Любовь Шифнер - Избранное. Рассказы, очерки, повести и стихотворения

С этих пор они почти не расставались. Вера махнула на них рукой, не мешала им, оставляла наедине. Время расставания неотвратимо приближалось. Накануне отъезда Борис заявил:

– Нина, ты можешь считать меня сумасшедшим, но я влюбился в тебя, как мальчишка. Может быть, ты – моя судьба, ведь я никогда не был женат. Приезжай ко мне в Минск, будем жить вместе.

– Ты забыл, что я замужем, у меня двое детей.

– Твои дети будут моими детьми.

– Не могу я сейчас решиться на это. Будем писать друг другу, время покажет, что делать дальше.

– Я не тороплю тебя, любимая. Буду ждать, сколько потребуется, только не отнимай у меня надежды.

Долго смотрел Борис вслед поезду, увозящему любимую женщину.

Едва успели подруги выйти из вагона, как увидели бежавшего к ним Николая с сияющей улыбкой и огромной охапкой красных гладиолусов. Он протянул цветы жене и, нежно обнимая, поцеловал в губы.

– Ну, что ж, путешественницы, поехали домой!

Он ловко подхватил чемоданы, а женщины, с трудом протискиваясь сквозь толпу пассажиров, последовали за ним.

И вот они дома. Дети с радостью бросились в объятия матери.

– Мамочка, я без тебя очень скучала, – пролепетала Иринка. – И больше никуда тебя не отпущу.

Девочка забралась к матери на колени и крепко прижалась к ней, Андрюша молча улыбался. Нина потрепала его по вихрастым волосам, поцеловала в щёку. Николай не мог оторвать восторженного взгляда от своей загорелой очаровательной супруги.

Нина открыла чемодан, достала из него пакеты с подарками. Дочке она привезла розовое платье с красивыми гипюровыми оборками. Для мужчин – модные летние рубашки с множеством заклёпок.

– Мамочка, а где ракушки и камешки? – спросила Иринка, и тут же получила от матери обещанные сокровища.

Наступила ночь. Дети уже спали в своей комнате. Николай прильнул к жене, ожидая ответных ласк, но она была непривычно сдержанна.

– Что с тобой, Нинок?

– Наверное, я устала с дороги.

Она вяло отвечала на его бурные проявления чувств. Как всегда, быстро удовлетворив своё желание, он безмятежно уснул, а Нина ещё долго лежала с открытыми глазами. Противоречивые мысли одолевали её. То она хотела бежать с утра пораньше на почту и отправить Борису письмо со словами страсти и любви, то настраивала себя вычеркнуть его из своей жизни.

Николай всё же заметил перемену.

– Нина, что произошло с тобой там, на море? Ты вернулась оттуда чужая.

– Тебе просто показалось.

– Ничего не показалось, так оно и есть. Ты какая-то опустошённая. Признайся честно, у тебя кто-то был? Я тебе всё прощу, только признайся.

Немного помолчав, Нина открылась.

– Да, ты прав, Николай. Нашло на меня затмение, но это всё в прошлом, я люблю только тебя и наших детей.

Эти слова Нина говорила мужу, а письма, полные любви и страсти, посылала в Минск. Борис отвечал ей тем же, умолял приехать к нему.

Совместная жизнь с каждым днём становилась для обоих тяжёлым испытанием. Николай не смог смириться с изменой жены, упрекал её, иногда напивался с приятелями. Не раз женщина была готова всё бросить и уехать к Борису. Удерживали дети – они так любили родного заботливого отца.

Нина всё реже ходила на почту за письмами, и, наконец, решила прекратить двойную жизнь, она написала Борису прощальное письмо.

Прошло долгие пять лет. Прежние отношения с Николаем так и не наладились – они вынуждены были терпеть друг друга ради детей. Летом Нина поехала с дочерью в гости к сестре в Минск. Там она не удержалась – позвонила Борису. Услышав в трубке почти забытый голос, произнесла:

– Это я – Нина. Я в Минске.

Борис растерялся, после недолгой паузы упрекнул:

– Долго же ты собиралась приехать.

– Борис, я люблю тебя и хочу быть с тобой.

– Поздно, Нина. Я женат, у меня годовалая дочурка. Ты же мне не оставила ни малейшей надежды, – добавил он с грустью.

Нина положила трубку, слёзы медленно скатывались с её длинных ресниц.

В добрые советские времена по вечерним улицам городов расхаживали дружинники – работники предприятий с красными повязками на рукавах. За одно такое дежурство можно было и отгул заработать, заодно поболтать с коллегами в непринужденной обстановке на свежем воздухе.

Однажды, не спеша, прогуливаясь, наша дружина из десяти человек, случайно оказалась возле девятиэтажного дома, где проживала сотрудница отдела Людмила Викторовна. Кто-то из дружинников заметил подруливающую к дому чёрную Волгу.

– Наверное, француженку в гости привезли! – воскликнула Галина Петровна. – Наверное её отец взял с работы на прокат шикарную машину, чтобы встретить дорогих гостей, – дополнила она своё сообщение.

Мы всей бригадой разинули рты от изумления и замерли в ожидании дальнейших событий.

Первым из машины вышел статный, черноволосый мужчина лет тридцати. Несмотря на сгущающиеся сумерки, нетрудно было заметить необычную красоту его смуглого лица.

– С такой неординарной внешностью он мог бы поспорить со «звездами» Голливуда, – подметил кто-то из дружинниц.

Наблюдаемый нами объект открыл дверцу машины, из которой тут же выпорхнула молодая стройная женщина в рыженькой элегантной дубленке.

– Да, это точно Верочка, дочка нашей Людмилы Викторовны, приехала в гости с мужем из Франции, – подтвердила Галина Петровна.

С удивлением оглядываясь на нашу застывшую группу в красных повязках, француз, взял спутницу за руку и повел к подъезду. Перед входной дверью он нежно поцеловал Верочку в щечку, и молодая счастливая пара скрылась из нашего поля зрения.

На другой день мы забросали Людмилу Викторовну многочисленными вопросами. Она охотно согласилась рассказать необыкновенную историю своей дочери.

Верочка росла мечтательной девочкой, любила наряжаться в красивые платья матери, представляя себя сказочной принцессой, грезила о волшебных замках. Она и внешне походила на фею из сказки: хрупкая, голубоглазая с длинными белокурыми локонами.

После окончания школы поступила в пединститут, единственное высшее учебное заведение в нашем городе, но через два года бросила, не захотела всю жизнь тянуть лямку учителя. Родители не могли ничего поделать с упрямой девчонкой. После недолгих раздумий Верочка поступила учиться на курсы французского языка в Москве.

Как-то в метро Верочка заметила группу молодых людей, говоривших по-французски. Девушка не растерялась, решила попрактиковаться. Незатейливая беседа переросла в знакомство, а позже в дружбу с одним из доброжелательных французов – Луисом. Оказалось, что ребята приехали из Франции для строительства спортивных сооружений для Олимпиады. Луис настолько увлекся красивой русской девушкой, что через пару месяцев их знакомства, предложил руку и сердце своей избраннице. Свадьбу сыграли в престижном московском ресторане за деньги жениха. Через пару месяцев молодожены оставили Россию-матушку и переехали во Францию. Из новой страны Верочка писала родителям восторженные письма, присылала фотографии, посылки с какими-то быушными одеждами, которые её мама ловко реализовывала в нашем отделе. Три года Верочка не была дома, и вот она снова в России. Все друзья и родственники поздравляли её с возвращением, расспрашивали о заграничном житье-бытье, и она с восторгом рассказывала о тамошней жизни. Некоторые вопросы мужа Веру озадачивали и даже ставили в тупик. Её родной районный город Луис почему-то считал деревней.