Вячеслав Тебенко - Предпоследний шельф. Седьмой пункт

– Майкл, давай следовать по траектории этих фонтанчиков.

– Как ты предлагаешь это делать? Они не выстроены в одну линию.

– Ну так придумай что-нибудь, нам же нужно хоть что-то понять, – девушка для начала решила выяснить, на каком расстоянии проходят «фонтаны».

– Поступим следующим образом: я пойду от одного к другому, выдерживая прямую, не отклоняясь от курса.

– Что это значит? Не поняла.

– Очень просто – смотри в иллюминатор и говори направление, иначе мы будем кружиться от одного фонтана к другому.

– Почти понятно, Майкл. Поехали.

Батискаф медленно передвигался по дну океана, фиксируя «вулканчики» и пытаясь очертить контуры. Линия маршрута получалась длиной уже больше трехсот метров. Вскоре наблюдатели заметили, что океанское дно становится более крутым, уходя вниз, а количество «фонтанчиков» уменьшается. Впрочем, кто сказал, что шельф обязательно должен быть ровным? Разумеется, геометрически правильных углов и гладкой поверхности априори никто не ждал. Однако что-то в этой картине было неправильным, а что – Крис никак не могла понять.

– Майкл, о чем ты думаешь, глядя на этот пейзаж?

– Довольно занятно – фонтаны под водой, но, судя по твоему выражению лица, ничего хорошего ожидать не стоит.

– Ты видишь какую-нибудь закономерность в расположении этих фонтанчиков?

– Пожалуй, пока только то, что они идут по склону вниз, уменьшаясь как по количеству, так и по мощи.

– То есть мне не кажется? – немного по-детски спросила Крис.

– Совершенно верно, вам не кажется, леди.

– Тогда следуй за ними, капитан.

Склон почему-то не заканчивался, продолжая уходить вниз, изредка меняя угол наклона, кое-где переходя на несколько метров в ровную поверхность. Так батискаф прошел чуть больше километра. Глаза аргонавтов стали привыкать к такому подводному пейзажу.

– Крис, так и будем плыть по следу этих «вулканчиков»? Может быть, они дойдут до самых Курил.

– Не переживай, Майкл. Мы сейчас в желобе. Прежде чем доплывем на твоей посудине до островов, нам нужно перевалить за внутренний хребет впадины, его трудно не заметить.

– Почему?

– Потому что он почти такой же, как Кордильеры.

– Да, значит, острова нам не светят! Тогда остаемся здесь, на самом дне.

– Смотри! Что это впереди?

Майкл замедлил ход батискафа. Океаническое дно как будто остановило свое падение – и перед акванавтами вырос бугор метра два высотой. В сравнении с прежним узором океанского дна бугор выглядел не совсем естественно: даже самому непосвященному человеку было понятно, что вырос он совсем недавно и еще не успел вписаться в ландшафт.

– Вперед! Посмотрим на это чудо.

– Крис, такое впечатление, будто морской крот рыл ход по дну, и оно так взбугрилось.

– Неплохой сюжет для фантастики. Сделай пару снимков и видео, может, озолотишься на «ютубе».

Батискаф проплыл над бугром.

– Господи, Майкл, что здесь происходит?!

Оба застыли у своих иллюминаторов – свет прожекторов открывал новую загадку: земля словно просела вниз метра на два-три.

– Майкл, теперь куда?

– Предлагаю идти вдоль этого странного бугра. Мы, по крайней мере, поймем, каков периметр проседания.

Путешествие продолжалось еще несколько часов, после чего аппарат вышел к поверхности воды.

Уже вечером, когда перипетии погружения и эмоции остались позади, Крис обдумывала все увиденное на дне океана. Разумеется, нечто дельное могло родиться только в том случае, если разобрать по косточкам все прочитанное, исследованное, несколько раз раскритикованное, а также предположения, домыслы, цифры и факты. Даже скрупулезный анализ и синтез информации вовсе не гарантировал результата. Речь шла даже не о верных, а вообще о сколько-нибудь разумных выводах.

Результаты видео- и фотосъемки уже отправлены в ведомство вместе с файлом отчета. Исследователям стоило дождаться, что скажут более опытные коллеги. Однако профессорские и академические звания вполне позволяют их владельцам ошибаться, равно как и студентам-третьекурсникам, с той лишь разницей, что третьекурсники гораздо быстрее и легче признают свои ошибки.

Научно-исследовательское судно «Надежда» стояло буквально в километре от острова Анучина; две лодки отправились на берег с визитом вежливости и одновременно экскурсией.

– Смотри, Коля, уже на подходе – человек пятнадцать к нам, может, и больше. Значки не забудь.

– Значки – конечно, а как же без значков, у нас прямо как в центре, значки и фото на память, нам еще собаку новую должны выдать для таких целей. Чтобы как в советских альбомах рисовали лет сорок-шестьдесят назад: пограничник, АК-47, зеленая фуражка, вышка и овчарка.

– Ага, овчарки всегда душевно получались, что на фото, что на картинках. В училище, помню, такой альбом был, к семидесятилетию пограничных войск или как-то так назывался.

– На острове только собака будет не в тему, у нас по периметру два километра.

– Собака всегда в тему, просто у тебя, наверное, ее никогда не было.

– Почему же, была в детстве – Гольфстрим.

– Гольфстрим? Прикольно! Я так понимаю, что сокращенно его звали Гольфом в честь «фольксвагена»?

– Станет еще прикольней, если я тебе скажу, что это был породистый ньюфаундленд.

– Ого, Гольфстрим породы ньюфаундленд! В твоей семье географию любили.

– Ага, очень, поэтому и занесло на край света.

– Почему край, здесь солнце восходит, значит, здесь все-таки начало.

– Как знать… Самый большой океан в мире, самое огромное водное пространство от Курил до самой Америки – здесь у нас и начало, и конец.

– Философично!

– В такой атмосфере поневоле становишься философом. Вообще я бы проводил курсы реабилитации на островах для жителей больших городов, но, разумеется, в ограниченном количестве. Приедут, подлечат расшатанные ритмом мегаполиса нервишки, восстановятся – и обратно на материк, за длинным рублем.

– Пока ты думаешь, туристические бюро в Москве и Питере уже предлагают туры в «Консу», и вовсе не за скромное вознаграждение.

– А мне и в «Консу» пока не надо, у нас не хуже. Но если приспичит, то можно сгонять на Волгу в Сарепту, там своя «конса», в миниатюре, правда.

– Спасибо, при нашей-то работе хочется в цивилизацию.

– И куда планируешь в отпуск?

– Если доживу, то, скорее всего, в Токио, – рассмеялся Николай. – У меня прописка дальневосточная – визы не надо, да и вообще, один из самых больших городов в мире, куда нам проще всего добраться.

– По «упрощенке» через Хоккайдо или?..

– Воздушно-капельным путем. Владивосток – Токио.

– Мы тоже со своей хотели в отпуск, правда, по маршруту Чита – Москва, тогда еще «Винни-Пух» ходил; жаль, беднягу убрали. А потом мы разбежались, и на самолете она улетела без проблем – быстро и недорого, безо всяких тебе «Винни-Пухов» 10 10 Путешествовать «воздушно-капельным путем» – на дирижабле. С конца 2020-х годов дирижабли вновь стали завоевывать популярность на рынке авиаперевозок и туризма вследствие удешевления гелия и повышения безопасности дирижаблей. «Винни-Пух» – самый большой пассажирский дирижабль в России, запущен в 2034 году. Весит около 150 тонн, способен совершать перелеты до 15 000 километров. С 2041 года на модернизации.