Сергей Шаповалов - Горячий декабрь

На первом этаже, в просторном зале со сводчатыми потолками собралось множество знатных господ. Здесь были гражданские дорогие сюртуки и строгие офицерские мундиры. Поскрипывала мягкая обувь, звенели шпоры. Шёлковые галстухи, часики на цепочках, золотые броши с камнями, ордена, эполеты, аксельбанты. Общество сугубо мужское. Пили шампанское, играли в карты, шумели, дымили трубками. Кто-то в углу играл на рояле. В прихожую вошёл человек в каррике горохового цвета. Подал лакею открытку с приглашением. Тот помог ему снять плащ, принял новенький цилиндр и перчатки.

Как только господин вошёл в шумный зал, его сразу заметил офицер с чёрной повязкой на голове:

– Рад видеть вас! – он быстро подошёл и дружески пожал руку. – Господа, хочу представить вам графа Александра Денгофа. Он недавно прибыл из Англии. И вообще, уважаемый граф много где путешествовал. Даже до Америки добрался.

Капитан Якубович тут же втянул гостя в круг штатских и офицеров, ведущих горячую беседу.

– Европа давно освободила своего крестьянина, – горя глазами, ораторствовал молодой офицер в форме гвардейской артиллерии. – Мы прошли от Вильно до Парижа. Везде уже отменено крепостное право. Никто никому не принадлежит. Никто никем не торгует.

– Но, позвольте, вы хотите освободить русского крестьянина? – спорил с ним рыхлый чиновник в маленьких очках на мясистом носу. – А чью землю вы им отдадите? Свою? А сами с чем останетесь? А если без земли освободить, что ваш крестьянин будет делать? По миру пойдёт? Голодать? Так он вас первого на вилы и подымет. И уж если вы заговорили о Европе, то я там тоже побывал. Видал на Рейне этих самых свободных мужиков. Они с голоду отощали, на борзых похожи. Много ли им счастье от этой свободы? Да иные из них были бы рады-радёшеньки, если бы вышел закон, поставивший их обратно в зависимость от помещика. У них была бы земля. Господин обязан был бы заботиться о них, защищать, беречь, кормить в неурожайные годы. А теперь они свободны! И что? Бегут из отечества, лишь бы найти кусок хлеба. Выходит, и отечество им уже не дорого. Выходит – они чужие своему государству. А в случае беды, будут ли они его защищать?

– Согласен: земли всем не хватит. Надо строить мануфактуры, – предложил офицер.

– Так, вот, – указал толстым перстом в небо чиновник. – Вначале их надо построить. В Европе сначала мануфактуры появились, а потом уже все свободными стали.

– А расскажите нам, как в Англии обстоят с этим дела? – попросил капитан Якубович Денгофа.

– Англия – страна с большими возможностями и с малым человеческим ресурсом. Бродяг я там не встречал, их сразу гребут в матросы или в колониальные войска. Для нищих открываются, не знаю, как правильно перевести, дома работы или, может быть, работные дома. Они похожи чем-то на наши остроги. Там есть казармы. В них люди спят, а днём трудятся на мануфактурах по двенадцать-пятнадцать часов в день за еду и койку. Из работного дома можно сбежать, но тогда угодишь в матросы. А могут, просто, фермеры поймать и повесить. Человеческая жизнь много не стоит.

– Но, все же, эти работные дома как-то спасают положение? – спросил кто-то.

– Возможно, – неуверенно ответил Денгоф. – Но, повторяю, порядки там, что в остроге: мужчины, женщины, дети живут раздельно; строгий распорядок дня; наказания следуют за малейшую провинность; никакие жалобы не принимаются. Плохо работаешь – не получаешь еды. Недоволен – сиди в карцере. Поднял руку на надсмотрщика – будешь жестоко избит. На мануфактурах при работных домах трудятся дети, начиная с шести лет. Обычно к тридцати они становятся калеками. Нередко можно встретить рабочих с оторванными конечностями, одноглазых, ошпаренных.

– Но, постойте, – перебил его молодой офицер. – Вы же, я слышал, бывали в Америке. Там, ведь, – полная свобода.

– Вы правы, – согласился Денгоф. – Однако надо заметить, Америка – край дикий. Из ста семей эмигрантов, дай бог разбогатеет десять. На юге плодородные земли, а трудятся на тех землях рабы. Да, господа, рабы, завезённые из Африки. И стоят они дешевле, чем лошади или коровы.

– Постойте, какие рабы? – удивился капитан Якубович. – Как в Риме?

– Нет, господа. В Риме, в Элладе раб мог стать свободным при определённых условиях. В Америке такой поворот исключён. Негры рождаются рабами и умирают рабами. Они не имеют ничего, кроме хозяина. Вы же не хотите в России подобное рабство.

– Но, они же из Африки, дикари, – пожал плечами чиновник. – Разве дикари смогут жить свободными в цивилизованном мире?

– Хочу заметить вам, что среди рабов встречаются ирландцы. Да, да! Их так же вылавливают, как зверей, и отправляют на плантации.

Все возмущённо загудели.

– Но в северных штатах не все фермеры держат рабов, – нашёлся какой-то умник. – У них свободные фермы со свободными фермерами.

– Согласен. А ещё в северных штатах есть местные аборигены, которых согнали с земли, и они периодически вырезают этих свободных фермеров целыми поселениями. Колониальные власти отвечают тем же. На западе Америки распространена опасная, но весьма доходная профессия: охотник за скальпами. Такие охотники убивают индейцев, снимают с них скальпы и относят в специальные учреждения, где им за каждый скальп неплохо платят. Правда скальп мужчины стоит в два раза дороже, чем женский или детский, но все равно – отличный заработок.

– Что вы за ужасы рассказываете. Я не верю! – воскликнул молодой офицер.

– А вы знаете, господа, – вмешался седовласый высокий господин с пышными усами. – Я бывал в Африке, в одной английской колонии. Наблюдал, как англичане развлекаются охотой на крокодилов. У крокодилов отличная кожа. Но эти твари живут в мутных реках. Если его подстрелить, он тут же уходит на дно, и достать его со дна невозможно. Так что придумали англичане! Они берут негритёнка лет двух–трёх, привязывают его за ногу к колышку на берегу и заставляют плакать, а сами прячутся в укрытии. Ребёнок пищит, плачет, маму зовёт… Крокодил, услышав, выбирается на берег в надежде полакомиться, вот тут его и убивают. Ну, бывает, что он и приманку прикусит.

Повисло мрачное молчание.

– Да-с, я вам правду рассказываю, – уверял седовласый господин. – Сначала они для приманки обезьян ловили, но с ними мороки: поймать нужно, обезьяны кусаются, брыкаются. А с ребёнком – все просто.

– А как же мать? – тихо спросил капитан Якубович, сглотнув комок.

– А что, мать? Для англичан туземцы – те же обезьяны. Что мать может сделать? Сидит и плачет. А если пробует защищать дитя – пристрелят. У них за этим не станет.

– Я подобное наблюдал в Индии, – вмешался ещё один путешественник в военно-морском мундире. – Местные индусы до того обнищали, что мрут с голоду, как мухи. Английские офицеры перед завтраком развлекаются следующим образом: приказывают солдатам выносить объедки за стены форта. Местные индусы приходят в надежде найти что-нибудь съестное, их в это время отстреливают, как животных. Вот, так веселятся.