Андрей Гамоцкий - Ковидики

– Ему нужна будет операция?

– Возможно.

– А удастся спасти? – смущенно потупилась девушка. – Ну, его… этот… орган.

– Орган? – переспросил непонимающе врач. – Ах да, орган. Вопрос сложный, но мы сделаем все, что в наших силах. Кстати, как насчет режима самоизоляции – вы его строго придерживались?

– Конечно!

– А социальной дистанции?

– Еще как!

– Работа на дому?

– Виртуальная, как и положено!

– Сколько раз он выходил из дому?

– Четыре или пять.

– Так четыре или пять? – напустив строгости, уставился врач.

– Скорее, четыре.

– Многовато, как для жесткого карантина, – заметил задумчиво. – Когда он выходил крайний раз?

– Позавчера.

– А это уже ни в какие ворота. Куда ходил?

– В супермаркет.

– Ну еще бы, – недовольно цокнул языком. – Так обычно и происходит контакт с бессимптомным носителем. Масочного режима больной, разумеется, не придерживается.

– Что вы? Маска, перчатки, без них ни ногой.

– Ой, рассказывайте, – вяло скривился. – Молодой ведь еще. Все мы по молодости бунтари. Каждый день вижу таких смельчаков – нос торчит, маска, в лучшем случае, на подбородке. А то вовсе в кармане преет.

– Он очень осознанно относится к пандемии.

– Не хватало еще халатного отношения, – с нотками возмущения парировал врач. – Собака есть у вас?

– Нет.

– Значит, кроме супермаркета, он никуда не выходил? Никаких прогулок в парке, да?

– Так нельзя же!

– Если быстро, не засиживаться – то как раз-таки надо. Для легких самое оно, кислородом насытиться. Учитывая, что он еще и курец.

– Курец, – нехотя согласилась девушка.

– Вот видите, – торжественно объявил доктор. – Курение, да еще и загазованность городского воздуха, отсутствие прогулок. И к ворожке не ходить, обструкция легких.

– Какая еще обструкция?

– Тяжелейшая обструкция, милая моя. Да еще и бронхит хронический, зуб даю. Болезнь курильщиков. Что бы там периодически не всплывало от лоббистов, курение – лакомая подстилка для короны.

– Погодите! – с тревогой в голосе уставилась девушка. – Вы хотите сказать, у моего парня коронавирус?

– Потише, милая, – успокаивающе поднял руки врач, отчего девушке ни разу не стало спокойней. – Вы меня простите за интимный вопрос. Но я обязан его задать, сугубо из профессиональных побуждений. Как часто вы занимались сексом за эти три недели?

– Раза два… Иногда три, – робко ответила девушка.

– В неделю? – на всякий случай переспросил врач, заметив блеск в глазах девушки.

– Чего же, в день.

– Ах в день, – исправился врач, невольно дернув шеей. – Что ж, вот это и был контрольный выстрел. Истощение, чрезмерные физические нагрузки угробили иммунитет больного.

– Ничего не понимаю, – сконфуженно произнесла девушка.

– Диагноз не вызывает сомнений. И, судя по отягчающим данным, молитесь, чтоб не пришлось подключать к аппарату.

Девушка ошарашено смотрела на врача.

– Какой еще диагноз? Мы же вызвали скорую, потому что у него вывихнулся член во время секса!

Врач с видом человека, полностью контролирующего ситуацию, вальяжно откинулся на мягком кресле.

– Вывих не вывих, это мы уже сами разберемся, – рассудительно сказал. – Но ковид в его крови в ближайшее время может дать серьезные осложнения. Даже сейчас, пока мы тут с вами языками чешем. Так что без стационара не обойтись.

– Та какой еще ковид, вы о чем?

– Самый обычный ковид, – и вдруг спешно добавил: – Впрочем, наоборот, очень даже необычный.

– А как же тесты? Ведь надо сдавать тесты, чтоб ставить диагноз!

– Вы меня еще поучите, дорогуша, как я должен ставить диагноз. Вот как появятся тесты – так и сделаем. В мире пандемия, между прочим, тесты днем с огнем не отыскать. К тому же их информативность порою вызывает сомнения. В нашем же случае, когда картина ясна, как божий день, и никакие тесты не понадобятся.

Девушка безнадежно присмирела. Сказать ей было нечего.

– И чего вы сидите? Родственников обзванивайте, – хмуро, повысив голос, рявкнул врач. – Объясните ситуацию. Пусть привезут больному все необходимое. Сейчас я напишу список всего, что нужно – больница побирается на копейки, помощи от государства кукиш с маслом. Так что выкручиваемся, как можем… А потом шагом марш на строгую двухнедельную изоляцию!

Девушка отупело смотрела на список. Какие-то остаточные, из самых глубин вычерпанные капли слез падали на пол и оставляли мутные темные пятна на листке. Врач, не обращая на них внимания, поддел девушку за локоть и выпроводил в коридор.

Слезы в этих местах – событие далеко не из ряда вон выходящее.

Город пожирал ночь. Пожирал с жадностью голодающего старика, которому бросили кусок сырого мяса.

Дома с единичными прострелами света. Впечатленные черным простором, между домами прятались дворы. По откусанным пальцам улиц, будто мухи, ползали человеческие тела. Теребя лапками, шевеля усиками, откладывая личинки дурных помыслов.

Скучные и противные, как дохлые крысы, спали обитатели черных окон.

Когда же началось все это безумие?

Два года назад, когда я стала номопом? Два месяца назад, когда я получила свое последнее задание? Или две недели назад, когда я получила вторую порцию вакцины?

Я подъезжала к родному району, но ностальгии не чувствовала. Это было злое и опасное место. Как женщина, затаившаяся в песках.

Если я обмишурюсь с заданием, облажаюсь – мне вырвут задницу с корнем. Конечно, я могла открыть дверцу и вывалиться из такси – но рейтинга мне это в мужском мире не прибавило б.

По радио сообщали, что в Дублине, возле магазина, где стояли привязанные невакцинированные родственники, завязалась потасовка. Которая переросла в массовую драку. В итоге разграбили магазин.

Затем диктор с убогим хвастовством поведал, что киевлянин-фотограф представил в Риме выставку своих работ под названием «Сироты режима». На более чем ста снимках запечатлены использованные маски, выброшенные горожанами в уличное пространство.

– Дальше я не поеду, – мрачно процедил таксист.

Перхотное мурло со стражем. Организация решила полностью дистанцироваться. Внедрение должно пройти гладко, без зацепок.

Я придвинулась к пластиковой перегородке.

– Что там случилось?

– Не знаю, – буркнул. – Затор какой-то. Пожарники, скорая, мигалки везде.

Я просунула деньги в вырез перегородки и вышла из такси. Тут же, ошеломленно озираясь, сняла с лица очки и принялась натирать стекла. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Собраться с мыслями. Отпустить ситуацию.

Я чувствовала опасность, беззащитность. Люди здесь были без масок. Поголовно.

И более того – без маски была я сама.

К мосту, ведущему на Русановку, было не добраться. Посреди дороги остывал, исходя дымом, остов автомобиля полиции, перегороженный пожарной колымагой и отсеченный лентами от толпы зевак. Людей собралось много. Стояли кучками, курили, точили лясы, расходиться явно не собирались. Две полицейские машины, пока целые и собранные, бросали на лица, вызывающе лишенные масок, мертвенный синюшный отсвет.