Кристина Тетаи - Осколки разбитой кружки

– Я не знаю цвета твоих волос или глаз, или твоей куртки или пальто – что там у тебя есть. И я не вижу хорошо твоего лица. Здесь… темно, понимаешь?

– Ага, – с приоткрытым ртом, как-то двусмысленно ответила она, немного щурясь, и Аран боялся, что это означает подозрение или опаску.

– Да. И я из-за этого мучаюсь. Из-за того, что совсем тебя не знаю, а ведь мы здороваемся, разговариваем иногда, а я тебя при этом не узнаю на улице днем! А вдруг я завтра умру, но так и не узнаю, как ты выглядела при свете? Я же мучиться всю жизнь потом буду.

– Мучиться… когда умрешь? – уточнила официантка, но ответить не дала, перехватывая руки на подносе. – Слушай, посуда и правда тяжеловатая. Давай-ка я все-таки унесу все это на кухню, а ты пока… ну не знаю, сядь вон за тот столик у колонны. Я сейчас вернусь, и мы… продолжим… хм.

Она направилась в двойные обитые металлом двери позади Арана и скрылась в ослепительном свете кухни. Аран сморгнул и выдохнул, пытаясь набраться решимости. Сейчас он с разочарованием вспомнил, что никакого вина для храбрости не выпил. Направившись, куда ему показала Кристи, он сел за столик и с непривычной нервозностью огляделся. Что случилось с его самоуверенной расхлябанностью еще пару минут назад?

Девушка вскоре вернулась в зал и подошла к его столику со стаканом воды на подносе.

– Ну так… на чем мы там остановились?

Она протянула ему стакан.

– На том, что – спасибо – что я тебя увидеть хочу. При свете. Это не свидание никакое, – второпях добавил он, будто было важно это подчеркнуть. – На твоем месте мог бы быть кто угодно, даже Ян, и я бы и к нему с такой же просьбой пришел.

Он смолк, поняв, что это был плохой пример. Девушка молча смотрела на него с секунду, а потом прыснула смехом.

– Я имею в виду…, – он бросил исправлять пример и тоже улыбнулся. – Слушай, я просто как человека тебя прошу: помоги мне тебя увидеть днем. Где и когда угодно, сама выбирай. И можешь потом считать меня сумасшедшим.

Она все еще с улыбкой задумчиво смотрела на него, слегка наклонив голову, но затем сказала:

– Впервые встречаю такого человека. Но если бы ты знал, что иногда посетители заказывают себе на выпивку, то удивился бы гораздо сильнее.

– Э-э… спасибо… Ну так как?

Она поразмыслила о чем-то в уме:

– В это воскресенье. Часа в два, в кофейне напротив. Сможешь?

– Буду в два в кофейне напротив.

– Славно. Ладно, я пойду, а то вон тот мужик в меня скоро пепельницей запустит, если я ему сейчас же новую не принесу.

Она собралась уходить, но снова вернулась:

– А как твое имя-то?

– Аран.

– Ясно. А я Кристин.

Она быстро развернулась и умчалась в зал.

– Спасибо… Кристин, – тихо проговорил он, но девушка его уже не слышала.

Он пришел в кафе чуть раньше. Здесь было светло и посемейному уютно, но Арана смущало, что все в этом кафе были ради общения друг с другом. Либо влюбленными парочками, либо дружескими компаниями, либо семьей – они все весело болтали за чашками кофе, горячего шоколада или молочными коктейлями и пирожными и наслаждались воскресным днем.

Аран пытался высмотреть дно в своей чашке с черным кофе. Дымок ему напомнил турецкие мотивы, с острым чувством ритма: в чем-то схожий с танцем живота, он резко менял движения от дыхания Арана, извивался, поднимаясь в воздух. Уходя в свои мысли, Аран представлял себе богатые шатры, высокие пальмы, бескрайние желтоватые пустыни, над которыми ослепительное солнце до раскаленности нагревает и плавит золотые пески, размывая горизонт так, что уже не различить границу земли и неба.

– Ты медитируешь или гадаешь на кофейной гуще? – оборвал кто-то его воображаемые образы. Аран поднял глаза и увидел перед собой девушку в светло-коричневом пальто. Он улыбнулся и, откинувшись на спинку стула, наклонил голову, рассматривая ее лицо. Все, что осталось от официантки в джаз-баре, была лишь ее улыбка. Распущенные волосы были темно-каштановые, а не черные, и доходили до плеч, мягко спадая на ворот пальто, а глаза, так отчетливо казавшиеся темными, при свете были зеленовато-карими.

– Я был прав, – все еще рассматривая ее лицо, проговорил Аран. – Если бы я тебя встретил на улице, я бы тебя не узнал.

– Н-да? – ответила Кристин и села за столик напротив него. – Тогда откуда знаешь, что я – это я.

– И действительно, – усмехнулся он и протянул ей руку. – Аран Рудберг. Приятно познакомиться.

Она ответила рукопожатием:

– Кристин Сковрон. Взаимно.

Они некоторое время молчали, смотря друг на друга. К ним подошел официант, и Кристин заказала себе кофе, расстегнула пальто и снова с улыбкой посмотрела на Арана:

– Ну и? Оправдала ожидания?

Все еще разглядывая ее лицо, он в легкой отрешенности ответил:

– А я не ждал ничего. Просто хотел тебя увидеть, реальную тебя.

После короткой паузы он добавил:

– Но мне полегчало.

– Рада, что помогла, – она рассмеялась. – А вот ты такой, каким я тебя и видела. Но у меня уже зрение адаптировалось к темному помещению. Я уже знаю, как именно смотрятся разные цвета или формы по-настоящему, при свете.

– Хм, здорово.

Больше он не знал, что сказать. Увидев Кристин Сковрон, он получил, что хотел, но понял, что до этого не задумывался, что нужно говорить или делать после этого. Она не растерялась в отличие от него, чем заставила Арана думать, что ей любое общение дается легко и непринужденно.

– Выглядишь уставшим. Не выспался?

– Я? Да нет. Спал вроде. А ты хорошо выглядишь.

– Я не говорила, что ты выглядишь плохо, – улыбнулась она и снова стала серьезнее. – Но ты выглядишь таким же уставшим, как и когда я тебя в баре увидела.

Аран немного растерялся. Ей принесли кофе, и на минуту она отвлеклась, добавляя в свой американо сахара.

– Знаешь, в психологии есть такое понятие… хотя нет, не буду тебя терминами мучить, так просто объясню. Когда люди долгое время ни с кем не говорят о своих проблемах, то все их переживания копятся и копятся внутри них, человек сначала сон теряет, может часами лежать ночью и не уснет, хотя и при этом чувствовать усталость – полная бессонница. Потом пропадает аппетит, потом происходит уже отторжение еды. И однажды человек просто раз! – и ломается. Не выдерживает. Легко отделывается, если обычным нервным срывом обходится, – поучительно она возвестила, а затем ее лицо просияло озарением. – Ты знаешь, что по статистике одинокие люди живут меньше пар? А все потому, что им не с кем говорить. Человек – существо социальное, ему по его природе необходимо разговаривать. Очень важно иногда выговариваться, – она немного помолчала. – А ты, похоже, всегда любишь проводить время в баре в одиночестве.

Аран просто слушал девушку, но его привычный цинизм к любого рода разговорам сейчас почему-то отсутствовал. Его брови слегка нахмурились в грусти и серьезности. Он пытался вспомнить, когда в последний раз с кем-то говорил о своих проблемах.