Константин Кантор - Скитальцы

Мы повскакивали с мест, надевая рюкзаки и пряча пиво. Я еле успел зачехлить инструмент. Мы постояли минутку, пересчитались и тронулись к метро. В метро первых четверых ворвавшихся на станцию, пытался было остановить наряд, но увидев остальную часть группы, ретировался на безопасное расстояние. В поезде устроили пение с плясками, и проехав метро «Сокол», уже шлялись со шляпой по вагону. Набрали пять рублей. На «Белке», встретились у пригородных касс с недостающей частью коллектива, и в полном составе, дождавшись паровоза, забили целиком тамбур, связав проволокой входные двери и забаррикадировав двери между вагонами. Меж тем поезд тронулся, и мы тихо запели « Ночную дорогу» Визбора. За окном проносились, бликуя на солнце дома, люди, платформы, лес, и мне так хотелось, чтобы это предвкушение похода никогда не кончалось, и всегда было пятнадцать лет и весна.

Как обычно, на выходные дни наша училищная команда поскакала в лес. Был рыхлый снег, без осадков. Стартовали в районе Ступино и ломились, как обычно, до упора. Обычно дневная маршевая норма была: пятница вечер – 10км, суббота – 20км + привал и обед +20, воскресенье, – с утра и до ближайшей к нам платформы (около 30 км).

Низкое солнце освещало поле и дорогу, по которой мы шли. На пути нам попался свадебный кортеж и старшие товарищи, не снимая поклажи моментально выстроились в цепь и перегородили дорогу. Перед цепью Наталья и девчонки пустились танцевать танго. Поскольку везде, где работал наш тренер была культура танцевальных вечеров и танго, то получалось весьма празднично. Кортеж остановился и нам стали аплодировать. После громогласных криков «Горько!», нам выставили ящик шампанского и какой-то еды.

Надо сказать, что и мы стриженные налысо, в училищных спецовках, что старшаки в своих армейских хэбэ, смотрелись либо как дезертиры, либо как стройотряд и нас всегда норовили либо накормить, либо сдать ближайшему патрулю.

Вылакав пять бутылок шампанского, мы распределили оставшееся по рюкзакам и продолжили марш.

К вечеру надо было перейти реку Пахру. Примерно метров пятьсот мы шли вниз по течению, по кустам вдоль берега и обнаружили более-менее узкое место.

Ноздря бодро разулся, снял портки и перебрался на противоположный берег с концом верёвки-восьмёрки. За полчаса натянули две верёвки и ещё полчаса с помощью «полиспаста» натягивали нижнюю, что тянулась на высоте полметра от земли между двумя деревьями. По нижней следовало идти копытами, держась за верхнюю.

Первым на противоположный берег перешёл Петрен, потом Румяный, потом Маринка, потом Кабаныч. Перейдя на противоположный берег, Кабан достал флягу со спиртом и начислил всем перешедшим по капле «за переброс». Передо мной семенил Сергейчик в моём комбезе, чёрном драповом пальто и с брезентовым рюкзаком марки «колобок», в клапане которого горизонтально торчала синяя пенка. Сзади он напоминал чебурашку.

Девчонки, – Наташа Михеенкова, Микуля, Людка и Лена Косоручкина, танцевали и орали хором: «Хотим шооооу!»

И шоу было.

Примерно на середине нашей переправы Сергейчик ухнул в воду и его поволокло течением. Я видел всё происходящее как бы в расфокусе, а резкость была только на Роминых глазах. Они были огромные. Колян Иванов пробежал ниже по течению и выудил бедолагу из реки. На десять минут переправа затихла, – Сергеев переодевался в Коляновские запасные шмотки, а мы на противоположном берегу освежались «северным сиянием» (Шампусик+спиртусик).

За вечер Ромины шмотки у костра высохли.

В воскресенье днём мы наводили переправу через широкую реку. Ноздря опять скинул боты и портки, перебродил реку и натянул верёвку. Дальше работа по натягиванию переправы была уже отточена. 25% группы перешло на противоположный берег. Перешедшие пили спирт, и горланили «Давай шоооу!»

Сергеев с рюкзаком заскользил по верёвкам. Примерно на середине он начал дико хохотать, очевидно вспоминая собственное падение. После чего опять упал в воду.

Толпа по обе стороны реки взревела. Из воды Рома вылез сам, вытерся запасной Ноздрёвской тельняшкой, сухие вещи переодел примерно за пару минут. Мы завершили переправу и дотопали до платформы. Про падение в воду даже не вспоминали.

Благословенный возраст, – когда тебе 16 лет и никакая болезнь к тебе не пристаёт.

Был унылый декабрь 1992 года. У нас в учебном заведении Наталья Яковлевна вела мужские группы, – она была старшим мастером. Как-то раз на линейке Наталья объявила, что на зимние каникулы набираются желающие на экскурсию в Питер.

Ну, мы с одной девочкой записались. Конечно поразила воля Натальи Яковлевны, – она умудрялась контролировать группу молодых людей в одиночку. Дело в том, что два или три мастера наотрез отказались от данной поездки. В поездке я познакомилась со своими будущими сопалатниками, – Петреном и Ясинским.

В конце поездки Наталья предложила нам прийти 13 января в лес. Я подумала: «Там же холодно зимой!», и не пошла. Но с Натальей стала общаться часто. Наступила весна. Был май.

На весенней линейке Наталья сделала объявление:

– Желающие пойти на выходные на турслёт «Разгуляй», – записывайтесь!

Мы с подружкой пошли записываться. В кабинете у Натальи сидели Пинкин, Петрен и Ясик.

Я спросила:

– Что надо с собой взять?

Пиныч сказал:

– Ну, это: шапку – ушанку, валенки… Икру, коньяк, опять же.

Я говорю:

– Да у меня вообще, даже рюкзака нету!

А парни и говорят:

– Ну хоть пакет-то целлофановый у тебя имеется?

Я говорю, мол, да, – имеется.

Ну вот, – Петрен говорит, – туда все пожитки и сложишь!

И в свой первый поход попёрлась я с двумя целлофановыми пакетами.

На вокзале Казанском встретились с Натальей. Сели в поезд. Она начала беседовать с новичками, – как себя вести в лесу. Главным правилом было, – никогда не бросать своих.

Шли по лесу долго. Я тащилась со своими пакетами и думала, что до места не дойду.

На биваке мне поручили сшивать из двух ватных спальников один. Называлась конструкция из двух спальников, – «групповик». И первая моя ночь в лесу прошла в этом групповике у костра, под целлофановым тентом.

Комаров было много. Лежащие в спальниках чередовались так: парень, девушка, парень. Я сначала испугалась, но Наталья объяснила, что так теплее. И действительно, – так было теплее.