Артём Кайнов - Проклятый Рай. Здесь есть всё, о чем ты мечтал, но нет того, без чего не можешь жить

Надев свои кожаные ременные тапочки, он прошаркал по комнате, выглянул в секцию и тут же скрючился под увесистым снопом света, точно вампир. Тому виной служил неестественный распорядок дня: днем Гуес либо спал, либо истерически блаженствовал, запершись и занавесившись, а ночью уже бодрствовал. Немудрено, что от света как такового он отвык. Если бы, допустим, засвечена была лишь часть кругозора, третья или четвертая, как при фонарном освещении ночью, – это было бы еще терпимо. Однако с таким солнечным цунами даже самый что ни на есть нормальный человек, только что отошедший ото сна, не встретился бы без колебаний. Холодильник «Днепр» тихонько скрипнул, прогремев, и застенчиво продемонстрировал проголодавшемуся всю скудность своего внутреннего мира. Пластмассовые полочки, треснутые и грязные, были почти пусты – кое-где валялись непонятные заскорузлые объедки и крошки – чем тебе не еда? Но рядок аптечных пузырьков в дверце, старых и тайных, брякнувших при открывании, слегка отбили аппетит у Гуеса, тем самым выручив бедняжку на мгновение. Кстати, может быть, именно поэтому он до сих пор не выбросил их в помойку.

Н-да, дело дрянь. Впрочем, на что он надеялся? Где-где, а в этом общежитии точно чудес не сыскать. Хотя всяких матерых фокусников тут хоть отбавляй.

И тут, по своему обыкновению, он уставился в дверь напротив с забавным рифовым ковриком и пушистыми тапками-рыбами. Хозяйка этих глубоководных вещиц – студентка филфака с рыжеватыми волосами, тонкими линиями лица и лисьими глазами – звалась Эллой. Писала стихи, которые выкладывала в социальные сети, экспериментировала с макияжем, носила трилби, позиционировала себя альтруисткой с бисексуальными наклонностями, а также яро защищала гомосексуалистов. «Где есть любовь, там нет ничего противоестественного и уж тем более противоправного», – говорила она. На однажды заданный Гуесом вопрос, почему она не поселилась в студенческом общежитии, Элла ответила, подмигнув, что с ней трудно ужиться. Вообще, несмотря на то что Элла поселилась рядом совсем недавно, они как-то сразу нашли общий язык, хоть и не гнушались порой в раже пререканий едких издевок друг над другом. Что касается морских атрибутов у ее порога, то это была всего лишь безобидная причуда. В момент депрессии, выраженной катастрофической нехваткой моря и осознанием, что в ближайшее время по множеству причин бризом все равно не повеет, Элла попросту утешилась подобным способом, регулярно обмакивая ножки в махрово-лазурные мини-ванночки.

Ременные тапочки Гуеса зашлепали, словно некто защелкал пальцами, и грациозно смолкли возле безмятежных рыбок, смяв аккуратный газон ворсинок-водорослей. Затем раздался стук и, не дождавшись отклика, Гуес попытался заглянуть внутрь. Заперто.

– Эй, Элла?

Отклика не последовало. Тогда гость схитрил.

– Слушай, твои рыбки от тебя слиняли, кажется. И, походу, кто-то заглянул в твой холодильник и стащил оттуда пачку йогуртов.

– Офигел? – эхом отозвался голосок. – Блин, уйди, я занята. И не смей ничего трогать.

– Ах, что-то подобное я уже слышал, – шепнул он в замочную скважину. – Впусти меня, и я заставлю тебя расщедриться.

– Ха-ха, – прозвучало совсем близко, и Гуес ощутил встречное дыхание. – То есть если я тебя впущу, ты обязуешься беспрекословно исполнять все мои пожелания?

– О да. Ты исполнена жгучим желанием и хочешь беспрекословности. Впусти меня, и я буду няшным кексиком, поддающимся на все капризы, податливый, точно капитошка.

– Прости, капитошка, этот мир слишком непримирим с податливыми. Так что бай-бай. Может быть, ближе к полночи договрим.

Последняя фраза ее прозвучала так мягко и сладко, что Гуес чуть не съехал на колени в блаженстве, словно учуяв аромат манны небесной. Он перевернулся и смиренно сел на бризовый коврик. «Бум-бай-бум-диги-бай-бай. Чертовка», – на выдохе сорвалось с его уст.

– В таком случае хотя бы один йогурт. Пожа-алуйста. Ты же прекрасно знаешь, как я умею благодарить. Ужасно голоден. Если ты и в этой мизерной просьбе мне откажешь, тогда я прогрызу дыру в этой дряхлой двери и съем тебя.

– Боюсь, у тебя заноз будет полон рот. Так и быть, бери один и отвяжись.

Гуес незамедлительно поднялся, хлопнул холодильником Эллы, что, конечно, был поновей предыдущего, но современным назваться отнюдь не мог, и пошлепал восвояси, распечатывая выклянченное лакомство. Это простушка еще не знает, что живет бок о бок с супергероем. Вечно так. Как же она завопит, когда он прикроет ее своей грудью от выстрела. Или что там они делают? Он всегда больше обращал внимание на злодеев: они более изобретательны и утонченны. Впрочем, Роршаха правильным парнем не назовешь. Роршах, ах! Никак не пойму: то ли у тебя голова забинтована, то ли маска такая, то ли обычный трехрублевый пакет. Извини, Гуес, на этот раз ролевые игры не удались. Занавес.

Он остановился у своего стола, чтобы найти чайную ложечку. В первом ящике, застеленном газетой, кроме пары-тройки луковиц в слое шелухи и нескольких черных катушек ниток, ничего путного не было. Во втором пылились ножи да батарейки, опутанные разными проводками вроде зарядок и наушников. На полках ниже красовались горки фаянсовой посуды – такой округлой и крупной, что в ней чувствовалось усердие древнего гончара. Пришла очередь навесного шкафа – там покоились только пара подносов и десяток кружек над ними. Ясно. Двадцать три года отдал этой пещере, а она ему и чайной ложкой отплатить не может. Окей гугл, как съесть йогурт без ложки? Благо оставался последний день обещанного платежа. На экране сразу высветилось нужное видео, где некто полторы минуты скручивал бумажную ложечку из этикетки. Между прочим, находка имела около шести тысяч пятисот просмотров и ста лайков. Отсюда Гуес с радостью заключил, что он не единственный, кто попадал в такое безвыходное положение, и не так уж бездарен. Кое-как смастерив требуемое, он пожалел, что не сделал это накуренным (так бы было гораздо увлекательней и быстрей), проследовал в комнату и принялся ужинать.

Теперь его мысли, жужжа, кружились мошкарой над падалью – бедностью и бессилием. В свои двадцать три года он настолько беден и бессилен, что вымаливает продукты у своей соседки. Счастье что она почти его сверстница и снисходительно ко всему относится. И он ужаснулся тому, что не испытывает при этом ни капельки стыда. Бедность и нужда заставляет позабыть о совести и гордости, обостряя инстинкты и притупляя рефлексию. Становится интересно, чем живет сытый и беззаботный человек? Видимо, тем, что сопереживает бедным, с превеликой заботой спешит их всех взять в охапку, точно малютка коллекцию свои плюшевых мишек, шаря по карманам, а на ушко колыбельные напевая. Забавно смотреть, когда все эти выскочки, распиаренные звездочки, лощеные нувориши снисходят до благотворительности. Смотрите: он считает подвигом то, что вернул вам им же сворованное. Спасибо вам, благодетель, спасибо, можете нас повторно обчистить, чтобы вновь триумфально вернуться. А если вы вдруг задержитесь, то ничего – пост всегда на благо. Главное – дорогу назад не забудьте.