Анна Варенберг - Жани, mon amour

Потом были многочисленные конкурсы двойников, создавались новые и новые образы – Гурченко, Буланова, Пьеха, Вайкуле, Варум, Жасмин, множество других. Мужских пародий в арсенале Жани почти не было, за исключением ШурЫ, Джонни Деппа и Мэрилина Мэнсона.

Его взлет оказался стремительным, вертикальным. Первое место на конкурсе двойников в Октябрьском – за одиннадцать образов в исполнении одного человека. Выход на подиумы – в качестве женской модели! Международная степень «ЮНЕСКО» «Универсальная имидж-модель» в рамках конкурса «Гражданин ХХI-го века» за создание «Живого музея звёздных персон Жанэ Пати».

Афиши на каждом столбе. Гастрольные поездки по множеству городов, где выступать, нередко, приходилось на открытых площадках, а то и с КАМАЗов с откинутыми бортами. Фотосессии. Интервью. Сотни корпоративов. Не умолкающий ни днем, ни ночью телефон. Напрочь сбитые биоритмы – из-за постоянных ночных выступлений и частой перемены часовых поясов. Его просто рвали на куски. Пресса пестрела статьями и репортажами о «ярком чуде Северной столицы».

Окончательный разрыв с родителями. Лицезрение и без того нелюбимого отпрыска на экране телевизора, но в чулках, платье и на шпильках привело отца в такую ярость, что всякое общение с этим «пидорасом», «позором семьи» прекратилось полностью.

Несколько лет безумной, яркой жизни, когда Жани объездил все страны СНГ и уверенно двигался к еще бОльшей славе, закончились внезапно, после поездки в Казахстан, где он с огромным успехом выступил перед президентом Назарбаевым.

Никто не знал, что на этом выступлении Жан вышел на сцену с температурой под сорок. Перед глазами всё плыло. Но он отработал свои номера также безупречно, как делал это всегда.

В самолете, когда летели обратно, стало еще хуже. Было очень холодно, но из-за жара он этого не ощущал. Вдобавок, на выходе из аэропорта, попал под зимний ливень – была оттепель, домой вернулся мокрый до нитки и сразу упал в постель.

А вот встать на следующий день не смог. Все тело ломило, суставы перестали сгибаться и горели огнем. О том, чтобы просто подняться на ноги, не могло быть и речи. Тем более, хотя бы дойти до аптеки.

Так он узнал, что такое артрит, который потом перешел в хроническую форму и всегда напоминал о себе. У измотанного организма не было сил бороться. За несколько пролетевших, как один день, лет все его ресурсы были истощены практически полностью.

Он позвонил матери. Впервые за эти годы. С тех пор, как однажды, по телефону поздравив с днем рождения отца, услышал в ответ: «А кто это?» – и короткие гудки.

Мать была на работе – номер телефона, трубку которого мог взять отец, Жани не стал бы набирать даже в такой отчаянной ситуации.

И мать пришла. Благо, у нее был ключ от его квартиры: до двери, чтобы открыть, он смог бы добраться разве что ползком. Поэтому и врача вызывать не имело смысла.

Но в комнату она заходить не стала. Стояла на пороге, не снимая верхней одежды, и просто смотрела.

Он сказал: «Мама, мне кажется, я умираю. Я не могу даже стоять». Она пожала плечами: «Найми домработницу или сиделку. Я тут при чем?»

И ушла, аккуратно заперев за собой входную дверь.

Он все-таки встал. Через несколько дней, совершенно прозрачный от непрекращающейся лихорадки и голода. Почти дошел до кухни – и упал в коридоре в голодный обморок.

Тогда Жани выжил. Как-то. Зачем-то. Зачем – он не понимал и сам. Из чистого упрямства, наверное. У него началась депрессия, больше он не хотел ничего, ни сцены, ни славы, ни вообще видеть кого-либо. Он отключил телефон, потом сменил номера. Воспользовался советом – нанял пожилую домработницу, которая заходила пару раз в неделю, приносила какие-то продукты, убирала дом. Это позволяло ему самому не выходить никуда вообще. В течение трех лет.

И за эти годы практически всё, что он так старательно и самоотреченно создавал, за что заплатил очень дорогую цену, – перестало иметь значение. Артист, который внезапно и надолго исчезает из поля зрения публики, как бы перестает существовать. Незаменимых людей не бывает. К тому же, сам жанр пародии уже перестал вызывать прежний интерес, пародистов же, наоборот, расплодилось огромное количество.

Да, Жан в этой когорте был одной из самых ярких звезд, однако людям свойственно быстро забывать прежних кумиров.

Помимо прочего, он отличался от своих собратьев по ремеслу не только прицельной точностью создаваемых образов, но и тем, что звезды в его исполнении вызывали восхищение – но не смех. Юмористом, клоуном Жан не был абсолютно. Пародии в исполнении других трансвеститов выглядели забавными в силу того, что публике тут же становилось ясно: на сцене – переодетый мужчина, изображающий известную певицу, это – шарж, и это дважды смешно, так как, чаще всего, задача пародиста заключается еще и в том, чтобы подчеркнуть, гиперболизировать наиболее узнаваемые «фишки» прототипа пародии.

Жан в образах звезд был абсолютно убедителен. Женщина изображает другую женщину: это не «прикольно». Красиво – да. Эстетично так, что дух захватывает – безусловно. Филигранно точно, и всегда – с большим пиететом по отношению к прототипу, ведь Жани действительно крайне уважительно относился к каждой певице, – несомненно. Но, если зрители пришли развлечься и поржать, это – не их вариант, и они предпочтут другого пародиста, пусть далеко не такого идеального, зато с ним будет весело.

Жан был излишне серьезен для них. Он был хорош на таких мероприятиях, где, например, дети на юбилей матери дарят ей живой портрет обожаемой ею Пьехи или Ротару. Тут, да, стёб был бы неуместен и оскорбителен, в первую очередь, для виновницы торжества. Не случайно Жани всегда и называл свои пародии не иначе, как «живые портреты звезд». А там, где требовалась карикатура, делать ему было явно нечего.

Вот только «карикатуристы», работающие в жанре пародии, востребованы куда больше, чем «реалисты»… Настоящая аудитория Жана была не такой уж многочисленной, а за годы его отсутствия и вовсе, практически, сошла на нет.

Решив вернуться, Жани оказался перед лицом крайне сложной задачи. Его возвращения никто не ждал. Второй раз произвести первое впечатление и подняться снова «с нуля» в одной и той же сфере – невозможно, он и сам это понимал.

Выбрать другое амплуа после того, как он, в любом случае, зарекомендовал себя именно и только как пародиста – такой ход мог сработать, но он требовал колоссальных усилий и времени, а его время уже тогда начало стремительно утекать, как песок сквозь пальцы. Ведь Жану было уже хорошо за тридцать. Да, он старательно преуменьшал свой реальный возраст в интервью, в интернете, но сам-то прекрасно сознавал, сколько ему лет на самом деле. Как ни крути, он уже не был тем безбашенным, с ощущением того, что тебе «море по колено», тонким и звонким мальчиком-девочкой, у которого всё только впереди. Он начал искать «правильное направление», свое собственное, которое определил так: «Я не хочу быть – Марлен Дитрих, Джонни Деппом, Кристиной Орбакайте и др.