Владимир Латышев - Робот-2020

Трофим сдержал слово, позвонив около восьми вечера.

– Андрей, он сбежал! – Без вступления сообщил упавшим голосом директор учреждения, попасть в которое, как и покинуть без согласования с ним, было теоретически невозможно. – Причем исчез вместе со своим чёртовым ящиком.

– Когда? – Задал я совсем не главный вопрос.

– Около половины второго. – Устало сообщил Трофим. – Открыл и тщательно закрыл за собой двери. Сейфовые, между прочим. Использованы коды и штатные команды, о чем сохранились электронные записи. И знаешь, что он оставил нам? – Записку на листе из своего блокнота с извинениями и сообщением, что постарается завтра ближе к обеду вернуться. Написано каллиграфическим почерком и без ошибок. – Трофим тяжело вздохнул и снова заговорил. – Я не знаю, что думать, Андрей. Мне кажется, что я уже вообще ничего не знаю! Ты понимаешь, что это произошло днем и никто его не заметил! Ни его, ни его челнока! И если я теперь передам свой отчёт о случившемся руководству, меня отправят даже не в отставку, а в психушку.

– Слушай, Трофим, я не понимаю, где твои стальные нервы и железная логика? И выброси свой отчет! Всё равно ты писал его просто, чтобы мысли в порядок привести. Я уверен, что Коун завтра вернётся, а ты ложись-ка пораньше, чтобы к утру в институте снова был его несокрушимый директор. И учти, что у меня уже есть чем с тобой поделиться, только нужно ещё осмыслить кое-что.

Некоторое время в трубке раздавалось лишь тяжёлое дыхание, затем послышалось уже привычное бурчание Трофима:

– Надеюсь, до инфаркта не доведёшь?

– Нет. Скорее порадую. Ну, давай, до утра!

Закончив телефонный разговор, я вышел на кухню, где Ирина и Лидочка накрывали стол к вечернему чаепитию.

– Мама с папой сейчас принесут торт! – Сообщила внучка – Купили свою любимую «Прагу».

И, глянув на нас с бабушкой, спешно добавила – И мою любимую тоже!

Открылась входная дверь и Лидочка выбежала в прихожую встречать родителей.

Спал я этой ночью плохо. Волны возбуждения, вызванного вчерашними событиями, то и дело нарушали сонный покой, в который удавалось погрузиться. И каждый раз, возвращаясь мысленно к случившемуся, я вспоминал живую картину другой жизни, которую показал мне Коун, мучительно пытаясь понять, что же ускользнуло от меня, что я просто обязан был заметить и понять, что-то главное во всей этой истории.

В конце концов я все же заснул, и судя по тому, что услышав звук будильника без труда проснулся с ясной головой, мне удалось неплохо отдохнуть.

В Центр я отправился пешком, наслаждаясь утренней свежестью и ласковым теплом остывшего за ночь города. Красивая декоративная плитка широкого тротуара казалась особенно нарядной, освеженная дождём поливальных машин, движущихся по улице дружными парами. А неторопливые прохожие с удовольствием, как мне казалось, отражались на блестящей от влаги поверхности тротуара, дополнительно раскрашивая улицу живописными коровинскими мазками.

Продолжая любоваться утренним городом, я размышлял о скорой встрече с Трофимом, о том, как буду рассказывать ему про свой сон. Кажется, я уже видел скептическую улыбку на его лице, с которой был готов смириться. Директор, как и большинство его коллег, – настоящий учёный, и выход за рамки научного менталитета для него равносилен в лучшем случае отпуску, переходу в состояние несерьёзное и безответственное. При этом он всегда был настоящим верным другом, вполне способным на самопожертвование. Да, Трофим, я думаю, мог пожертвовать собой, но не научными принципами!

В приемной было пусто. В отсутствие посетителей, помещение казалось большим, а секретарь Евгения Степановна, наоборот маленькой и одинокой в своём углу.

– Вы проходите в кабинет, Андрей Вадимович. Трофим Васильевич скоро подойдёт. Он уже звонил с утра. Весёлый какой-то.

Озадаченная Евгения Степановна не могла не отметить этого, неожиданного в сложившейся ситуации, факта.

– Почему вы так решили, он что, смеялся?

Ответа я не услышал, потому что в холе раздались знакомые раскаты директорского смеха, прерывавшего громкий разговор. Затем дверь приемной распахнулась и на пороге появился Коун с весёлым сияющим лицом под козырьком светлой бежевой бейсболки. За ним возвышалась могучая фигура Трофима, украшенная ярко-красным галстуком и довольной, во весь рот улыбкой.

– Приветствуем! – Громогласно сообщил директор и увидев меня радостно протянул руку. Обмениваясь рукопожатием с Коуном, я левой рукой протянул ему зеленый цилиндр, в ответ на что тот с улыбкой покачал головой.

– Если не возражаете, это вам. Что-то вроде телефона для связи со мной. У Трофима Васильевича тоже такой есть. И ещё я прихватил один для Василия Принцева. Он ведь придёт сегодня?

– Ну конечно. Рабочий день… Так это все-таки… эта штука сработала вечером, – пробормотал я, – но как же во сне…?

– Это нормально, я всё вам объясню, вернее, постараюсь объяснить. Здесь совсем новая технология, а я в таких вещах вообще не силён, – с сожалением сообщил Коун.

– Да уж! – Неожиданно поддержал Коуна Трофим. – Чертовщина прямо какая-то, но ведь работает! Он тебе, конечно, тоже свою ручку подсунул и во сне экскурсию устроил. Ты ведь об этом рассказать собирался?

В общем, Трофим решил, что он наконец оседлал ситуацию и уже в обычном для него жёстком ключе повел беседу, пытаясь расставить все точки над i. Коун же, человек исключительно вежливый и сдержанный, изо всех сил старался помочь директору сформировать ясное представление о его миссии и полномочиях и о намерениях космических партнеров, так похожих внешне на нас, но во многом странных и не вполне понятных.

Какое впечатление на Трофима произвел сон, который он назвал экскурсией в другой мир, осталось неясным. Во всяком случае, он его успокоил, а это уже было не мало. Что меня волновало сейчас, так это упорство, с которым Трофим уже несколько раз возвращался к вопросу о целях, которые преследовали руководители Коуна. Объяснения, которые тот повторял разными словами, не убеждали нашего Директора и лёгкая пока тень недоверия все же легла на гостеприимный стол переговоров.

Внимательное наблюдение за Коулом не оставило у меня сомнений в его проницательности и чувствительности к малейшим колебаниям настроения собеседника. Думаю, он прекрасно понимал логику рассуждений директора и изо всех сил пытался удовлетворить его интерес, умышленно избегая философских и психологических понятий.

В конце концов наступил момент, когда потребовалась моя помощь, что явно выразил взгляд нашего гостя, обращенный на меня.

– Не хотел прерывать ваш интересный диалог, но меня очень беспокоит вопрос о том, как вам, Коун, удалось улететь из закрытого бокса, открыв и закрыв бронированную сейфовую дверь, не побеспокоив при этом ни одного служащего и не нарушив работы ни одного прибора охраны.