Елена Козловская - Нежное дыхание бури

– Ладно, скажу. И так все сам узнаешь. Министр Федерального Правительства России по недрам и землепользованию. Сейчас, правда, бывший, с формулировкой «по недоверию». А после такой формулировки сразу же и дело пришили.

Максим, натягивая джинсы, так и сел на пол.

– Ни фига себя! – вырвалось у него.

– А чему ты удивляешься? Мы не люди, что ли? Полубоги или небожители? Да такие же, как и вы. Даже хуже. Потому что всегда как сжатые пружины. Ничего, хоть тут распрямлюсь. И не вздумай мне сейчас ляпнуть что-нибудь этакое про своих внуков, которым станешь рассказывать о нашей встрече. Убью на месте вот этим окороком.

– А за что вас?

– Долгая история, оставим на вечер. Да вот за тобой и пришли.

В камеру вошел надзиратель и молча поманил за собой Максима. Голос подать не решился из уважения к федеральному министру. А вот Иван Сергеевич свой голос подал, сказав на короткое прощанье:

– И запомни, Максим. Человек приходит в этот мир без зубов, также без зубов и уходит, а все остальное в промежутке между этим – просто вставные челюсти. То есть смешной и глупый вызов Природе и Богу.

– Будда? – обернулся на эти слова Громов.

– Нет, Уваров. Будда сказал другое, но похожее. Счастливы люди, если они ничего, кроме души своей, не называют своим. Подумай об этом, когда станешь разговаривать со своей полуневестой Ларисой, да и с адвокатом Лисовским. Сдается мне, тот еще поганец.

…Максим Громов в сопровождении надзирателя уже не в первый раз совершал переход из следственного изолятора в такое же трехэтажное здание, где размещались служебные помещения дознавателей и место встреч заключенных с родственниками и адвокатами. Надо было спуститься по лестнице вниз и пройти через внутренний дворик. Все здесь было пропитано духом Средневековья: и стены, и узкие бойницы.

«Не убежишь!» – всегда думал Максим об одном и том же.

В первую неделю своего пребывания в Бутырской тюрьме он мечтал только о побеге. И не потому, что условия были жестокими, нет. В демократические времена и режим смягчился, и свидания давались по первому требованию. Просто каждый человек, не только заключенный тюрьмы, мечтает и думает только о свободе.

В комнате дознавателей его поджидал адвокат Лисовский. Толстячок одного с ним возраста. Бывший также юрисконсультом в компании «ОКО», которую кроме Громова возглавляли еще два соучредителя – Ольховский и Олев. Все они познакомились еще в нулевые годы, когда проходили стажировку в алмазно-бриллиантовой фирме «Де Бирс», главном мировом монополисте в этой области. Там и родилась идея создать на родине «ОКО», по первым буквам своих фамилий.

Все трое энергичные, амбициозные, знающие толк в этом деле, с отменным образованием, полученным и в России, и в Лондоне. А кроме того, Олев был профессиональным огранщиком алмазов, Громов – потомственным рудокопом, Ольховский имел связи в отечественной компании «Алроса», на долю которой приходилось 99 % всех добываемых на территории России алмазов. Там работал топ-менеджером его отец, который, естественно, не возражал, чтобы «ОКО» было зарегистрировано как одна из многочисленных дочерних фирм головного предприятия.

Дела сразу и всегда шли хорошо. Они поделили обязанности. Ольховский занимался бизнес-проектами и финансами, Олев – созданием гранильных мастерских и производством изделий, Громов – обеспечением сырья. Что было главнее? Да все нужно и важно. В хорошей компании без одного, другого или третьего не обойтись.

Алмаз сам по себе не слишком-то дорого стоит. Бриллиантом он становится только после качественной полировки или огранки. А одних только видов и способов огранки полтора десятка, от ступенчатой до флорентийской. Причем надо обязательно подчеркнуть естественный блеск камня, его чистоту. Тогда только возрастает его карат и цена. И он может стать ювелирным изделием.

Но где его продать? Требуется сеть собственных магазинов. Ольховский создал их в Москве, Санкт-Петербурге, в Сочи и некоторых других городах. Назывались они соответственно – «ОКО». А сначала алмаз надо вправить в кольцо или колье. Тоже проблема. И не только алмаз. «ОКО» работало с драгоценными камнями и самоцветами, а также с природным жемчугом. У каждого – свой покупатель. В этом и заключался бизнес, чтобы мимо магазина «ОКО» не прошел никто.

А сырье? Тут уж во всем можно было положиться на Максима Громова. По разведанным запасам алмазов Россия занимает первое место в мире. Значительны они также в Ботсване, Конго, ЮАР, Австралии. А в России это прежде всего Якутия, Архангельская область и Пермский край – родина всех предков Громова. Это была интересная и увлекательная работа. Постоянные командировки за рубеж, встречи и совещания в странах, где развит или только начинается алмазно-бриллиантовый бизнес.

Три компаньона-приятеля мотались по всем странам и континентам. Олев ездил по гранильным центрам в Бельгии, Израиле, Индии, Китае, Таиланде. Ольховский брал на себя наиболее активных потребителей в производстве ювелирных изделий в Швейцарии, Англии, Японии, США. Громов осваивал залежи алмазов в основном в Африке: ЮАР, Ботсване, Анголе, Намибии, Конго, Сьерра-Леоне. Тут была одна тонкость.

На внутреннем совещании еще четыре года назад три компаньона поставили стратегическую цель – расширить свою сырьевую базу за рубежом. Для этого и начали вести переговоры с африканскими странами, где были ископаемые алмазы. Занимался этим в основном Максим Громов. Но пробиться на Африканский континент было не просто. Там, на протяжении более чем ста лет, господствовала корпорация «Де Бирс».

Наиболее сильные позиции у «Де Бирс» были на юге континента. Готовую продукцию из этих стран корпорация забирала себе, перемещала в Лондон, где сортировала, оценивала и реализовывала постоянным клиентам. Однако африканские страны всегда считали, что сотрудничество с «Де Бирс» для них ущербно. Они старались добиться большего своего участия в этом деле, особенно в вопросах торговли алмазами и развития собственной гранильной промышленности. Разногласия длились долго, но ни к чему не приводили. И компания «ОКО» попыталась, как лиса, прошмыгнуть в эту образовавшуюся дверную щель в доме с алмазами. Риск был в том, что как бы дверь сама их не прихлопнула…

– Как дела, Леша? – бодро спросил Громов, обмениваясь с адвокатом рукопожатиями. – Почему так долго не приходил?

– Не было никаких подвижек в вашем деле, Максим Витальевич, – пожал тот пухлыми плечами: – Не хотелось напрасно беспокоить.

– Сказал тоже. В тюрьме любое беспокойство за радость. Я тут от тоски и неизвестности совсем худеть стал.

– Ах да! Чуть не забыл.

Лисовский вытащил из-под стола объемистый пластиковый пакет.