Вячеслав Тебенко - Предпоследний шельф. Седьмой пункт

Корабельный врач был последней инстанцией на пути Крис и Майкла внутрь батискафа. Несколько минут спустя судовой кран с помощью нескольких тканевых стропов и страховочного стального каната опустил аппарат на воду. Сквозь небольшой иллюминатор толщиной под двадцать сантиметров Крис помахала морякам. Начиналось погружение. Майкл не любил говорить внутри аппарата, как будто экономил воздух и силу собственных легких. Сказывались привычки военного пловца. Мощные прожекторы, освещая толщу воды, привлекали многочисленных рыб, которых с каждой сотней метров становилось все меньше и меньше.

В детстве Майкл был в восторге от французских исследователей моря из «команды Кусто». Документальный сериал, снятый в прошлом веке 9 9 * Речь идет об известном научно-популярном сериале «Подводная одиссея команды Кусто». *, намного опережал свое время, не говоря уже о мастерстве и профессионализме экипажа «Калипсо». Кумир Майкла Жак-Ив Кусто в юности мечтал о карьере военного офицера, но после помешавшей этому автомобильной аварии стал всемирно известным исследователем. Майкл так же, как Капитан Кусто, хотел изучать океан, будучи ученым-путешественником, но по иронии судьбы стал боевым офицером подводного спецназа. Некоторые экспедиции, в которых участвовал Майкл, наверное, будут держать под грифом «секретно» даже после его смерти.

– Тысяча метров, Крис.

– Уже? Быстро, однако.

– Под водой время летит незаметно, – Майкл уставился в иллюминатор. – Что ты хочешь увидеть на глубине, Крис?

– Два месяца назад NASA зафиксировала небывалую активность Солнца, с повышением температуры предположительно на тридцать-сорок градусов. Ионы…

– До Солнца сто пятьдесят миллионов километров, между прочим. Как им это удалось?

– Не знаю, я не астролог, то есть не астроном. Не перебивай! Снимки из космоса отчетливо показали изменения потоков воздуха в районе северо-западной окраины Тихого океана, а также нарушение озонового слоя, вплоть до аномалии.

– Озоновый слой нарушен еще в начале века, насколько я знаю.

– Разумеется, это аномалия относительно последних показателей.

– Мы спустимся на самое дно океана, чтобы метеорологи сообразили, что там происходит в верхних слоях атмосферы?

– Ты много времени проводишь в спортзале, Майкл, – фыркнула девушка. – При усилении активности Солнца по цепочке планет и Луны на Земле происходит увеличение температуры, вместе с этим мощный выброс водорода и других газов, растворенных в жидком ядре Земли. Потом, накапливаясь на глубине трех тысяч километров, они начинают выходить на поверхность. Чем активнее Солнце, тем больше этих газов.

– Ты его видела, Крис?

– Кого его, Майкл?

– Водород? Ну или жидкое ядро?

– Нет, не видела. Ты задаешь детские вопросы.

– Ладно, продолжай, буду задавать взрослые. Что еще, кроме водорода, идет наверх?

Крис поправила очки.

– Метан, углекислый газ, радон. Особенно это характерно для районов тектонических разломов и вулканических зон. То есть тех, где мы сейчас находимся.

– С вулканами понятно! Через них идет сброс напряжения.

– Ты знаешь, не могу сказать, что первично: вулкан как канал, где энергия находит выход, либо все эти волны, напряжения, вихри, которые, собственно, и создают вулканы.

– По-моему, это напоминает известный вопрос: что первично – курица или яйцо.

– Может быть, – согласилась девушка. – Курило-Камчатская впадина и есть океаническая рифтовая зона, в этом районе, согласно классическим гипотезам, Тихоокеанская плита ныряет под Евразийскую, ну и происходит вся эта кутерьма с землетрясениями.

– Тогда нам не о чем волноваться, пусть ныряет! Геология – это десятки и сотни тысяч лет. Нам столько не прожить.

– Майкл, ты рассуждаешь как обыватель. Масштабные геологические события, вызревающие длительный период времени, например, землетрясение в своей кульминационной фазе, длятся всего лишь минуты, – продолжила Крис. – Так вот, что мы имеем: аномальный выброс водорода и очевидное разрушение озонового слоя вместе с предельной ионизацией атмосферы, которые фиксируются со спутника. При том что вулканы молчат. Нет даже намека на вулканическую активность, словно земля к чему-то готовится. Этот водород накапливается в земной коре! – последнее предложение Крис почти прокричала.

– Может, подождать годик? Вулканы рванут – и все станет на свои места, – предложил Майкл.

– Ты забыл о сейсмической активности. Вулканы пока молчат, тем не менее землетрясения в океане и вблизи Японского архипелага, Курило-Камчатской дуги происходят с завидной регулярностью. Такая вот головоломка!

– И что?

– Я предполагаю, что идет какой-то аномальный ускоренный геологический процесс, в основе которого – накопление газов в океанском желобе и перемещение сейсмофокальной зоны с одновременным блокированием каналов островной дегазации, – скороговоркой выпалила Крис.

– Крис, все, что я понял, так это то, что ты в последнее время много читаешь, и тебе пора заняться личной жизнью.

– Странно слышать это от человека, который не вылезает из батискафа и водолазного костюма.

– Тогда будем считать, что у нас свидание в батискафе, Крис.

– Отлично, надеюсь, это будет просто свидание.

– Конечно, моя дорогая, батискаф… Батискаф не место для дискуссий.

Оба рассмеялись. Крис вновь обратила внимание на руки «котика» – на предплечье, ближе к локтевому суставу, был закреплен датчик давления. Пластмассовый ремень подчеркивал мышцы и заключенную в них силу. Она ловила себя на том, что ей это нравилось.

– Так что там с твоей теорией? Тебе дадут премию. Какую-нибудь.

– Неизвестно! Мне нужно еще подумать, пока это лишь отдельные предположения.

– Кстати, экватор – три тысячи сто сорок метров под водой, – Майкл обозначил половину пути. Электронная аппаратура в батискафе работала безупречно, по крайней мере, пока.

– Понимаешь, все не так просто. Теория, теория, сколько этих теорий, гипотез и предположений было, сколько еще будет… Тем более в эпоху глобального обмена информацией и доступа к знаниям.

– Собственно, ученых и «околоученых» становится с каждым днем больше, оно и понятно. Производство отдано роботам и третьим странам. Вот они, ученые, и генерируют идеи. Как говорит одна моя знакомая, гранты и оклады нужно отработать.

– Да! Но даже многие профессиональные теории и направления, порой безупречные, не отличаются долгожительством, разбиваясь о новые данные.

– Это нормально, гипотезы живы, пока живы их авторы, – философски заметил офицер.

– Как сказал Томас Кун, новая истина утверждается в науке потому, что сторонники старой умирают.