Вячеслав Тебенко - Предпоследний шельф. Седьмой пункт

До войны Северо-Курильск назывался Касивабара. После того, как этот городок-поселок заняли части Красной Армии, местные жители никуда не делись; часть из них активно включилась в социалистическое строительство на границе Евразии и Тихого океана. Отношения русских и японцев запрещались, однако кто запретит? Складывались смешанные ячейки общества – любовь не смотрит на такие пустяки, как принадлежность к гражданству, особенно здесь, на почти первобытных островах, окруженных стихией океана! Первая репатриация японцев с Курил началась в 1947 году, когда маленькому Ивану не было и года. Правдами и неправдами Кэтсу Мацудо остался в Советском Союзе, сына при рождении записали Мацудовым. Однако едва ли это имело значение, когда позади нелепая война, ты остался жив, встретил любовь, а впереди еще вся жизнь…

Море еще долго выбрасывало домашнюю утварь и трупы на побережье Курильских островов. Оксана, жена Кэтсу, не желала, чтобы вода принесла тело мужа. Он любил только ее, сына и океан. Каждый год в ночь на пятое ноября Оксана зажигала свечу, вместе с сыном они несколько часов сидели и молча смотрели друг на друга. Иван Кэтсуевич Мацудов, будучи человеком взрослым, эту традицию не оставлял в память об отце и погибших во время стихии японцах и русских…

Вертолет летел над Сахалином к месту трагедии. Пошел снег, холодало; опытный поисковик понимал, что там, под завалами Нефтегорска, кто-то умрет от переохлаждения до прихода помощи. Операция станет одной из самых сложных за время его службы, не столько в техническом, сколько в моральном плане. Иван Мацудов еще раз посмотрел на спасателей и добровольцев: «Выдержат не все – одни молча замкнутся в себе, иные сорвутся в истерике, и те, и другие покинут место происшествия до завершения спасательных работ».

– Ну вот, видишь, с краю мужчина – это Борис, геофизик из академии наук, следующий в форме – наш коллега, пограничник дядя Коля, он потом еще к нам приезжал, – офицер пальцем листал экран айфона. – Здесь они уже покидают место трагедии: на лицах только боль и печаль, вот дед мой Иван Мацудов – после Нефтегорска он ушел из МЧС.

– Да… А с городом этим что – не стали восстанавливать?

– Нет, восстанавливать было уже нечего: блочные дома полностью разрушены, из трех тысяч жителей поселка больше двух тысяч погибло. Построили мемориальный центр.

– Это в каком же году случилось, а?

– Нас с тобой еще не было, – быстро сказал офицер. – В ночь на 28 мая 1995 года, уже, считай, сорок пять лет прошло, в День пограничника беда пришла.

– Сорок три, если быть точным. Дед твой, значит, по отцу японец, и ты в какой-то степени тоже.

– Скорее всего, я камчадал, – улыбнулся собеседник. – Нравится у нас на Курилах – океан, природа, размах?

– Еще бы, не жалею, что перевод получил. Не то что в моем Брянске – лесополоса, речка, пруды, проехал семьдесят километров – и ты уже в другой области.

– Ага, здесь можно ехать, ехать, ехать и никуда не приехать. На Дальнем Востоке свои расстояния, а мы здесь вообще на краю земли.

– Почему в МЧС не пошел? У вас же это семейная традиция, как я понял.

– Дядя Коля сбил: пограничником будешь, пограничником будешь.

– А ты?

– Да я, по правде сказать, ни туда, ни туда особо не хотел.

– А сейчас?

– Сейчас? Знаешь, человек ищет себя, и бывает так, что находит свое место и дело. Пусть даже на краю света. Как говорили советские пограничники, «земля имеет форму чемодана». Меня на материк не тянет.

– На большой земле и в большом городе свои правила, «камчатнику» там, как бы это сказать, не хватает воздуха. Атмосфера не та.

– Здесь, на острове, нам хватает и воздуха, и простора, даже чересчур. Сидим тут аки аскеты-монахи.

– Соглашусь, но кто не успел – тот опоздал, раньше думать надо было, так сказать, искать, найти и…

– И спутать себя по рукам и ногам. Тут, понимаешь, не каждой интересно с тобой по «камчатке» мотаться.

– Ты мне об этом будешь рассказывать! У меня все накрылось медным изделием: познакомились на большой земле и вместе хотели ехать. Приехали, три месяца прожили, потом говорит: «Или я, или Курилы».

– Ты выбрал?

– Разные мы, хоть на Курилах, хоть в Питере, выбрал я свободу, а Курилы – скорее повод… для меня.

– На островах прослужишь – можно на пенсию выйти холостым. У нас тут все сложно в вопросе семьи и брака.

– Да, мне достаточно на тебя посмотреть, – рассмеялся Кравченко, глядя на капитана Мацудова.

– А я … ну как тебе сказать… понимаешь, такое дело произошло…

– Конечно, понимаю, – добродушно ответил собеседник, – такое дело, и правильнее сказать, «не произошло».

– Именно это я и имел в виду.

– Опа, держись, – в кабинетике задрожали нехитрая мебель и компьютерная техника. Что, опять? Несколько секунд два человека пребывали в замешательстве. Вскоре вновь почувствовались подземные толчки; люди воспринимали их без паники: за последние месяцы это стало привычным. А здание из деревянных и пенополипропиленовых конструкций было специально спроектировано так, что даже в случае разрушения не представляло серьезной опасности для его обитателей.

– Спорим, балла три было?

– Ну, что-то около того.

За несколько месяцев службы военные уже безо всяких приборов, на основании опыта и ощущений, так сказать, эмпирически могли прикидывать силу землетрясений, и с каждым разом их ощущения все больше и больше соответствовали показаниям приборов. Через несколько минут прошло радиооповещение: зафиксировано землетрясение магнитудой три балла, сейсмическая волна пришла, как обычно, с Шикотанского направления.

Южную часть Курильской гряды, как говорили промысловики и пограничники, «расшатывало» уже несколько лет подряд. Старожилы Камчатки и Курил вели тревожный отсчет с октября 1994 года – от катастрофического Шикотанского землетрясения магнитудой 8,1. Землетрясение сопровождалось цунами. Волна, обрушившаяся на острова, достигала восьми метров, а в бухте Церковной океан разразился пятнадцатиметровым шквалом. Полевыми исследователями было установлено: Шикотан чуть-чуть ушел под воду. Сейсмофокальная зона за три года успела перекочевать на север, строго по островной дуге в направлении материка. В 1997 году в полутора тысячах километров от Шикотана, вблизи Кроноцкого залива полуострова Камчатки, произошло мощнейшее землетрясение магнитудой 7,9. Очаг землетрясения находился лишь в 360 километрах от Петропавловска-Камчатского. Ученые составляли карты и прогнозы, с различной вероятностью, следующего «сейсмического события». В научных публикациях и статьях вся Камчатка, Курилы, Японский архипелаг были разбиты на зоны, секторы, блоки возможных подземных толчков.