Татьяна Буньковская - Миолантия

В чем именно заключался мой страх было сложно себе самому признаться, однако, я должен был, чтобы не сойти с ума. И пришел я к такому вот умозаключению: я боялся не за жизнь Шамиль, не за то, что втайне я желал того, что от меня просили. Я боялся, что я больше не контролирую себя, я сам уже не знал кем являюсь больше – драконом или человеком. И именно этот совершенно глупый и жестокий обряд должен был это выяснить и поставить окончательную точку.

Шамиль боялась не меньше, я видел и знал это, она испытывала ужас, я чувствовал это, поскольку драконы обладали инстинктами распознавания этих эмоций на расстоянии. Но без нее ничего не получится. И, как бы горько мне не было, когда за мной пожаловал худощавый старик верхом на одном из отшельников чтобы проводить в специальное место, я не вспылил, я не вопил «нет!», я послушно последовал за ними. Нужно сделать это, ответственность тяжелым грузом легла мне на спину и я ощущал желание просто перестать быть. Перестать это видеть и очнуться тогда, когда все это закончится.

Небольшая пещера была теплой, уютной и в ней пахло не как в обычной пещере гнилью и сыростью, а приятно сухой травой и цветами. Я смотрел на суровое лицо высокого старого незнакомца, который без слов протянул мне бутыль с загадочной жидкостью вязкой консистенции. Я без разговоров и вопросов залпом выпил то, что вылил в пасть мне этот ненавидящий людей человек. Я даже не мог прикинуть сколько ему было лет – выглядел древним старцем, намного старше даже Моргана. Он всю жизнь прожил с Отшельниками и впитал их ненависть к людям. Я ощущал как он посылает мне вибрации враждебности и неприятия. Прежде, чем выйти, он зажег факел у входа, посмотрел на меня и бросил напоследок:

– Я рад, что ты – последний человек дракон, люди не достойны превращаться в драконов.

– Полностью согласен, – угрюмо поддержал я и отвернулся, ненавидя в данный момент всем своим естеством Эльдара, с которого все и началось.

Я слышал, как этот старик еще потоптался на месте, очевидно удивившись моему ответу, а затем удалился прочь.

Я ждал, отчаянно борясь с сонливостью, одолевавшей меня, я должен был сперва поговорить с Шамиль, жалея, что не дал ей объясниться со мной вчера и трусливо сбежал. Я должен был выяснить у нее почему именно она и зачем ей это все, я должен был предупредить ее об опасности. Об опасности, о которой она, конечно же, сама знала, не такой глупой она была. Но сон свалил меня в очень неожиданный момент, я даже не заметил. А когда я уснул, мне привиделась Шамиль. Такая самая, которой я узнал ее впервые – девочкой, вглядывающейся в мое лицо и произносящей самую сладкую фразу, которую я когда-либо слышал: «Ты так красив! Жаль, что тебе придется стать драконом»

Я не знал, что сплю, я ответил, что я уже давно дракон, а она покачала головой и сказала «нет» Мне пришлось показать ей лапы, которые почему-то стали мужскими крепкими руками. Я рассматривал их со странной смесью удивления, недоверия и радостью. Руки оказались моими, даже моя характерная родинка на мизинце, но я не помнил, чтобы мои руки были хоть раз такими огромными и мужественными. В мою ладонь легла ее щека, пострадавшая от шрамов и я заметил, что и она изменилась так же, она вдруг из девочки превратилась в девушку и стала еще прекраснее, особенно эти глубокие сапфировые глаза. Я провел другой рукой по ее волосам, затем остановился на ее голом и нежном плече и заметил, что на Шамиль совсем нет одежды, ее женственные формы были так идеальны и так манили взгляд, что я даже не имел в себе сил отвернуться. Я смотрел жадно и с восторгом, совершенно позабыв о стыде. Но ее взгляд на меня был примерно таким же. Приподнявшись на коленях, она коснулась губами моих губ и я осознал, что лежу на мягкой траве, источавшей знакомый запах.

– Я должен сказать что-то.– пробормотал я ей, отчаянно пытаясь вспомнить что именно, мне казалось, что я должен очнуться и осознаться.

Я должен был вспомнить, что я дракон и это все – сон, но как же я мог это сделать, когда рядом со мной лежала красивейшая девушка в мире и ласкала мое тело, мое законное, настоящее тело человека, отнятое глупой судьбой. Как тут можно думать о таких пустяках? О чем вообще можно думать, когда тебя целуют эти губы, когда твоя кожа ощущает ее такую горячую и нежную кожу?

Я хотел сказать ей как я ее люблю, но не мог, я хотел сказать ей как она мне важна, но молчал. Она изредка повторяла мое имя и мне не нужно было другой молитвы из ее уст, весь мир сжался до размеров Шамиль, мне никакой другой мир был не нужен. Только она.

– Ты – мой мир! – сказал я ей горячо. – Не бросай меня!

– Я всегда буду рядом.– пообещала она.– мы всегда будем вместе!

Не знаю, сколько прошло времени с момента, когда этот сон окончился до моего пробуждения, но когда я пришел в себя, мне казалось, что я спал по меньшей мере сутки. В голове моей был такой шум, словно я ударился о камень после неудачного падения. В детстве бывало со мной такое. Шурша травой, я попытался подняться, но это было тщетно, все силы покинули меня, я даже не мог позвать на помощь. Осмотревшись, я понял, что факел давно погас, вокруг не было ни души, я устало опустил голову в траву и закрыл глаза. Свет от солнца, проникающий в эту пещеру причинял мне дополнительные страдания. Так минул еще час, затем я заставил все же себя подняться и выползти со стонами боли и изнеможения из пещеры как побитая собака. Недалеко на лужайке смирно сидел Гил, тревожно поглядывая по сторонам, и когда он заметил мое появление, то не мог скрыть свою радость и облегчение.

Я ковылял к нему, затем не удержался и в очередной раз упал в траву, а друг поспешил ко мне навстречу.

– Я боялся, ты не проснешься больше.– признался Гил, встревоженно осматривая меня, – этот колдун дал тебе дозу в три раза больше, чем было нужно, как он сам признался, он надеялся что ты погибнешь. Я сбросил его с обрыва в море по приказу Шамиль, и никто не смог мне помешать. Жаль, ты этого не видел, ему досталось по заслугам!

– Шамиль, – выдавил я, еле шевеля языком, вспоминая свой странный сон.

– Она с остальными Драконами, приказала мне стеречь вход и запретила входить. Принцесса в не себя от гнева и страха, а Штиль готов ей теперь обещать все что угодно, он очень боится за последствия. Кажется, он не избавлен от подозрений в соучастии в причинении тебе вреда. Принцесса навещала тебя постоянно и отпаивала какими-то отварами, которые должны были тебе помочь исторгнуть хворь.

– Сколько я так лежал? – стараясь тщетно подняться и снова падая задал я вопрос.

– Десять дней.

– Не может быть! Мне нужно домой! – эта цифра не умещалась у меня в голове, нам осталось меньше месяца до часа Х.

– Ты слишком слаб, ты погибнешь! Тебе нужно еще несколько дней набираться сил.– пояснил Гил.