Вета Ножкина - Потерянное имя. Приключения, поиск себя. Что может подсказать тень твоего имени…

«Там же написаны полные имена художников…». И Алька пошла искать надпись с именем Николай. Ей виделось, что её предстоящая опека должна касаться именно его – что-то зацепило во взгляде, что-то показалось таким близким. Может быть, мысленная примерка на него одежды.

Нашла. Нашла одну картину, а рядом с ней другую. Цены оказались не очень высокими, и Алевтина тут же распорядилась управляющему выставкой и сообщила своё намерение – купить все картины художника Николая Хабарова.

– Отлично! Отлично! – тараторил управляющий, – Пройдёмте, оформим сделку, и после окончания выставки, вам доставят работы, куда изволите.

И надо же было такому случиться, чтобы через месяц картины Алевтине привёз сам Николай.

Её заранее предупредили – когда доставят покупку. Алевтина уже распланировала – где какую повесит. В дверь позвонили. И уже на пороге произошла немая сцена: Николай сразу вспомнил лицо Алевтины. С его профессиональным взглядом даже двух секунд хватило, чтобы восстановить сцену в галерее. Выйдя из оцепенения, он, пряча неловкость, промямлил что-то типа «куда поставить…».

Так и познакомились. И уже вечером ужинали вместе, а утром – завтракали тоже вместе.

Николай оказался одиноким человеком. Он жил с родителями, арендовал мастерскую-студию, которая была настолько маленькой, что в ней готовые работы, наброски хранились во встроенных прямо в стену ящиках, напоминающих огромные ульи, в которых устанавливалось несколько поперечных лотков с сотами. Здесь же мольберты, стеллаж, банки с красками, рулоны и листы бумаги, полотна, кисти, химикаты, грунтовки, порошки и прочая разнокалиберная мелочь, необходимая для создания творений.

Алевтина очень быстро окружила опекой Николая, ей доставляло удовольствие быть полезной для него и чувствовать свою причастность к искусству.

Алевтину забавляли посещения всяческих творческих сообществ. Она охотно принимала приглашения на вечеринки, когда возвращалась из рейса, и нужно было чем-то занятным заполнить время.

Так произошло и в тот день, по прилёту из рейса «Нарита-Кневичи».

Только она успела по приезду принять душ, раздался звонок в дверь. Николай стоял на пороге:

– Алька! Быстро собирайся – две футболки и джинсы, больше ничего не бери, ну, купальник разве…

– Да подожди ты… Я ещё даже волосы не высушила, а ты меня уже куда-то тянешь… Куда, хоть скажи?

– К бардам – на фестиваль. Я же тебе рассказывал, что познакомился с бардом Кешей. Отличный парень!

– Ой, слышала я про этих бардов – ноют всякую чушь…

– Нее… ты, видимо, не тех слушала! Меня Кешка недавно водил на их концерт, там один Вениамин выступал – мастер! У них же тоже, представляешь, как и у нас – разные течения…

– Да, ну?! – Алевтина включила фен и, глядя в зеркало на себя и одновременно на что-то говорящего и размахивающего руками Николая, ничего не могла понять из его слов, но это не раздражало. Алька любила наблюдать за самозабвенностью Николая и гордилась тем, что находится рядом с таким талантом.

Выключала фен и услышала обрывочное:

– …в одной палатке мы с тобой, в другой… – фен снова включила.

Фен жужжал, Алевтина укладывала волосы, рассматривала жестикулирующего и закатывающего глаза Николая и думала: «Вот угораздило ж меня втюхаться в этого совсем не приспособленного к жизни художника. Зато у него сердце доброе…».

Алевтина улыбнулась и выключила фен.

– …а вечером картоха на костре, и песни под гитару…

– А на чём поедем? – задала практичный вопрос Алевтина, – Надеюсь, не на твоей раз…

– Раскрасавице моей…

Алевтина вздохнула:

– Когда ты уже себе нормальную машину купишь?!

– Ты же знаешь, что я непривередлив, мне в жизни не нужны излишества…

– Ладно уж, поехали… «без излишеств»…

И уже ближе к вечеру Алька, Коля и новый друг Николая Кеша – сидели на поляне около своих палаток. Кругом всё видимое пространство было утыкано такими же яркими палатками. Где-то вдалеке слышны передаваемые объявления:

– Участникам второго тура конкурса собраться у третьей сцены… участникам второго тура конкурса собраться…

Кеша важно ходил по периметру между палатками, то доставал, то снова прятал в палатку гитару в чехле. Алевтина заметила метания Кеши:

– Кеш, а ты чего не идёшь в конкурс? – Алька кашеварила у примуса, пробуя содержимое котелка на соль.

– Ай, – я этих конкурсов насмотрелся за свою жизнь! Больше ни в один не пойду!

– Чего так?

– Да, понимаешь, я душой песни пишу, а им, ну этим – организаторам, – Кеша кивнул куда-то в сторону громкоговорильника, – Им… шоу подавай… Типа, зрителю нужна современная атмосфера! Птьфуу! Не прошёл я прослушку. Молодняк там какой-то сидит, ничего в песнях не смыслит… – побагровел Кеша, жестикулируя в своём монологе и гуляя желваками во время коротких пауз, – Давай, я тебе спою…

Он взял гитару, как-то отчаянно бряцнул по струнам, потом с деловым видом прислушался и начал затягивать колок: – Вот плывет эта струна, и колок скрипит… мне б хорошую гитару, я б так сыграл… – и продолжая тянуть начатую пластинку, – Совсем уже давно не пахнет бардовской песней…

– А чем пахнет?

– Чем-чем… По-моему, вкусно пахнет из котелка… – Кеша отставил гитару в сторону и потянулся к котелку, видя, как Алевтина пытается снять его с зажима над примусом, – Давай, помогу…

Николай вышел из леса, держа в руке несколько грибов:

– Смотрите, какую прелесть я нашёл…

– А может, мы их туда же, в котелок, а? – подскочил навстречу Николаю Кеша.

– Ты что?! Вот слаб человек… Это же может стать частью вечности – запечатлённое в полотне, например в руках прелестной Алевтины…, – Николай кружил, как ангел над Алькой, примеряя к ней то с одной стороны, то с другой то один гриб, то другой. Алевтина смеялась заливистым смехом.

– У меня всё готово! Где у вас там хлеб, чашки…

– Под это надо бы и чуток накатить… – предложил Кеша и полез в палатку за припасённой фляжкой.

Еда разморила. И после ужина Алевтина примостилась на походном каремате, положив голову на колени тут же сидящего Николая. Кеша дотянулся до гитары, огладил корпус, потряс его, ещё раз подкрутил струну и начал изливать своё музыкальные восхищения вместе с гитарой:

– Едово получилось отменное!… И запах костра унести бы нам… по городам, по городам…

Отдалённо звучащие песни, голоса, смех, щебетания птиц – всё это сливалось в благостную картину отдыха, тянущегося к горизонту августовского дня.

– Алька… – вдруг предложил Николай, – а пойдём, грибы поищем?

– Нее… даже шевелиться не хочется…, – Алька лежала с закрытыми глазами, а Николай травинкой водил по её бровям, носу, губам.