Григорий Шепелев - Три креста

– Молодец, – сказала она, – а они – ублюдки! Я ненавижу тех, кто людям мешает жить, навязывая дурацкие правила. Вот такие мрази приделали всей стране вместо головы телевизор, и она рада! Я из-за них потеряла всё!

– Потеряла всё? – удивлённо переспросила Ирка, – что же у тебя было кроме того, что осталось?

– Ирочка! У меня была вещь, которая стоит невероятно дорого, но продать которую можно только за три копейки. Ты догадалась, что это?

– Нет, – со стыдом ответила Ирка после минутного напряжения всех ресурсов своего мозга.

– Да это ничто иное, как чувство собственного достоинства.

Выпив с Иркой по рюмочке коньяка, Света удалилась, позвякивая ключами от «Мерседеса». На смену ей притащилась Женька, пьяная в хлам. С большим наслаждением дав ей в рыло, на что никакой реакции не последовало, студентка консерватории вновь направилась спать, надеясь на то, что Женька уснёт под столом на кухне, куда она завалилась.

И Ирка не просыпалась десять часов. Её младшая сестрёнка припёрлась и легла рядом только под утро. В семь сорок пять Ирка погнала её в колледж, хоть это было чистой воды садизмом. Справиться с шестнадцатилетней кобылой помог шантаж. Старшая сестра пригрозила, что если та не пойдёт учиться, то холодильник будет заперт на ключ – приделать к нему замок проблемы никакой нет. Угроза сработала.

А у Ирки день был свободный. В одиннадцатом часу ей вдруг позвонили из ресторана. Это был менеджер по работе с сотрудниками.

– Завтра у тебя последняя смена, – сообщил он. Ирка поперхнулась горячим кофе.

– Как? Почему? Я чем-то проштрафилась?

– Завтра у тебя последняя смена, – повторил менеджер и ушёл со связи. Не допив кофе, Ирка уселась за ноутбук. Всё стало понятно сразу же. Ресторан, в котором она работала, за ночь стал знаменитым на всю страну. Несколько сот тысяч интернет-пользователей запальчиво обсуждали её ступни, натёртые туфлями. Тогда Ирка ринулась к Рите. Та не спала. Курила, лёжа в постели.

– Как самочувствие? – первым делом осведомилась Ирка.

– Получше. Чего тебе?

Ирка рассказала всё в двух словах. Её рассказ вызвал глубокое недоверие и иронию.

– Пошла вон! Я тебе что, Женька – вешать мне лапшу на уши?

Пришлось сбегать за ноутбуком и чашкой кофе, которую попросила Рита.

– Мать твою в жопу! – вздохнула та, пройдясь по рунету и осознав, что Ирка не брешет, – зачем ты всё это сделала? Дура, что ли?

– Они меня задолбали!

– Так чем же ты сейчас недовольна, Ирочка?

– Всем!!!

Рита поняла. Выпроводив Ирку вместе с её ноутбуком, она спокойно допила кофе, после чего взяла телефон и набрала Танечке Шельгенгауэр. Но у той был эфир. Она позвонила Рите через пятнадцать минут.

– Дроздова, привет! Как ты себя чувствуешь?

– Как акула, вытащенная на берег. Хочется всех сожрать, но как-то уж очень трудно пошевелиться.

Танечка засмеялась. Она, судя по всему, курила на лестнице.

– А вторая акула как?

– У неё, по словам врачей, провал в памяти. Кто она – понимает, и где находится – понимает, и где живёт – понимает, и почему она там живёт – тоже понимает, а вот почему прыгнула с моста – вообще не в курсах!

– Серьёзно?

– Да. Говорит – не помню, и всё, хоть режьте!

– Какой у неё диагноз?

– Да самый обыкновенный. Частичная амнезия от сотрясения мозга.

Кто-то с Танечкой поздоровался, и она пискляво ответила. Потом вновь обратилась к Рите:

– А ты догадываешься, почему она прыгнула с моста?

– Танюха! У тебя тоже частичная амнезия? Я ведь тебе сто раз говорила: нет!

– Но ты ведь всё время об этом думаешь! Версий двадцать, наверное, уже есть?

– Танька, никакие версии невозможны, пока я не догадаюсь, кто такой этот Крылатый Странник, несущий свет милости Христа. А как только догадаюсь – наверное, утоплюсь. Ведь Верка и Клер каким-то образом поняли, кто он! Не знаю, как, но сообразили!

– Так значит, ты продолжаешь думать, что у тебя есть подлинный голос Христа в аду? – помолчав, спросила корреспондентка.

– Таня! Ты – иудейка, поэтому тебе сложно в это поверить. Но сопоставь все факты. Да, Иисус три дня, от смерти до воскрешения, был в аду, потому что взял на себя грехи всех людей. В Писании говорится: «И мёртвым, сшед, проповедовал». В аду, мёртвым! Кому, как не Иисусу, могут принадлежать такие две фразы: «Крылатый Странник – в вечной ночи, но с ним – вечный свет милости моей, к которому не пристала скверна предательства. Пейте же со мной спасение те, кто не смог его получить до срока!» Символ спасения – кровь Христа, которую пьют в момент причащения. Иисус причащался вместе с апостолами из чаши, которую называют святым Граалем. Иуда также пил из неё, но к ней не пристала скверна предательства, ибо кровь Христа очищает всё! И Клер намекала мне на Грааль, прежде чем пошла за ботинками. Я нисколько не сомневаюсь, что речь идёт о Христе и святом Граале.

– Который вдруг оказался в руках какого-то странника? – перебила Танечка, – что за бред? При чём здесь Крылатый Странник? И почему Иисус об этом рассказывает в аду?

– Именно над этим я и ломаю башку! – простонала Рита, – Танька, ты шаришь даже и в Новом Завете гораздо лучше меня, хоть я – христианка. По крайней мере, меня во что-то там окунали, когда я маленькая была. О чём Иисус мог говорить с мёртвыми? Есть какие-нибудь вменяемые идеи на этот счёт? Всё, что в интернете – неубедительно!

– Я ни разу не углублялась в этот вопрос, – призналась корреспондентка, – но я пороюсь, поспрашиваю. Вот чёрт! Ты меня всё-таки втянула в эту бредятину! Представляешь?

– Танечка, у меня к тебе ещё одно дело есть, – заспешила Рита, почувствовав, что её подруге опять пора возвращаться в студию, – я не знаю, как помочь Ирке. Её хотят…

– Риточка! Плевать мне, кто твою Ирку хочет, – зло перебила Таня, уже стуча каблучками по коридору, – но если дело серьёзное, напиши. Через полчаса прочитаю.

Мурка

На другой день, уже поздним вечером, в ресторан «Провокация» на Кузнецком мосту вошли три персоны, вызвавшие огромный интерес персонала и посетителей. Почти все схватили мобильники, и защёлкали фотокамеры. Некоторые попытались даже сфотографироваться с тремя знаменитостями, но те отвергли эту затею очень решительно. Это были скандальный разоблачитель коррупции Алексей Новальный и две известные журналистки, его приятельницы. Одну из них звали Танечка Шельгенгауэр, а вторую – Ксения. У неё была замечательная фамилия, хитрый взгляд и умная нижняя часть лица, чётко унаследованная от папы. Он был профессором. Когда дама-администратор, похожая на красивого робота, проводила троицу к столику вдалеке от танцпола, ей пришлось стать похожей на человека, так как со стороны гостей прозвучал слишком сложный для электронного интеллекта вопрос. Усевшись за стол, они поинтересовались, где провокация. На попытку дамы понять, чего от неё хотят, гости объяснили, что ресторан должен соответствовать своему названию, а на это даже намёка нет! Всё очень стандартно, как и везде – скачущий диджей за вертушкой сводит треки дабстепа, а молодёжь пляшет на танцполе под дудку моды и времени.