Екатерина Кирасирова - Полёт журавля. Пазлы

– От тебя ничего не скроешь, – улыбнулась Катя. Она устала повесила ветровку в шкаф. И прошла в ванную. – Я на две недели уеду, крикнула она оттуда. Уже договорилась с Алисой. Ее сестра уезжает в Крым к бабушке, а родители в командировке. В Италии, кажется. Так что можно будет оторваться. – Войдя в кухню она улыбнулась Саше, изучающей кулинарную книгу. – Я возьму ноут?

– Да, – оторвавшись от рецепта сказала Саша и немного смутилась. – Мне будет не до него. А на работе и так все есть.

Катя подошла к сестре и с хитрецой заглянула в ее глаза. Саша отвела взгляд и быстро положив книгу на стол, вверх обложкой, отошла к холодильнику. Катя схватила книгу и перевернула.

– Ага, – с веселым торжеством пропела она, внимательно разглядывая страницы. И удивленно перевела взгляд на сестру: – Ты встречаешься с сербом?

Саша извлекла с верхней полки холодильника сливочное масло и залившись ярким румянцем вернулась к столу.

– Нет, – сказала она. – Просто мы ходили в ресторанчик, специализирующийся на сербской кухне, и я решила приготовить что-то из того, что мы заказывали.

– Лесковачка мучкалица?! – Удивленно прочитала Катерина и подойдя к сестре, с участием дотронулась до ее лба. – Ты это выговорить хоть пробовала.

– Нет. – Саша с раздражением отбросила Катину руку и распаковала масло. – Сейчас лук заставлю резать.

– Мне надо собираться, – Улепетнула от нарезки лука Катя, убежав в комнату. – Тем более парень не мой. – Саша обиженно промолчала.

Из комнаты донеслись звуки наскоро собираемых вещей. Захлопнулся ноутбук, застегнулись молнии на рюкзаке и сумке с вещами и в дверном проеме кухни появилась Катя, в джинсах, темно-серой свободной футболке и с собранными в хвост волосами. Она подошла к Саше и обняла ее за плечи.

– Я не хотела тебя обидеть, правда. Прости меня пожалуйста, – девушка чмокнула сестру в горячую щеку. – Я знаю, как ты трепетно относишься к готовке, к личной жизни, ко мне, – начала перечислять Катя, присаживаясь на стул и загибая пальцы.

– Ладно-ладно прощаю, – примирительно откликнулась Саша, осознавая, насколько все-таки Катя, в сущности, еще ребенок. – Тебе пора.

– Как его зовут-то? – Поднимаясь со стула спросила Катя.

– Антон. – Отозвалась Саша. – Мы с ним в парке познакомились. Возле фонтана. – Он фотографировал площадь. Попросил меня позировать. Я отказалась, и мы как-то разговорились. Это еще на прошлой неделе, смущенно добавила она. Как раз в тот день, когда я устроилась на работу. Просто я не хотела говорить, – смущенно добавила она.

Катя обняла сестру.

– Я рада за тебя. В этот раз обязательно все будет хорошо.

– Надеюсь, – с тревогой в голосе сказала Саша. – Каждый раз так больно ошибаться, особенно когда считаешь, что полностью узнала человека.

– Ты у меня умница, – улыбнулась ей Катя и ласково дотронулась до ее руки. – Я пошла. Можешь не провожать.

Катя закинула на плечи портфель, подхватила сумку, ветровку, так как под вечер стало холодать (к тому же у этой куртки был капюшон – зонтики девушка не признавала) и, закрыв дверь, направилась к лифту.

Выйдя на улицу, она улыбнулась, увидев невдалеке приятного на вид молодого человека с огромным букетом цветов. «Недурно, – подумала она. – Слишком большой конечно, но почему бы ему не быть романтиком, например?»

– Скрестила за тебя пальцы! – Прошептала девушка, глядя в гостеприимно светившееся окно кухни, набросила капюшон и побежала на железнодорожную станцию, под набирающим силу холодным июльским дождем.

Все дальше удаляясь от Дмитрова, Катя чувствовала, что кусок ее души, отрываясь, падает градом на рельсы, застревая между гравием, закатываясь под него, не желая отрываться от родных мест.

Она познакомилась с Петей, живя еще в Москве, и сейчас, вспомнив об этом, она старательно пыталась отогнать образы, связанные с ним, обрывки фраз и разговоров, сказанных очень давно и совершенно не тому человеку. Коря себя за то, что отшатнулась в парке от Алексея, она со скорбью в сердце призналась себе, что совершенно разучилась любить. Его нежность была ей незнакома, но необходима. Все больше привязываясь к нему сердцем, девушка возводила вокруг неприступные стены, рассказывала самой себе страшные сказки одну мрачнее другой и не было выхода из всего этого. Не было просвета и глотка воздуха, чтобы влюбиться в жизнь, по-настоящему открыться парню, который по всей видимости имел чистые помыслы. Даже если эта история не закончиться свадьбой, она могла бы стать романтичной повестью. Отрезком, который будет приятно вспоминать в конце.

Колеса мерно стучали по железному полотну. Вдали сверкали молнии, блестя отражением в потоках ливня, поливающего вагоны. Гром гремел, все приближаясь, увеличивая продолжительность каждого раската, пока наконец не сливался в единый грохот. Два грозовых фронта сходились, борясь за владение небом над железной дорогой. Гроза шла в Москву, опережая поезд на несколько километров и можно было ожидать, что с вокзала придется добираться вплавь. «Там посмотрим, – подумала Катерина, когда поезд в очередной раз сделал остановку. – Может и повернет».

Девушка достала небольшой красный блокнотик, сверяясь с адресом, который ей предстояло отыскать. На первой странице все еще красовалось небольшое сердце, нарисованное простым карандашом с заглавной буквой «п» в центре. Сердечко было старательно, чуть ли не до дырки, заштриховано и все же очертания его проступали из густого слоя яростных штрихов. «Черт», – отругала себя Катерина, вырвала лист, зло скомкала и, оглянувшись по сторонам, незаметно бросила под лавку. Потом подумала, достала его, и положила в задний карман джинсов с расчетом выкинуть после в положенном месте. «Вот чистюля, – иронично думала девушка, – а ведь многие совсем не заморачиваются на такие пустяки. Белая ворона нашлась!»

Мерный стук колес успокаивал. Сделавшиеся привычными остановки не нарушали дрему и девушка, прислонившись к стеклу, отрешенно рассматривала потоки дождя, щедро поливавшие потускневшее старое стекло. На душе у нее было мрачно.

Поднявшись на пятый этаж мрачного и очень неприятного ему дома, Алексей носком ботинка постучал в обитую железом дверь. Раздалась возня, что-то упало и все затихло. Парень стукнул уже сильнее и ощутил, что сейчас его рассматривают в дверной глазок.

– Открывай, Влад! Я тебя слышал, – крикнул парень и с силой толкнул дверь ладонью, ушиб ее и со злости пнул ногой по железной кромке еще пару раз.

Щелкнул дверной замок. Двумя этажами ниже, стоявшие на лестничной клетке говорившие прислушались, но потом снова возобновили разговор. За дверью по-прежнему не раздавалось ни звука.