Елена Козловская - Нежное дыхание бури

Вот сейчас ему снилась голубоглазая блондинка, стройная и хрупкая, как Дюймовочка. Но такой она была только на людях, когда они сидели в ресторане. Но стоило им оказаться дома, как одежда летела в разные стороны, Дюймовочка становилась неуправляемой и ненасытной в интимной близости, требовала ежечасной любви. Иногда они проводили в постели целые сутки, превращаясь в животное существо с двумя спинами. Макс, уходя в столовую за кока-колой, сползал по стенке. Но всё равно это было прекрасно…

А потом во сне Дюймовочку сменила кареглазая Дездемона. Та была замужем, но при любой возможности мчалась к Максу, и она изменяла своему Мавру с бесстыжей радостью. «Почему?» – думал молодой любовник. «Ведь они, кажется, живут дружно и счастливо? Откуда у женщин эта коварная жажда изменить мужу? Одно лишь желание сравнить законный член с незаконным?» Вот почему сам он до сих пор предпочитал оставаться холостым.

А были у него еще и Золушки, и Мессалины, и Джульетты, и Красные Шапочки, и королевы Марго, и даже одна девушка восточной национальности, у которой было поперечное влагалище, да еще с мелкими зубами. Всех он любил, всеми гордился, всех оставлял со счастливыми воспоминаниями и щедрыми подарками. И если бы он был художником, то нарисовал бы целую галерею своих красавиц. Был бы писателем – создал бы серию любовных романов. А доводись стать султаном, то его огромному гарему позавидовал бы весь Ближний и Дальний Восток.

И вот тут вдруг во время его приятных сновидений, в полночь открылась железная дверь и в камеру ввели нового заключенного с матрасом и постельными принадлежностями. Узник тотчас же очнулся.

– Ну, здравствуйте! – весело и облегченно сказал Максим. – А то я тут вас уж заждался…

Пожилой человек лишь усмехнулся в ответ, ничего не ответив. Был он седой и бородатый, на вид лет шестидесяти пяти. Молча разложил на панцирной кровати постельные принадлежности, разделся и лег, не укрывшись простынкой. В камере было душно. Зарешеченная форточка хоть и была открыта, но откуда взяться прохладе, если по всей Москве градусов сорок, не меньше? Максим также все это время проводил в одних трусах.

– Да, жарко, – сказал он, желая вызвать сокамерника хоть на какой-то разговор.

Но тот лишь хмыкнул в ответ. И перевернулся на бок, лицом к стенке.

– Да вы не отчаивайтесь так, – сочувственно сказал именинник, восприняв его душевное состояние как полный упадок моральных сил. – Разберутся и выпустят.

– Меня-то выпустят, – услышал равнодушный голос. – А вот тебя вряд ли. Если не прекратишь болтать.

Максим обиделся. Никогда нельзя делать незнакомым людям ничего хорошего. Плохого, впрочем, тоже. Хотел ведь просто познакомиться. А то тут осатанеешь от одиночества. А этот хуже таракана на потолке. Тот хоть бегает, усами шевелит… Но тут услышал еще одну фразу:

– Ладно, не обижайся. Потом, потом… Утром. Главное – режим. Ночью – спать, днем – веселиться. Или наоборот, не важно. Так учил Будда.

– А чему он еще учил? – с надеждой спросил Максим, надеясь на диалог.

– А тому, что каждое утро мы рождаемся вновь, – сквозь сон проговорил мужчина и закончил, уже начиная похрапывать и свистеть носом: – А то, что мы делаем сегодня, и будет иметь наибольшую важность. А сделать нужно… сон…

– Погодите! – попытался остановить его летаргическое состояние Максим. – Я не понял. Насчет каждодневного рождения. Объясните.

– Чего ж тут непонятного? – невнятно проговорил сокамерник, но все же закончил фразу: – Глупцу и не объяснишь. А ум – это все. Ты… становишься… тем и кем… о чем… думаешь. Так… говорил… Будда…

И тут уж он захрапел окончательно и бесповоротно.

«Сам ты Будда!» – сердито подумал Максим. Сам-то он еще днем выспался, а теперь и делать вроде было нечего. Оставалось одно. Раскрыть книгу, которую всучил ему кум Данилкин в первый же день заключения. Эти книги он раздавал всем арестантам налево и направо, у него весь кабинет был забит ими снизу доверху. А называлась она «Уголовный кодекс Российской Федерации». Плафон в потолке хоть и горел тускло, но читать можно…

У Максима всегда было отменное здоровье, поэтому он и засыпал крепко, и просыпался сразу, без напряга. Сейчас он с удивлением смотрел на пожилого жилистого человека, который выделывал на цементном полу какие-то странные фигуры. Тот тоже был спортивен и поджар, несмотря на возраст.

Продолжая свои растяжки, вытягивания и наклоны, сокамерник весело сказал, откликнувшись на приветствие Максима:

– Дышим глубоко, ровно, спокойно и только носом. Что такое полное дыхание? Большинство людей дышит поверхностно, они не задействуют межреберную область, а тем более живот. В йоге надо вдыхать, начиная с живота, затем расширяется область ребер, а после них грудная клетка поднимается вверх. Такое дыхание насыщает клетки кислородом, укрепляет иммунитет, улучшает кровообращение.

– Тоже Будда сказал? – насмешливо спросил Максим.

– Он, он. Ты замечал, какой у нас обычно неспокойный ум?

– Ну. Особенно тут, в Бутырке.

– Нет, парень, везде и всюду. У нас в головах полная мыслемешалка. А мозг, он все оценивает и комментирует. А йога помогает понять осознанность твоих действий. Концентрируйся на том, что ты делаешь в данный момент, но не придавай этому большого значения, просто старайся отрешенно наблюдать за собой как бы со стороны.

Мужчина говорил и продолжал делать асаны.

– Вчера вы были менее болтливы, – мстительно заметил Максим и пошел к умывальнику. Удобства находились в нише, за занавеской. Когда он вернулся, вытираясь вафельным полотенцем, мужчина сидел на полу с отрешенным видом и закрытыми глазами. Тем не менее произнес:

– После напряжения обязательно следует расслабление. Каждое занятие заканчивается Шавасаной – позой трупа, где надо достичь состояния полной релаксации, ни одна мышца тела не должна быть напряжена. В это время ты усваиваешь всю энергию, которую получил во время занятия, поэтому эта поза так важна.

– Я не хочу быть трупом, – ответил Максим. – Ни в позе, ни в бозе.

– Молодец, хорошо скаламбурил, – одобрил бородатый йог. – Не всякий сейчас помнит это старое выражение «почил в бозе». Ты, часом, не филолог?

– Нет.

– Ну, ладно. Потом расскажешь, кто ты.

Мужчина пошел умываться, а Максим поднял с пола раскрытый УК РФ. На той же странице, на которой вчера и заснул. Очень хотелось есть. Организм, несмотря на все тяготы последних трех недель, требовал питания. Он нежно и даже трогательно погладил свой амулет на груди. Словно призывая его поскорее прислать баланду. Тут-то ее как раз и принесли. Пшенная каша с морковной котлетой, стакан чая, хлеб. Но почему-то только для него одного.