Сергей Голубков - ПУНКТИР

Но тут прибегает Вовка и говорит: «Пап, магазин закрылся на обед на два часа». Отец отвечает «Ну и дурак». Кто дурак, я так и не понял – продавец в магазине или сын? – но сообразил, что у меня есть шанс. Семья предложила нам, пока магазин не открылся, прогуляться, посмотреть на местную достопримечательность – «Сарай Ленина». Это был сеновал в доме рабочего сестрорецкого завода, где Ленин скрывался перед тем, как перебрался в знаменитый шалаш на берегу Разлива. Я согласно закивал головой, но, как только мы с Ингой вышли на порог дома, я схватил её под руку и – огородами, огородами, потащил на вокзал, на электричку.

Смотрины прошли успешно, и нас пригласили на Седьмое ноября в Петрозаводск познакомиться с семьёй. Я очень понравился Ингиной бабушке. Симпатия была взаимной. Но мне не понравились бабушкины кошки, которых было больше, чем членов семьи. Вонь в подъезде стояла та ещё. Бабушка это заметила, и в следующий наш приезд кошек в доме как не бывало – всех она пристроила в хорошие руки. Между мной и кошками она выбрала меня – испугалась, что из-за кошек я не буду приезжать в Петрозаводск. Так что и здесь смотрины прошли с хорошим результатом. Но мама снова попросила отложить свадьбу до конца учебного года, боялась, что Инга может выбыть из строя по естественным причинам и не окончить институт.

Однако, вернувшись в Ленинград, мы тут же побежали в загс и подали заявление. А нашим сокурсникам объявили, что устраиваем досрочную студенческую свадьбу. Двадцать восьмого ноября в учебной комнате общежития собрались две наши учебные группы – около 60 человек. Инга проявила все свои кулинарные таланты, и, помимо традиционных салатов, на столе были волованы с грибами, пироги с разной начинкой, несколько кастрюль тушёного мяса с картошкой. Пили водку как настоящие химики. Для особо нежных поставили несколько бутылок вина. В общем, застолье получилось широким. К этому случаю у меня уже был приготовлен костюм, купленный на «зерновые» деньги. А Инге портниха сшила платье из белого технического капрона.

Восемнадцатого декабря нас расписали. Мы пришли в загс вдвоём, свидетелей тогда не требовалось. Работница загса посмотрела недоумённо – а где друзья, родители? Родители, говорю, дома, ждут у телефонов. Зачем я это сказал, сам не пойму, наверное – пошутил, домашние телефоны тогда были редкостью. Работница загса только хмыкнула в ответ на это и – объявила нас мужем и женой.

Потом зашли в ближайшее фотоателье, сделали стандартный свадебный снимок в семейный альбом. Купили в магазине бутылку вина «Российское полусладкое», нехитрую закуску вроде красного и белого зельца, капусты провансаль, хлеба и прекрасно посидели дома вместе с Толиком, Ингиным воспитанником.

Когда мы сообщили родителям, что поженились, нас пригласили на зимние каникулы в Петрозаводск на мамин день рождения 24 января. А на следующий день, 25 января, тёща закатила нам настоящую семейную свадьбу. На нашу свадьбу пришли не только члены семьи, не только моя мама, приехавшая вместе с нами, и школьные друзья Инги, но и друзья самой Нины Павловны – заведующие отделами обкома, второй секретарь ЦК Карельской АССР, члены правительства… Собственно, организовал свадьбу Вадим, брат Инги. Ради этого он специально прилетел из Праги, где учился в университете.

На свадьбе был и отец Инги, Павел Михайлович Гультяй, о котором впоследствии я узнал много интересного. С женой они разошлись много лет назад – в молодые годы отец предпочитал богемную жизнь с друзьями, театрами и капустниками. Ведь он был писателем-драматургом, работал заведующим отделом культуры Совмина Карелии. Во время Финской войны служил комиссаром в дивизии и отличился тем, что вывел дивизию из окружения, за что был награждён орденом Красного Знамени и стал знаменитым в Карелии человеком. Хотя все предыдущие годы, как говорила Инга, он не принимал никакого материального участия в воспитании детей, а их было четверо, на нашу свадьбу он подарил Нине Павловне кольцо с аметистом, а нам, молодой семье, – набор серебряных рюмочек на подносе с красивой гравировкой, он хранится у нас до сих пор.

Роскошный подарок мы получили от Нины Павловны – свадебное путешествие ближайшим летом. Это был круиз на дизель-электроходе «Ленин» (бывший «Муссолини», полученный по репарации из Италии) по маршруту Кижи – Астрахань – Кижи. Мы посмотрели все города Поволжья и тогда-то вместе с Ингой выбрали Сталинград как будущее место работы. С химзаводом я уже был знаком по практике на третьем курсе, а город поразил своим патриотическим величием. У нас просто сердце замирало, когда мы ходили по его улицам.

Свадебные подарки мы храним до сих пор. Статуэтка «Царевна-лягушка» из кости с гравировкой «Сергею и Инге в день свадьбы» и серебряная конфетница с надписью «Всю жизнь – медовый месяц» от наших однокурсников, два синих хрустальных бокала, два набора чайных серебряных ложек, два сервиза Ломоносовского фарфорового завода, столовый и чайный… Почему я так точно перечисляю? Да потому что на серебряную свадьбу Инга устроила дома выставку «Им тоже 25!», на которой выставила все уцелевшие свадебные подарки. На самом деле их было значительно больше. Но что-то побилось, постельное бельё и скатерти сносились… В наше время деньги было не принято дарить. Но что деньги? Потратил – и нет их. А подарки живут до сих пор. Посмотришь на них и вспомнишь счастливую юность.

Я не допускала мысли, что Сергей может быть ревнивым. Но столкнулась с этим прямо на нашей студенческой свадьбе. Мы с подругой решили проветриться и пошли через комнаты общежития, где кипела своя ночная жизнь. В учебной комнате мы гуляли нашу свадьбу, а тут, в двух шагах, – вечерние танцы в полумраке. Из зала с танцами высыпали ребята, увидели меня в белом платье невесты и с возгласами «Невеста!», «Танец с невестой!» затащили нас в танцевальный зал. Мы с подружкой задержались лишь на пару танцев, а потом пошли своей дорогой. Однако на «дороге», рядом с танцзалом, меня уже ждал Сергей. Он окатил меня ледяным взглядом и процедил: «Я считаю, что между нами всё кончено». Я сказала «хорошо» и пошла одеваться.

Стоял ноябрь, на улице было жутко холодно, дул ледяной ветер. А на мне лёгкие туфельки и продуваемое пальтишко. Я медленно шла к трамваю, чтобы ехать к себе на Васильевский остров. Не плакала, поскольку точно знала, что догонит. Наконец услышала за собой шаги и голос Сергея: «Ты же замёрзнешь, пошли обратно». «Но у нас же всё кончено! – говорю. – Я еду домой». Он кое-как уговорил меня вернуться и, не доходя до общежития, стал читать мне лекцию, что девушке не подобает так себя вести. Если я в первый день свадьбы иду танцевать незнамо с кем, то что же будет потом?! Возмущался, надо сказать, вполне искренне. На что я ответила, что с его взглядами категорически не согласна и если я его не устраиваю, то расходимся.