Елена Козловская - Нежное дыхание бури

Максима поместили в отдельный бокс. Утром к его персоне вкатили тележку с едой и быстро удалились. Потом прибежала рыжая взъерошенная медсестра в прорезиненном костюме и в респираторе, всадила ему иголку для забора крови, после чего ее как ветром сдуло. Быстрее бегают только лыжницы на Олимпийских играх. А вечером вдруг приоткрылась дверь и в палату вползла в белом маскхалате старушка с ликом мученицы. Прямо смиренная ветхозаветная рабыня египетских фараонов. Со шваброй и ведром в руках.

Максим молча наблюдал за ней, как она привычными размеренными движениями убирает палату. Даже получает от этого какое-то скрытое удовольствие от полезности своих действий. Ему захотелось поговорить с ней. Хотя бы просто для того, чтобы получить какую-нибудь информацию из-за пределов бокса. Она охотно вступила в разговор. Сначала на нейтральную тему. Потом, в ответ на его недоуменный вопрос о недостаточном внимании к нему со стороны медперсонала, она как-то тяжело вздохнула и с сочувствием спросила:

– А вы ничего не знаете? К вашему боксу особое отношение. У всех общее мнение, что здесь больной с какой-то страшной тропической инфекцией. И медперсонал старается не только не заходить сюда, но вообще обходить стороной. От греха подальше.

– А как же вы? Неужели не боитесь заразиться?

– Что я! Я в возрасте, и меня сам Господь оберегает.

У Максима даже как-то потеплело от этих слов на душе. Вообще было приятно пообщаться с этой бескорыстной верующей и действительно бесстрашной женщиной. А главное, все стало на свои места. На следующее утро его бокс посетил главный инфекционист госпиталя. Он подробно допросил Максима о характере болезни и заключил:

– Это заболевание не входит в мой профиль. Оно не инфекционное.

С этим вердиктом и покинул бокс. Прошел час. На душе у Максима было смутно. То ли радоваться, то ли огорчаться. Что же тогда за болезнь? И тут дверь в палату распахнулась. А бокс стал наполняться людьми в белых халатах. Целый консилиум врачей. Тут были заведующие разными отделениями, главные специалисты и эксперты по инфекционным заболеваниям, их аспиранты и помощники. Всего человек пятнадцать.

Все пришли проверить свои научные взгляды на живом объекте. Крутили, вертели, щупали, опрашивали в течение 45 минут, а затем также поспешно и молча вытекли один за другим из палаты. Без обсуждения окончательного диагноза. Никак он не давался им в руки, ускользал, словно сом от рыбаков.

Еще через час вновь пришел главный инфекционист. У него был какой-то виноватый вид. И сказал:

– Будем лечиться от малярии. Странно только, что вы еще до сих пор живы.

Так началось его воскрешение из мертвых. Но в весе он тогда потерял около пяти килограмм. А сколько нервов это стоило? Говорят, что у среднестатистического мужчины в организме примерно 75 тысяч километров нервов, мотать не перемотать, женщинам это особо нравится. Но все равно жалко терять сколько-то из-за какого-то маленького комарика. Скорее всего, он был женского пола. Хотя разве разберешь у этой малярийной сволочи гендерные отличия? Но уже через две недели Громов смог приступить к своей любимой работе в «ОКО». А поразившую его малярию постарался забыть как кошмарный сон.

Однако не прошло и нескольких месяцев, как его сразила в самое сердце другая «малярия», более сладостная. Звали ее Лариса. На одной из корпоративных вечеринок, то ли у Олева, то ли у Ольховского, он познакомился с юной фотомоделью и блогершей. А все дальнейшее, вот уж действительно, по словам Будды: «Как дерево, хотя и вырванное, продолжает расти, если корень его не поврежден и крепок, так и страдание рождается снова и снова, если не искоренена склонность к желанию».

Особенно они почему-то любили бывать в Ботсване. Ну, Максим, понятно, ездил туда по делам «ОКО». Алмазами и золотом Бог эту страну не обидел. Первая кимберлитовая трубка была найдена здесь еще в 1967 году в 240 километрах от города Франсистауна. Затем были обнаружены еще несколько. Алмазы эти были высокого качества, 30 % из них шли на ювелирные изделия. Сотрудничество с местными промышленниками и изготовителями «ОКО» вело здесь только через «Де Бирс», пользуясь «крохами с барского стола».

Ларисе нравились здесь национальные парки и заповедники. Пустыня Калахари тоже ничего, сгодится попутешествовать на джипе. Да и климат нормальный, субтропический. А что уж говорить про знаменитую реку Лимпопо из детской сказки о добром докторе Айболите! «Приходи ко мне лечиться и корова, и волчица…» Гусеницы только к нему не ползли, поскольку считаются тут деликатесом и стоят в четыре раза дороже козьего мяса. Вот и прятались где-нибудь в зарослях.

Как-то раз Максим повез Ларису полюбоваться наиболее древним памятником изобразительного искусства в Ботсване. Это наскальная живопись в Цодило на северо-востоке страны. Там более 4500 рисунков. Различные пациенты доктора Айболита – зебры, киты, носороги, пингвины. Лариса без устали делала селфи, запечатлевая себя с ними. Потом вечером они сидели в столичном ресторане, ели этих самых гусениц, запивая местным пальмовым вином, и танцевали румбу под музыку зулусов гумба-гумба и кваса-кваса.

Любили бывать в экваториальном Конго, на родине пигмеев. Которые, что любопытно, сами занимались рабовладением, как, впрочем, и многие другие племена Африки. Так что американцы были не первыми в этом отношении. И даже не вторыми. Еще в 1482 году в устье реки Конго побывала первая европейская экспедиция из португальцев, а с начала XVI века они начали вывозить купленных у прибрежных племен рабов из Конго в Бразилию.

Что касается культуры, то у местного населения с давних пор существует богатый и самобытный фольклор, но письменная литература появилась относительно недавно. А вот резьба служит основным видом художественного ремесла. Ею покрывают различные деревянные предметы, мебель, сосуды из тыквы. И, конечно же, знаменитые конголезские маски, наводившие на Ларису страх и ужас.

Чтобы не довести ее видом этих масок до нервного срыва, Максим повел Лару в живописную школу-мастерскую Пото-Пото, в одном из районов Браззавиля. Там были представлены восхитительные изображения народной жизни в гуаши и акварели, где было все – графичность и четкость рисунка, острая экспрессия движений, динамичные силуэты вытянутых в пропорциях фигур и декоративная насыщенность цвета. Кажется, ей понравилось.

Не обошли стороной и Сьерра-Леоне, которая лежит в Западной Африке на побережье Атлантического океана. Там также много алмазов и золота. А местная промышленность, кроме добычи этих полезных ископаемых, производит только пиво и сигареты. «Блеск и нищета куртизанок», одним словом. Выпил, покурил и утонул в драгоценностях.