Александр Цыганов - Перебеги меня. Современная проза

Уловив жест, Верочка закатила глаза: «Мрр, что тамм?» – стала похожа на кошку, встревоженную жужжанием шмеля. Вера даже внешне напоминала это домашнее животное, прически выбирала искусно растрёпанные, кончики волос всегда напоминали у неё или маленькие ушки, или рожки – кому как. Волосы чёрные, да и глаза, собственно, тоже.

– Что поделаешь!? Это я по лестнице неслась, напугалась… Меня ж в прошлый раз «прокатили» за опоздание… – она понизила голос до шёпота и зашепелявила, подражая одной «местной достопримечательности»: « Вер Иван… щ-щ-щ, сколько можно-щ-щ… Каждый рас-с-с… » – в голосе появилась обида, – А я никогда раньше…

– А я словно сплю. Никчемное занятие. Ну, всё это… окружающее, – Лариса покачала головой, – Не знаю, кому надо, явно не мне. Мне бы домой, к семье.

« К детям », – попросилось на язык, но… детей у Ларисы не было, как не было, собственно, и мужа, от чего все, даже Верочка иногда относились к ней покровительственно, – Мне ещё на рынок зайти, яйца купить…

Дома «из семьи» Ларису ждал только маленький серенький котёнок, которого она, сжалившись, подобрала у своего подъезда – тот полз к ней, с трудом подтягиваясь на передних лапах, а задние бессильно и неподвижно волочились по снегу. Ветеринар сказал, что « возможно, это временное »…

« И приду я в свой одинокий дом, возьму на руки Пушка и лягу на свою кроватку, и уткнусь в подушку от усталости. Или сразу зареву, или сначала усну, а во сне буду вздрагивать, ожидая директорского окрика…»

– Эх, вот… – Вера заметила, что Лариса её не слушает, опять толкнула её, – Ларкин! Только никому!… У Вальки Петровского отец на рынке работает! – видя, что Лариса не понимает, – У Вальки из восьмого класса. Ну, завскладом. И ещё магазин… Такой же толстый, как сынок, но солидный дядечка, всё «лыбиться». Он ко мне на собрании «подкатывал»… – она мечтательно вздохнула и резко откинулась назад, засмеявшись, от чего прическа окончательно разлетелась, обрамив миленькое симпатичное личико. Сделав огромными и без того большие глаза, выгнув стрелками брови, она прижала пальцы к губам и неожиданно отняла их, – Представляешь, узнал!: « Ах, Вера Иванна! Вот тут посмотрите, вот это, а эт о…!» – а потом шикнул на продавщицу: «Сосчитайте тут всё «по-нашему», «мой покупатель…», – И представляешь, рублей четыреста мне скосил. Еще набивался проводить с покупкой. Так что, подруга, у нас с тобой теперь блат! – Верочка украдкой оглянулась, – Только ты никому, я тоже сегодня на рынок собираюсь, вместе пойдём…

«Ну раз кому-то нравится… А я бы так не смогла.» – Лариса только плечами пожала.

***

В сумраке потускневшего дня ветер поднажал лбом на стекло, предвещая снег. Вблизи школы качнулись обледенелые деревья, сбросив со своих веток стайку ершистых воробьёв, внизу, у забора, прогуливающаяся собака задрала лапу, а стоящий рядом хозяин деланно отвернулся, равнодушным взглядом провожая спешащих домой школьниц. Потом качнулись деревья дальше – у жёлтых пятиэтажек, с крыши песочного грибка стартовала снежная пыль… Вниз, рассыпаясь веером… затерялась. А с неба, давлеющего и жутковато-плоского опять дунуло в окно, свистнуло сквозь плохо заклеенный проём и качнуло измятую множеством рук грязно-зелёную штору. На шторе явственно проступали меловые следы детских пальцев, у самого пола её, видимо, топтали и регулярно мыли половой тряпкой…

***

– Лариса Борисовна! – она обернулась на звук своего имени. Эту важную даму она знала, здоровалась при встрече, но совершенно не помнила её имени, а потому нахмурилась, пытаясь угадать. Дама снисходительно улыбнулась, вроде: «Не стоит, не стоит. Куда уж вам уж» … – Лариса Борисовна, у вас сколько урочных часов?: « В принципе, это не моё дело, но ведь хотя бы из вежливости ты должна ответить, правда? »

Это не являлось таким уж великим секретом, и Лариса сказала:

– Тридцать два, два у индивидуальника. Вместе с заменами… « Кого это волнует? И зимой и летом… Тридцать часов, что это означает? А просто постоянный, ровный бледный цвет лица – от недосыпания и бессонных мук над конспектами » … А что?

– Да ничего страшного, просто интересно… А вы сколько уже у нас уже работаете? – глаза подошедшей юркнули в сторону, она пришла спрашивать, и ответного вопроса в глазах Ларисы, будто бы и не заметила.

«Это вид анкеты или способ начать разговор?» – удивлённо зависло дымным облаком, но никакого криминала:

– Полтора года уже, сразу после университета…

– Ага! – дама решила закончить опрос и торопливо отошла, оставив Ларису в неведении о цели своего визита.

– Это Елена Санна, химичка, сучка, – просветила Вера, – Любит создавать людям проблемы… – Ларису покоробило от злых Верочкиных слов.

Означенная Елен Санна гордо прошла к месту, где сидел «клан старейших педагогов», откуда после лёгкого «шушуканья» донеслось:

– Вот, вот всегда! Молодые едва работают, а им тридцать с лишним часов дают, а нам пенсию заработать – жалко дать. Это что ещё, нигде такого нет! Безобразие! У меня стаж 30 лет, а часы отдают! – несколько взглядов упёрлись в Ларису, заставив съёжиться изнутри: « Почувствуй себя виноватой, ты, отнявшая наш хлеб! »

– Ну, конечно! – подали голос с «Камчатки», кто-то из не очень молодых, но и не совсем «старых», – Сколько можно! Сравнили! Небось у вас, Лидия Сергеевна, у вас, Елена Александровна, категория не вторая, а высшая. Вы и получаете по высшей. А мы – те же деньги, а работаем в два раза больше, себя гробим… У вас, наверное, и дети уже зарабатывают. Всё вам, пенсионерам, мало. Слушать тошно.

– Мы тоже так начинали… – протестующе «пискнули» из «клана», – Заслуживайте сами!

– Верно! А сейчас поди-ка, заслужи, с новыми-то правилами… защитись…

Все заговорили о несправедливости нынешних законов и начальников, с упоением отдавшись вечной теме. Факты, похожие на вымысел и известные ещё не всем сплетни… Обхохочешься!

« Ну и вредина ты, Лариска», – обругала себя, и тут же сама удивилась: «За что? Чего это я себя не люблю? Разлюбила, бедную, сама себе противная стала, вот и проблемы… Люди видят, как к себе относишься, и вслед плюнуть не стесняются…»

Ощущение взгляда пропало.

Начальство.

***

Директор стояла, подобно изваянию, и советовалась приказным тоном:

– Я вас спрашиваю! Так, Света, запиши: « Решением педсовета …»

– А я всё равно не согласен, что Лужина оставили. Из-за него нормальные дети учиться не могут, потому что боятся. Ладно, если он ходить не будет, так он же придёт и «кодлу» с собой приведёт. Раз отчислили, два отчислили… – это с места встал Сергей Евгеньевич и заговорил в тишину, пытаясь быть убедительным. Все смолкли – его всегда внимательно выслушивали. Тем более…