Татьяна Щеглова - Авиаторы света

Я совершенно отвыкла жаловаться (как Командор, стала памятником) и даже не представляла, что смогу когда-нибудь рассказать настолько личное, слабое, – слабость и есть, когда в душе нет центровки и ясности! – сама себе казалась негнущейся, над медиаторами и психоаналитиками только посмеивалась. И думала про себя: не умею гнуться, зато сразу рухну, единожды, раз и навсегда, лучше об этом не думать. Я никому и ничего не могла рассказывать, ведь если человек рассказывает, значит, он чувствует в окружающих братьев себе, а я в этом смысле совершенно плохая, дурная и чёрствая.

– «Just do it» – просто делай! – подбадривали меня со всех сторон. Главное – не останавливаться. Оглянешься – рассыплешься, станешь прахом, превратишься, как жена Лота, в соляной столб.

Тебя я воспринимаю как Божью помощь, греюсь возле твоего внутреннего света, учусь настоящему мужеству. Надеюсь, с твоей и Божьей помощью человеческое состояние души и понимание мира ко мне возвратятся.

Огромное спасибо, что ты есть, и ты – настоящая!

Утром, отправившись в «Липконцерт», я подала заявление об уходе и вызвала шквал эмоций и предложений остаться. Прежде всего, со стороны начальницы, Катерины Петровны.

– Ну, рассказывай, – провозгласила она, удобнее укореняясь в кресле. – Что там, в монастыре, происходит? («водить жалом, примериваться», – комментировала сама Катя такие моменты).

– Но… но… – промямлила я. – Делиться сокровенным не хотелось. – Если вы хотите узнать все подробности, то лучше бы вам самой туда поехать! – выпалила.

– Я, можно сказать, засылала тебя туда как разведчика, но с тобой невозможно ни о чём разговаривать. – Катя начинала злиться и тем облегчила мне задачу. – Ты – трудный человек!

– Я это знаю, – сказала я уже твёрдо, железным голосом.

– И даже не концертный!

– Тем более, могу и дома посидеть, не обязательно в «Липконцерте»!

– Нет, ты будешь работать у меня и со мной!

– Отнюдь. Пока вы будете сидеть на своём стуле-троне…

– Интересно!

– В роли Екатерины Второй, или Отелло, или кого-то ещё, кем пожелаете быть. Всё это – без меня!

– И разговариваю и придумываю постановки здесь я, а не ты!

– Точно!

Моё настроение и чувства остались при мне. И я по-прежнему боялась расплескать свою монастырскую радость. Но при этом решения уйти из «Липконцерта» не изменила.

И, куда деваться, устроилась назад, в прежнюю газету. Из огня, что называется, в полымя. Почти что «старые песни о главном», зато – с новым наполнением. Боже мой! Как всё это глупо, как глупо!

«Дорогая Татьяна! Мы просто стареем…», – написал мне на электронку игумен М. Мы вместе когда-то росли, и я воспринимала этого худенького долговязого мальчишку как брата. Его церковные перипетии и восхождения: неожиданно сбежал с последних курсов двух институтов, в которых учился, в монастырь, принятие монашества, защита кандидатской и, наконец, статус доктора богословия и статус наместника мужского монастыря в столице – мало что изменили в наших отношениях. «…Не вихляйся, живи как умеешь и, по возможности, больше бесстрастно… не кори себя и других по всякому поводу. Созидай свой дух…». Игумен М. с годами внешне превратился в солидного русского батюшку со словом твёрдым, мыслью прямой и ясной, настоящий наш «русский поп». Но для меня так и оставался тем худощавым мальчиком, с которым мы вместе разбирали прелюдии Шопена и читали русских философов… И вместе с тем была в нём некая апокалиптичность на уровне метафизики, пророчественность. С годами – всё больше.

Игумен М., мой названый брат.

Из статьи в газету «Парадиз», колонка редактора, декабрь 20… г.

Жизнь трудна, и по ходу много возникает вопросов. Я так полагаю, что главное – жить не скучно и сердцем не очерстветь. Прилепиться к чему-то, своим идеалам, и свято в них верить. Потому что иначе собьёшься с пути, грудь стиснут тягостные предчувствия, замечешься-запаникуешь и не заметишь, как растеряешь себя, заблудишься. Слишком уж много всего вокруг: супермаркетов и телепередач, по которым дикторы несут полную околесицу, а также суетности много и пустословия. Чего ждать и какое поколение идёт вслед за нами? Что-то ещё пропоют о нас поэты на цитрах?

– Выбери меня, выбери меня, – кричат глашатаи с разных сторон.

На фоне всего этого безобразия просто хочется повернуться спиной и поступить, как известный исторический персонаж, сказав: умываю руки, товарищи, просто умываю руки.

Но – нельзя. В то же время ангелы небесные машут за спиной своими крыльями и пропевают нежными голосами:

– Нельзя. Если каждый отвернётся, то что же тогда с миром будет?

Ангелы Господни. – Может, стоит послушаться? – Какие они милые!

Ведь на самом-то деле надо выбрать себя. Скорее всего, чем-то поплатиться за это, но каждый должен выбрать себя.

У всех нас в душах был и остаётся груз святынь: любимые, родственники, работа. Не всегда и не на всё хватает энергии. Но главное, повторюсь, сердцем не очерстветь. И откуда-то эту новую энергию черпать, восполняя ею себя и всё вокруг. Весь мир озабочен поиском новой энергии!

Надо себя зарядить изнутри – интересно, каким это способом? Для начала, по моему разумению, надо понять, почему тоскует душа – а ведь она тоскует! – и что ей желанно. И ощутить внутри некую духовную мощь. Ведь в человеке есть не только физическая сторона, но и духовная, и мистическая.

Надо найти в себе некий ресурс. Подзарядку свою найти, подобно лампочке. И очень часто этот ресурс оказывается тихим, как пламя маленькой восковой свечи. Попробуйте (ведь это прекрасно!) быть смиренным и тихим – не от слабости или пьянки, а от некоего внутреннего света, с чем бы он ни был связан. Для кого-то это религиозные святыни, для кого-то – искры семейного очага, для кого-то спорт, а кому-то – и танцы – всего так много вокруг! Весь мир будто затаился и ждёт – ждёт нашего внутреннего поступка.

Жизнь идёт. Царица Небесная! Что-то ещё будет? Похоже, что летоисчисление останется таким, какое есть. Хотя бы это говорит о стабильности. Что могу пожелать?

Желаю не забывать о единстве формы и содержания, духа и тела; почаще собирайтесь у домашнего камелька, тренируйте здоровье и душу и берегите себя и своих близких!

Желаю почаще смотреть на небо, а не на землю. И полной грудью вдыхать ароматы и чудеса этой жизни. Так-то.

Потому что жизнь прекрасна – таково моё мнение! Жизнь прекрасна!»

Была ли жизнь прекрасна на самом деле – тот ещё вопрос. Вот разворачиваешь эту огромную простыню – нашу газету и с тоской думаешь, каких там только не представлено тем и известий, и как только читатель не лопнет от всей этой всеядности, куда уж ещё…