Евгений Орлов - Период девятый. У «прораба перестройки»

Даже у Антошки уже проявлялись свои индивидуальные наклонности, но, к нашему сожалению, не слишком приятные. У него открылась мания, изучать, что находится внутри разных вещей. Даже совершенно новой игрушкой он терпеливо любовался или игрался только в нашем присутствии. Но вскоре находил возможность уединиться и попытаться узнать, как игрушка устроена и что в ней находится внутри. Я даже в шутку побеспокоился:

– Знаешь Таня, хорошо, что он ещё телевизор не может утащить в детскую. На тумбочке ему неудобно его разбирать. А то бы пришли однажды и обнаружили, что кинескоп лежит отдельно от корпуса.

– Это ты себе противоречишь, – улыбнулась она. – Мы ведь только позавчера говорили про его воспитание. Выходит я была права, что от такого ещё рано ждать ответственности. А сегодня и сам, соглашаешься, что он и телевизор нам бы мог раскурочить, если бы утащил его к себе, не задумываясь о последствиях.

– Шутку мою ты поняла, а к чему я так пошутил, не понимаешь. Это я к тому, что у него страсть к залезанию внутрь мне кажется, преобладает даже над представлением о разумном. Вот Копачёв утверждает, что в каждом ребёнке от рождения присутствует какой-то выдающийся талант. И что родителям нужно разбираться, выявить эти таланты, с тем, чтобы подготовить их к реализации дара во взрослой жизни. Так я ума не приложу, какие такие свершения сможет осуществлять наш наследник во взрослой жизни, если с малолетства научиться уродовать игрушки и будильник?

– Ничего, – успокоила меня Таня, – чуть подрастёт и игрушки разбирать перестанет, и ответственность появится.

– Ну не скажи, возразил я. – Игрушки может и перестанет расковыривать, а ответственность нужно воспитывать с того момента, как речь начинает ребёнок воспринимать.

– Что с пелёнок? – громко засмеялась Таня. – Чтобы не писал и не какал в них!

– С пелёнок наверно рановато. А вот то, что на той неделе я с Антоном поговорил о необходимости очень бережно относиться к елочным игрушкам, когда поручил переложить их из пакета в коробку – дало результат. Ни одной ведь не разбил! Хотя мы и сами бывало разбивали.

– Да, я так боялась, что разобьёт и палец порежет. Даже Настю посадила рядом, чтобы наблюдала за ним.

Как бы то ни было, но общими усилиями мы сумели добиться того, что ответственное поведение наших детей позволяло нам, при необходимости, надолго оставлять их одних. Бывало, что мы вдвоём уезжали из дому на несколько часов, рассказывали им как себя вести, кому за кем и за чем следить и, возвратившись, убеждались, что дома всё в порядке.

Однажды даже пришлось, предложить им в этом плане, испытание гораздо серьёзнее. Вечером уже после ужина, когда детей уложили спать, Таня решила перекусить остатками жареной рыбы. И так неудачно её ела, что в глотке застряла большая кость, которую она не заметила, макая кусочек хлеба в подливку. Кость вызывала у неё позывы к рвоте, мешала дышать, и мои попытки увидеть кость или достать её пинцетом не давали никаких результатов. Я уже знал, что в Пыталово среди медработников нет нужных специалистов, и решил везти жену в Псков, в областную поликлинику. Чтобы быть там первыми в очереди решили выезжать ночью, а детям рассказать, как ночевать без родителей и как вести себя на следующий день.

Разбудили всех троих. Объяснили ситуацию. Попытались Антошку усадить на горшок, чтобы он до утра спал спокойно, но у него ничего не получилось. Пришлось горшок оставлять у его манежика, а Наде поручать прислушиваться, если он попросится на горшок. Подчеркнули, что утром их будить будет некому, потому как будильник Антон недавно «усовершенствовал». Поэтому старшим необходимо проснуться самостоятельно и пораньше. Пояснили, как и что приготовить на завтрак. Рассказали, чем должны заниматься Надя и Антон пока Игорь в школе. И как вести себя до вечера, если нам не удастся пораньше вернуться домой.

Пока я ходил в гараж, искал бланк путевого листа, сливал с других машин бензин, чтобы пополнить бензобак своей служебной, Таня ещё раз повторила все наши требования Игорю и Наде.

К счастью в Пскове Таню приняли в первую очередь, легко удалили ей косточку и мы вернулись домой даже раньше, чем Игорь пришел со школы. А возвратившись, радовались тому, что дети не только не набедокурили, но даже в ожидании нашего приезда постарались навести идеальный порядок во всех комнатах и на кухне. А Антошкина постель и его ночная пижама были сухими, подтверждая, что и в этом вопросе дети удачно справились с поручениями.

Размеренная жизнь, с нормированным рабочим временем, с выходными позволяла нам интенсивно изучать местные особенности и знакомить с ними детей. В одно из воскресений пробовали рыбачить. Но на речке в основном бродили по берегам, удивляясь непривычному виду воды в ней, и особенностям самих берегов. Мы привыкли, что в реках вода бывает или серовато-жёлтая как в Кубани или зеленовато-мутноватая как в Дону или в Пьяне, а берега ровные. Здесь, берега были неровными и представляли собою нагромождения валунов с округлыми боками, и вода в речке была идеально прозрачная. Видны были мельчайшие детали дна. Но поскольку на дне лежали огромные, черные или бурые камни, покрытые мелкими водорослями, река казалась угрюмой, и даже суровой. А вода из-за цвета дна, если не обращать внимания на её прозрачность, издали казалась тоже чёрной.

Пыталовский район, река Утроя

(фото А. Колядкина)

Удить рыбу пробовали в нескольких места. Быстрое течение мгновенно уносило поплавки вниз на длину лески, и за всё время не дождались ни одной поклёвки. Игорь первый нашёл повод, прекратить это занятие:

– Бесполезно тут ловить. Если бы рыба была, мы её в такой воде, как в кастрюле, сразу бы разглядели. А раз её не видно – значит её тут и нет.

– Не может того быть, чтобы в такой чистой воде рыба не водилась, – неуверенно возразил я ему.

– А может и правда не живёт она в такой холодной воде, – поддержала Таня сына.

– С тем, что из-за воды холодной рыба не водится, я не соглашусь. На Северах там вообще вода студёная, а рыбы у них немерено, да к тому же северные рыбы чуть ли не все деликатесными считаются, – уверенно возразил я.

– А почему ж тогда в этой речке рыбы нет? – продолжал выяснять Игорь.

– Думаю, что рыба в речке водится. Просто у неё здесь какие-нибудь особенные повадки. Может она прячется в глубоких ямах, или, наоборот, там засела, где растительность в реке? Надо у местных всё хорошенько разузнать, – подвёл я итог нашему разговору.

При хорошей погоде, чаще всего просто выезжали подальше от посёлка, чтобы провести день у костра и дать волю фантазиям детей. При этом ещё в субботу вечером соблюдали ритуал сборов. Придумывали, что кроме традиционных печёной картошки и сала, будем кушать в «походе». Запивать еду Таня всегда готовила трёхлитровую банку густого компота. А ещё у неё было пристрастие забивать рюкзак кастрюльками, тарелочками, ложками, вилками, полотенцами, салфетками, половичками и даже одеялами, с тем, чтобы есть, и отдыхать в лесу не по-походному, а по-домашнему.