости? Конечно, я не мог быть уверен, что хотя бы раз вызвал в ней это чувство.

– Мне будет лучше. Вот увидишь, к Рождеству я уже буду совсем здоров.

Мой тон был решительным, хоть мы оба и знали, что мое состояние было немного сложнее, чем перелом руки или сезонная простуда. В лучшем случае я бы провел остаток своей жизни на таблетках и под пристальным контролем моего окружения и врачей. В худшем – я бы остался вечным постояльцем Тихой Долины или, и это я боялся даже представить, когда моя семья решила бы отторгнуть меня насовсем, – обитателем обычной психушки с железными решетками на окнах и электрошоком вместо групповой терапии. Именно поэтому я должен был приложить все имеющиеся силы для того, чтобы вовремя выбраться отсюда.

Вскоре после того, как наше недолгое свидание было окончено, наступило время очередной, новой для меня, терапии. Я был крайне удивлен тому, что она проходила на открытом воздухе, потому что что-то подобное вовсе не вписывалось в мои представления о том, что составляло лечение больных психиатрическими расстройствами. Хотя что вообще за эту неделю казалось мне обычным? Тихая Долина была отдельным миром со своими правилами и устоями, и мне стоило привыкнуть к этому, не тратя время и силы на вопросы и сомнения. Я понимал, что лучшим решением было сделать себе одолжение и просто плыть по течению и следовать этому было бы не так сложно, если бы я знал, в какую реку это течение приведет в конечном итоге.

Голос мужчины в белом костюме свободного, почти воздушного кроя, был спокойным, но внушительным. Его длинные седые волосы, собранные в низкий хвост, мирно покачивались под натиском теплого сентябрьского ветра, пока он неспешно прохаживался вдоль наших неорганизованных рядов. Своим видом он напоминал мне японского сэнсэя, будто соскочил со страниц Антологии японской живописи. Его вид, само его присутствие не вязалось с реальностью, и я ощутил легкое покалывание в животе, сопровождающееся головокружительной легкостью. Пожалуй, данное чувство можно был считать восторгом, хоть я едва мог причислить себя к категории людей, легко подверженных подобным эмоциям.