Анастасия Игнашева - Этюды Калининской базы…

© Анастасия Игнашева, 2021

ISBN 978-5-0055-8827-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я долго ломала голову, как озаглавить очередной свой опус, но в голову что-то ничего не лезло. «Жизнеописание кладовщицы»? Брр… Просто так вышло, что однажды суровые будни курьеров сменились не менее суровыми буднями складских работников. Название же появилось как-то само, спустя несколько лет после того, как я начала писать, а точнее – записывать свои миниатюры. А началось всё аккурат 1 октября 2012 года, когда я, попрощавшись с фирмой, где я работала курьером, пришла на новое место работы…

* * *

Когда я пришла туда на собеседование, меня спросили:

– Вы соскучились по деньгам?

– Да. – говорю, – И очень.

– Значит – Ваша женская сущность созрела для суровой мужской работы?

– Ещё как! – ответила я а сама подумала – почему это мы коммунизм строили-строили семьдесят с хреном лет и ни хрена не построили, а капитализм за двадцать лет сам получился?

Причина смены работы была проста, как три рубля. Отец в очередной раз вознамерился выгнать меня из дома. Попытки эти возникали время от времени с момента моего возвращения из деревни. Но тогда, чёрт возьми! – какого этого самого они меня оттуда вытащили? Зачем я вообще позволила влезать в мою жизнь и разрушить мою семью?! Наверное, просто потому, что маме нужен был «громоотвод». А эта роль с малых лет была отведена мне.

Теперь я решила просто найти новую работу, чтобы у меня была возможность снимать квартиру.

…Вечером, накануне первого моего рабочего дня на новом месте, младшенькая пришла ко мне в кровать и спросила:

– Завтра на новом месте?

– Да.

– Значит – прощайте новые места, интересные фотографии, смешные фамилии…

Вздохнула.

– И маленькие конфетки.

Всё перечисленное составляло некие преференции моей работы курьером. Бегая по городу я частенько фотографировала разные местечки, потом размещая фото в сети, а бывая в офисах порой прихватывала из вазочек на ресепшене парочку конфеток, которые обычно там для гостей лежат.

* * *

Show must go on…

или как-то так. Труднее всего – вставать в пять утра. Но лет десять назад, когда я в Тайцах работала, мне приходилось в четыре утра вставать. Пока что меня будут учить – и это радует. В наше время, да ещё в моём возрасте – прямо скажем – не двадцать лет – найти работу с обучением – это дорогого стоит. Публика там пёстрая и весьма колоритная – в смысле – интернациональная. Грузчики – сплошь выходцы из бывших союзных и очень солнечных республик, а экспедиторы, кладовщики и начальство – русские. Грузчики постоянно жуют «насвай». Что это такое – я толком так и не поняла. Что-то такое зелёное.

* * *

Я прихожу туда ещё затемно. Но там уже полно народу. Тех, кто пришёл ещё раньше, или не уходил вовсе. Вдоль приземистых складских зданий выстроились на разгрузку дальнобойные фуры с номерами всех регионов России и ближнего зарубежья, откуда-то из темноты слышится гортанная речь, щедро пересыпаемая русскими матюками, звучащими в устах гостей со знойного юга таинственно и почти нежно. Из магнитол припаркованных легковушек доносятся восточные напевы. Это – Калининская база. Моё новое место работы. Куда я устроилась ради денег. Точнее – «соскучившись по деньгам». Всё бы ничего. Но по ночам мне тоже снится она. Работа. Что я проверяю собранный заказ и что-то там непременно проё***ю. А ещё – появились мыслишки вроде: «А не завести ли мне «служебный роман?» Хотя всегда относилась к таким вещам резко отрицательно. На работе работают. Нравится мне, правда, там один… Но, скорее всего – ничего не будет. Потому что я пришла работать и получать деньги. А значит – надо пожертвовать отношениями. Потому что любовь приходит и уходит, а денег хочется всегда. К тому же – иногда, чтобы избавиться «от любви с первого взгляда» достаточно посмотреть во второй раз. Что я и сделала. Я не случайно взяла фразу про любовь с первого взгляда в кавычки, ибо я в неё не верю. Вообще. Ни с первого взгляда, ни со второго, ни с какого. Вобщем – наваждение развеялось, а я мысленно напомнила себе, что пришла сюда, вообще-то работать, а не романы крутить. Потому что на работе работают. И деньги получают. А у меня нет богатого спонсора, который бы оплачивал мне квартиру, чтобы жить отдельно. «От работы дохнут кони, ну а я – бессмертный пони!!!!!!!!!» Последнюю фразу можно смело поставить эпиграфом к новой серии зарисовок.

* * *

Водители-экспедиторы – это песня. Со словами и, преимущественно, матом. Один вечно куда-то торопится, хотя потом по пол-дня в пробках стоит. Второй просто «Маша-растеряша» какой-то. Приехал на точку и забыл выгрузить коробку с товаром, а в коробке – дюжина наименований! Половина товара по накладной. Меня чуть удар не хватил, когда меня шеф вызвал и тихо так спрашивает, как это я так проверяла сборку заказа, что не оказалось двенадцати позиций… А с другой стороны – как они там так принимали?! Но круче всех – Надир. Надиршах, если точнее. Азербайджанец. И этим всё сказано. Хотя у нас там – весь интернационал собрался. Точнее – половина бывшего Союза. Есть такие люди, для которых выносить мозги ближним – талант и жизненное призвание. Вот наш Надирчик из таких. Когда я проверяю заказы, собранные для доставки ему, то он стоит у меня над душой и гундит: «Анастасия! (у него это звучит как „Анасасия“) Ты мне говори, что ты проверяешь?! Анасасия! Ты можешь быстрее?! У тебя совесть есть?!» И так далее. Хотя здесь всего не расскажешь. Это надо видеть. Это ещё круче, чем на старой работе. Там у нас была одна Ф. Здесь любой стоит десятка таких Ф. Вобщем, вчера. С горем пополам, под причитания Надирчика, собрали и проверили его заказы, походу выяснилось, что чего-то не хватает, что-то положили не то…

Итак, картинка маслом по сыру. Действующие лица: кроме, собственно, Надира, Мурад – кладовщик на сборке. Из Узбекистана. Грузчики-таджики – Мирзо и Муса и – единственная русская – ваша покорная слуга. И тут Надир выдаёт шикарную фразу! Замри всё живое:

– Я не могу с этими нерусскими работать!

После этого мы с Мурадом падаем пацтол и хором произносим только одну фразу:

– Надир! А ты чо – из Рязани?!

* * *

Вильдан – второй кладовщик – выдал сегодня. – Анастасия! Мат из твоих уст звучит не так гламурно, как из наших. Это он к тому, что, мол, знать эти слова и уметь ими выражаться – это две большие разницы. Ага. Но, конечно, по части абсцентной лексики Феликса никому не переплюнуть. Этот матом не ругается, а разговаривает.

Я прихожу туда затемно, а потом смотрю, как постепенно и неохотно в это время года светает и медленно восходит солнце.