Елена Маттис - Счастья нам, девочки! Обо всем понемногу

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– На самом деле всё не так просто, как нам хотелось бы… Сама ведь задумываешься, с какой это радости здешние бюргеры себе жён из дальних стран выписывают? Я тут наслушался всяких историй. В лучшем случае мужик и правда жениться хочет, а свои дамы на него не глядят: то, извините, рожей не вышел, то умом, то деньгами. Вот он и кидается то в Россию, то в Азию, это уж у кого какой вкус, в надежде, что девочки от тамошней нужды и безнадёги его и такого на руках носить будут. Вариант практически беспроигрышный, но с одним условием: три года надо вместе прожить, чтобы на законных основаниях в Германии остаться. Выдержишь своего «благодетеля» со всеми вытекающими от брака с ним «радостями жизни» – твоё счастье, ну а нет – билет в руки и айда в родные пенаты.

Я слушала, затаив дыхание, а Борис продолжал.

– К сожалению, имеются ещё и «товарищи проходимцы». Обещают жениться и золотые горы, приглашают познакомиться, пожить у себя, а по окончании гостевой визы или, если девочка просто надоела, отсылают её домой: не подходишь, дескать. Вдруг взял, да и разглядел её параметры, а они, понимаешь ли, вкусу не соответствуют. Грудь мала или попа широка, а может, просто храпит, спать мешает. Несовместимость – штука серьёзная! Одну девчонку сменяет другая, за ней третья и так далее… И ведь сделать по закону ничего нельзя, потому как наши дурочки сами добровольно едут – ублажают, обстирывают, варят-парят. Попадаются, конечно, и нормальные, серьёзные мужики, но, думаю, их меньшинство. Мне бы очень хотелось, чтобы твои знакомые были именно из их числа, и ты нашла среди них нужного тебе человека.

Борис закончил свой рассказ, и какое-то время просто молча шли рядом.

– Что скажешь, племянница? Напугал я тебя?

Я и вправду не знала, что ответить. Я не считала себя столь наивной, чтобы не подозревать в этой брачной затее какой-либо червоточинки, но червячок-то оказывался уж больно прожорливым.

– Спасибо, Борь.

– За что?

– За разговор, конечно. Как ушат с холодной водой. Но лучше услышать всё от тебя и сейчас, чем потом… Чтобы знать, на что иду, правда?

– Правда, девочка, – Борис остановился и, взяв меня за плечи, повернул к себе лицом. – Ты у нас умница, светлая головка. Я уверен, что ты всё решишь и сделаешь правильно. Главное, помни: ты здесь не одна, мы всегда и, что бы не случилось, рядом. Я, Петька, Ядя. А вместе мы что?

– Сила, Борь, сила!

Когда я больше волновалась: при первом звонке «моим мужчинам» или после, при первой встрече? Не знаю.

О чём вести разговор с совершенно незнакомым тебе человеком на другом конце провода? А если он меня не поймёт? Хотя это вряд ли. Скорее наоборот. Этот момент волновал меня больше всего.

Я хорошо запомнила слова Инны Иннокентьевны, повторяемые ею снова и снова: «Понять мой немецкий, имея солидный словарный запас, дорогие мои, большого труда не составит, а вот понять носителя языка, да ещё в разговоре по телефону…» Далее следовала многозначительная продолжительно-весомая пауза, позволяющая нашей фантазии додумывать возможные варианты.

Что ж, судя по комплиментам моих собеседников, телефонный экзамен я выдержала с честью, любимая учительница имела все основания мною гордиться.

Всё оказалось гораздо проще, чем я думала. И Клаус, и Хартмут действительно радовались предстоящей встрече. По-моему, сам факт того, что она состоится, был для них далеко не очевиден, слишком уж издалека я приехала. Да-да, конечно, что-то слышали… Судя по всему, слово «Сибирь» у обоих ассоциировалось с непроходимой тайгой и медведями, гуляющими по улицам. Жена из Сибири – какая экзотика!

Мой фаворит, импозантный баварец Клаус, к сожалению, отбывал в короткую служебную командировку, зато Хартмут – состоятельный владелец нескольких автомастерских в Ганновере, оказался в полном моём распоряжении. Во время нашего телефонного разговора он называл меня «майн шатц» – моё сокровище и волновался, не встретилась ли я за прошедшее время с конкурентами по переписке, деликатно прощупывая их наличие. Такое беспокойство, с одной стороны, льстило моему самолюбию, а с другой казалось несколько странным. Лгать во спасение не пришлось. С чистой совестью я заверила его в обратном: меня ведь не спрашивали о планах на будущее!

Вызвавшись оплатить все расходы, чрезвычайно обрадованный Хартмут тут же пригласил меня к себе в гости. В гости так в гости, согласилась я. Покажи мне твой дом, и я скажу, кто ты. Мысленно перефразировав известное изречение, я назначила встречу на завтра.

Поезд медленно подъезжал к Ганноверу. Пассажиры задвигались, зашевелились, кто-то проснулся и, зевая, потягивался в уютном кресле, готовясь через несколько минут встать и проследовать к выходу, а кто-то, особенно торопливый, уже стоял наготове, нетерпеливо поглядывая на часы в ожидании остановки.

Позади остались около пяти часов дороги и сегодняшняя, бессонная от волнений, ночь.

– Ну, не переживай ты уже так, Марусь, – увещевала меня Ядя перед отъездом. – Ничего же страшного не происходит. Приедешь, познакомишься с человеком, посмотришь, как он живёт, а не понравится – домой вернёшься. Всего-то навсего, а? – взглянув на меня, Ядя расстроенно покачала головой. – Да на тебе лица нет!

Его и правда не было. Во всяком случае, ещё сегодня утром оно выглядело весьма помятым. Синюшная бледность и синяки под глазами проступали даже сквозь пудру и румяна, делая меня похожей на больную невыспавшуюся Барби, а потому, наскоро смыв «неземную красоту», я решила предстать перед возможным женихом в своём натуральном обличье.

Хартмута я узнала сразу. Выйдя, как мы и договаривались, из вагона последней, я уже готовилась либо к долгому ожиданию, либо к перспективе и вовсе остаться «забытой и незабранной», но мои опасения оказались напрасными. Навстречу мне по железнодорожной платформе уверенной поступью шагал… «Жан Габен»? Что ж, среднего роста, плотный, коренастый, с лёгкой сединой в тёмно-русых волосах и правильными чертами лица Хартмут и в самом деле напоминал известного француза.

– Добрый день, – приветствовал он меня, протягивая руку. – Ты Мария? Я не ошибся?

«Да нет, собственной персоной», – подавила я вздох и, кивнув, пожала его руку.

– А я Хартмут. Приятно познакомиться. Тебя несложно было узнать, хотя в оригинале ты выглядишь ещё красивее, чем на фотографии, – улыбнулся он.

«Да уж конечно! Горазды же вы врать, молодой человек», – мысленно усмехнулась я, вспомнив о своём устало-умытом лице бледной поганки, но о вкусах, как известно, не спорят.

– Спасибо, и ты, – брякнула я первое, что пришло мне на ум, в замешательстве переминаясь с ноги на ногу.