Андрей Лоскутов - Байки у камина с подарками

Санька завопил как сирена от боли попытавшись выдернуть ногу, но чем сильнее тянул, тем глубже вгрызались стальные зубы. Услышав дикий вопль, Кирилл стремглав бросился к нему на выручку не заметив, как позади него в доме включился свет и началось движение. Схватившись за заточенные лезвия рискуя при этом остаться без пальцев, Кирилл изо всех сил потянул их в разные стороны.

Едва удалось ребятам вытащить ногу как у дверей гаража послышались не торопливые тяжелые шаги и щелчок складываемой двухстволки. Выстрел прогремел неожиданно, слоновья дробь снесла лобовое стекло «Чайки», пронеслась в миллиметре от опущенной вниз головы Кирилла, разнесла в клочья футболку Сани и насквозь пробила грудь буквально пригвоздив к сидению.

Вывалившись из салона Кирилл смахнув с лица кровь недолго думая, бросился прочь из гаража. Старик тем временем ухмыляясь отошел в сторонку перезаряжая двухстволку. Пролетев мимо него, угонщик, оставляя на земле кровавые следы бросился к забору и вскарабкавшись успел грохнутся вниз еще до того, как Горский выстрелил снова. Лишь со второго раза ему удалось перемахнуть на другую сторону и броситься на утек.

Слыша за спиной хриплое хихиканье, Кирилл в этот момент думал лишь о том, как бы убежать как можно дальше от проклятого гаража и полоумного деда с дробовиком. Пробежав без оглядки целых три улицы, он все же остановился перевести дух. Легкие горели огнем, во рту пересохло, Санькина кровь подсохла и налипла на него будто краска.

Санька. Ему до сих пор не верилось, что все это произошло с ними. Нет у него больше друга и во всем виноват этот проклятый старик. Нельзя отчаиваться, нужно позвать кого-нибудь. Нужно все рассказать полиции. Где они спрашивается все когда так нужны?

Пока парень решал, что все-таки делать дальше рядом с ним остановился патрульная машина. Хлопнули дверцы. Хотя шедшие к нему навстречу полицейские выглядели дружелюбно.

– Это кто тебя так краской облил приятель? – хмыкнул первый.

– Все в порядке? Помощь не нужна? – подходя чуть ближе с тревогой в голосе спросил второй.

Увидев полицейских, Кирилл, разрыдавшись им все рассказал. Про угоны, про мечту в гараже деда и про расстрелянного в грудь Саньку.

– Садись, – полицейский открыл дверцу машину. – Поедешь с нами.

Забравшись в машину вслед за Кириллом патрульные всю дорогу к домику деда, молчали. Вид у них был весьма удрученный или даже скорее уставший. Оно и понятно конец долгого ночного дежурства и тут на тебе.

Тем временем на улице уже рассвело. Выйдя из машины Кирилл, не спеша зашагал к дому старика за спинами полицейских постоянно озираясь и ожидая что он сейчас откуда-нибудь выскочит со своим ружьем наперевес. Но никто не выскочил, более того подойдя ближе парень увидел, как дед спокойно спит на крыльце сидя в маленьком кресле-качалке с книжкой на коленках.

– Тимофей Ильич, – негромко позвал полицейский. – Прости что беспокою, но тут один парень утверждает, что ты стрелял по нему из ружья.

Горский, встрепенувшись как будто реально только проснулся снял с носа очки и не спеша поднялся из кресла.

– У меня и рыжья то нет, – отозвался он все так же мерзко хихикая. – Погоди Денис, щас открою.

– Ну чаво тебе? – пробурчал старик, открывая калитку и запуская в свой сад не званных гостей. – А, ты кто таков? А узнал, Васьки покойного сын, земля ему пухом. Че приперлися?! Это, как его, частная террытория!

– Ты нам зубы не заговаривай дед! – гаркнул патрульный которого Горский назвал Денисом. – Ружье говорю показывай из которого палил!

– Гараж! – заорал, вдруг немного осмелев Кирилл. – Проверьте его гараж!

Старик насмешливо хмыкнул, однако, лицо его при этом сделалось багровым от гнева. Сейчас он приобрел еще одно заметное сходство со своей машиной. Но делать нечего вставил ключ и открыл гараж заставив парня остолбенеть на месте. Ведь никакой машины, а ровно, как и трупа внутри него не оказалось. Только раскиданный по углам старый хлам да пустые покрышки.

– Я те говорил нет у меня никакого ружья. Оклеветать меня задумал паршивец, – окрысился дед в сторону Кирилла.

– Ты погоди, а это чего? – на одной из стен гаража и в правду висело ружье, но все царапинах и покрытое пылью, хотя Кирилл готов был поклясться, что именно из него старик застрелил Саньку.

– Енто то? Да дедовское оно, охотничье и бумага имеется. Из него лет тридцать уж никто не палил, это как его, семейная реликвия что ли.

– Понятно, – отозвался Денис кивая. – В общем этого мы забираем, хулиганка ему светит и пара угонов. Вы если захотите заявление на клевету написать, завтра хотя скорее уже сегодня приходите к нам в отдел, 12 кабинет.

– Обязательно приду, – отозвался Горский и парню на какой-то момент даже показалось что он подмигнул Денису еще до того, как их тяжелые руки схватили его и повели обратно к машине.

Закрыв за гостями дверь, Тимофей Ильич вернулся к своей бензопиле, а закончив оставив лишь голову, которую положив в черный пакет понес с собой в отделение. Все в городке любили и уважали его, называя отцом местной полиции, в которой старик прослужил без малого тридцать три года. Пока он поднимался по ступенькам крыльца из его черного пакета то и дело капала красная краска.

Но он как не в чем не бывало продолжал идти и подойдя к стойке дежурного с удивлением вновь увидел Дениса. Похоже парень решил взять сверхурочные.

– Пришли написать заявление?

Дед кивнул. Положив мешок на пол.

– Опоздали вы, утром парня нашли с капканом на шее ума не приложу кто это сделал ведь его камера все время была закрыта. Сам проверял.

Подмигнув своему отцу, сержант удалился.

Наша деревенька Крематория стояла неподалеку от Уральских гор и располагалась на сравнительном отдалении от больших городов. Всего на трех улицах жило в ней около двухсот человек. Административных зданий не было и подавно. Только стареющая, местами осыпающаяся школа, детский садик с одним единственным воспитателем и небольшой магазин. В общем и целом, местных устраивало практически все, за исключением отсутствия больницы и хоть какого-нибудь мало-мальски толкового врача.

Единственным кто хоть как-то мог помочь заболевшим был отшельник живший в самой глухой части деревни Вермонт Валерьевич Зубаир. Зубной врач по профессии, сосланный умирать в эту глушь за какие-то неведомые местным заслуги. Слухов про старика ходило великое множество. Деревенские бабы считали его святым и каждый раз проходя мимо его халупы кланялись и крестились. Мужики же, наоборот считая его шарлатаном нередко на местных сборищах предлагали изгнать демона ко всем чертям, а халупу спалить вместе с пожитками.