Артём Кайнов - Проклятый Рай. Здесь есть всё, о чем ты мечтал, но нет того, без чего не можешь жить

– Два сапога пара. Переключите уже эту дрянь – уши закладывает! – сказала Людмила – самая деловитая и бойкая из них.

– Да ты что, Люда! Это же они сегодня свадебку справляют, – подтрунивала Аня.

– Да уж. Видимо, ни одна свадьба не обходится без новоявленных голубков, обещающих друг другу назавтра же обручиться. Шла бы лучше нам помогать! – обратилась в конце Людмила к сачкующей подруге, опоясавшей Вадима.

– Слышишь? Вот так невинное счастье влюбленных уязвляет грубые, не способные на возвышенные чувства натуры, – громко прошептал Вадим своей напарнице.

– Не обращай внимания, Вадичка. Зависть и не то с людьми делает, – так же интимно ответила ему партнерша.

– Ой-ой-ой, Вадичка! Расплевалась бы, да, боюсь, в оливье попаду, – откликнулась Людмила.

– Да куда уж нам, простушкам, ползать рожденным! Где же нам еще любовь-то такую увидеть – пижонскую да необузданную, непременно с первого взгляда возникшую. Не иначе, как только в кино.

– Ах, Вадичка, а ведь ты и на самом деле пижон! И одежда у тебя такая эстрадная, и сам ты ни дать ни взять эстрадный артист, – с придыханием сказала напарница.

– Артист! – усмехнулась Люда. – В наше время таких нахальных позеров называли чуточку иначе – фарцовщиками 5 5 Фарцовка – сленговое название запрещённой в СССР подпольной покупки/перепродажи труднодоступных или недоступных рядовому советскому обывателю дефицитных импортных товаров .

За Людой зародился девичий хохот.

– Подожди меня минутку, ненаглядная моя, – сказал Вадим, еле-еле оторвав взгляд от подруги, и пошел к столу.

– Ах, я без ума от него! – выдохнула в спину Вадима она и наконец переключила песню. Слушателей захлестнула волна успокоения.

– Да что ты знаешь о фарцовщиках, дорогуша? Насколько мне известно, ты с младенчества начала зубрить книжки и ничего дальше их не видела, – протягивая руку к бутерброду со шпротами, отрезал Вадим.

– Мне достаточно знать то, что они были спекулянтами, то есть преступниками, – ударив по волосатой руке, сказала девушка.

– Эй! Что за грубости? То, что у меня прекрасные вещи, еще не значит, что я преступник. Скорее ты со своими дикими замашками на него походишь.

– А ну-ка, пошел прочь. В жизни ничего не произвел, не вырастил, а рот раскрывает больше некуда. Тунеядец. Будь моя воля, я бы для таких, как ты, отдельный стол с комбикормом 6 6 Комбинированный корм для животных поставила.

– Зато рубашка у него с цветочками, понимаешь? И ботинки ковбойские. Как хоть называются? – отведя взгляд от подруги, спросила Аня.

– Как хоть называются, – передразнил Вадим. – Казаки.

– А почему «казаки»? – спросила Аня.

– Дураки. – вмешалась Людмила. – А потому что засланному казачку ничего другого носить не положено.

– Брехня. Засланные казачки скорее похожи, вон, на Аню, чем на меня. Такие же мышки серенькие, за глаза обворовывающие всю страну, – пятясь, возразил Вадим.

– Ты что, проклятый, оборзел? Сейчас запущу в тебя чем-нибудь, – возмутилась она.

– Чем угодно, только не селедкой. Я ее целый час разделывала и столько же руки мыла после, чтобы запах отбить, – прозвучал голос где-то.

Аня неспешно отвела тяжелый взгляд с неприятеля и вновь обратилась к заставленной кухонной утварью столешнице. Со стороны казалось, что все эти облепившие полукругом отдельный стол девушки, где непрерывно все щелкало, грохотало, звенело, в конце концов приготовят нечто необыкновенное, чудесное. Или просто всем так хотелось есть? По традиции или по житейской смекалке, многие приглашенные на этот праздник не завтракали и не обедали, чтобы хорошенько насладится пищей на торжестве. Вадим сразу возвратился к напарнице, что-то пошутил, и они снова принялись за былое – танцевать да курить.

Тем временем на балконе увлеченно общались два друга, один из которых был женихом. В отличие от своей жены, блистающей перед зрителями в комнате, он пока что был в повседневной одежде – брюках и серой майке. На втором же сочились тучные «варёнки» и клетчатая рубашка с длинным рукавом. К тому же лицо его украшали черные пышные усы над всей длиной верхней губы. Они слегка неуклюже смотрелись на худосочном лице носителя в силу своей как раз таки чрезмерной пышности.

– От перестройки, будь она проклята, одни проблемы. Я, допустим, вообще до недавнего времени не понимал, что в стране происходит. Еще и толком никто не мог объяснить, что к чему, а в телевизоре вечно – бла-бла-бла. И встречаю, в общем, на днях я своего знакомого-раздолбая, который кое-как из школы выпустился и которому всякие умники вроде школьных учителей прочили шикарную жизнь в грязи и дерьме. Ну, поприветствовали друг друга – конечно, не без доли неловкости с моей стороны. Слово за слово, и я ему как давай жаловаться: «Что с нами происходит? Нам на фабрике выдают зарплату продукцией. При том для кого-то это не так печально, кто, допустим, работает на мясокомбинате. А что делать, например, с коробкой обуви или ведром гвоздей? Это, конечно, намного хуже: приходится ту же самую обувь кому-то продать, чтобы купить себе последнюю буханку хлеба». И все в этом духе. А он, некогда беспросветный двоечник, по уверению многих, принялся уже было мне что-то рассказывать о приватизации и ослаблении власти, но тут же смекнул, что я дуб дубом. «Давай, – говорит, – встретимся в моем ресторане и поговорим более обстоятельно». Сейчас, понимаешь ли, он говорит более обстоятельно, когда как раньше серьезному диалогу предпочитал весомую зуботычину. И что ты думаешь? Назначает он, в общем, мне встречу на выходные по определенному адресу. Благо года два назад, что ли, я там был с приятелями и сразу понял, что речь идет о столовой «Заря». Какое имеет отношение ресторан к столовой, спросишь ты меня? Именно таким же вопросом я задавался до момента встречи. Итак, по прибытии в условное место я, как ни странно, не замечаю никакой «Зари», а вижу лишь электрическую вывеску «Золотое руно». Захожу, подхожу к барной стойке (да, там была барная стойка) и спрашиваю: «Здесь раньше была столовая?» Мне отвечают: «Да». «В таком случае, – говорю, – можно мне увидеть Филиппа Эдуардовича? Меня зовут Алексей, мы здесь условились встретиться». «Присядьте туда». Я сажусь, смотря по сторонам, и ловлю себя на мысли: обстановка просто шоколад! Еле-еле челюсть удерживаю. Наша мебель просто ширпотреб по сравнению с той. В общем, вскоре приходит Филипп в костюме, за ним официантка с двумя бокалами шипучего на подносе. И тут он начинает мне объяснять. «Скоро, Леша, судя по твоим жалобам, твои фабрики и вовсе закроются. Пойми: сейчас государство не способно управлять подконтрольными ему предприятиями и поэтому продает их за бесценок. А покупают их люди весьма разные по своему характеру. Есть такие, как я: у них в приоритете дальнейшее развитие и выгодное сотрудничество. А есть и другие, которым важна сиюминутная прибыль. Проще говоря, они из работников выкачивают все, не давая ничего взамен. Один хороший человек помог мне приобрести эту столовую и преобразить ее. Следуя его примеру, я хочу пригласить тебя сюда на роль администратора. Это не взбалмошная прихоть, а строго продуманное решение. Ты меня хорошо знаешь, да и я тебя не забыл – старым знакомым легче сработаться, поверь мне. Итак, выбор за тобой: стать успешным сотрудником моего ресторана или дальше пресмыкаться на своем бесперспективном предприятии». Я, конечно, был ошарашен, но он мне дал время подумать, поднимая бокал за встречу. Мы выпили и разошлись. Такие дела.