Татьяна Иванько - Говорит и показывает. Книга 2

– Несомненно.

– Да, насчёт туфель, свадьба предполагается на природе, поэтому без каблуков, может быть… – сказала Маюшка.

Девица приподняла брови, немного удивлённо, но потом кивнула и повела Маюшку в «кулисы», где таились примерочные, а меня оставили в забранном в бархат зале, на велюровом диване, но ненадолго, та же девица явилась и принесла шампанского, бутик есть бутик. И спросила:

– На какую сумму рассчитывать?

– Практически на любую, – смело сказал я, и подумал, что хорошо, что я отлично ориентируюсь в ценах в такого рода магазинах, не свадебных, разумеется, но пафосных и дорогих, поэтому застать меня врасплох этим невозможно.

– Желаете взглянуть на образцы белья и туфель?

– Желаю. Но образцы туфель обсудите с невестой, а вот бельё я выберу. И не только свадебный комплект. Шёлк и кружево.

– Чулки, пояс?

– Непременно.

– Для вас костюм будем подбирать?

– Я – не жених, увы, я только дядюшка невесты.

– О, такой молодой дядя! – лицо девицы осветилось платной улыбкой.

Мне прислали другую девушку, не ту, что встречала нас. Она оглядела меня с ног до головы, хмыкнула странно накрашенным ртом: в середине красным, с краёв почти чёрным, пирсинг в губе и в брови. Да, это не пафосная приглаженная девочка, с этой мне проще найти общий язык.

– Мне сказали у вас на природе будет торжество, что это, дом, или берег моря? – почти строго спросила она.

Но я рассмеялась:

– Да нет, обычный человеческий пикник на семь человек. Мне надо, чтобы платье сочеталось например… с кедами. В-общем, с какими-нибудь тапками.

Девица взглянула внимательнее мне в лицо и повеселела.

– Я – Ульяна, – кивнула она, – а вас как можно называть?

– Майя.

– Тоже хреново, – ответила она и мне это показалось забавно и симпатично.

Я разглядела и выщипанные в нити брови, и нарочито небрежно взбудораженные короткие чёрные волосы.

– Вот что, Майя, какую музыку ты слушала на этой неделе? Из новинок?

Вот это правильный вопрос, музыкальные предпочтения, как тропинка, по которой мы идём.

– «Until it sleep» Metallica, – сказала я, именно новый диск играл в моём плеере по дороге на «Октябрьскую».

Ульяна просияла:

– Врёшь!

Я приоткрыла сумочку, в которой был плеер и открыла крышку, диск с рыжим локтем, хотя может это не локоть никакой?.. но мне казался локтем.

– Ну, Майя, всё ясно, будет тебе лучшее платье на земле для твоей свадьбы! А я-то думала, ты из этих теперешних цыпочек с их папиками и Сташевским.

Я засмеялась, а она уже испарилась, чтобы появиться через несколько минут уже с несколькими платьями.

Уже первое было чудесно: пышная юбка, отделанная шитьём по подолу, до середины икры, рукава-фонарики пышные ниже локтя,

– Вот и кеды, – сказала Ульяна, поставив передо мной кружевные кедики, похожие на тапочки для спортивной принцессы. – Есть ещё ковбойские сапоги и туфельки. Я принесу, а ты примеряй.

Ю-Ю не с улыбкой, а супер-улыбкой смотрел на меня, когда я вышла к нему. Вокруг него разложены раскрытые коробки с комплектами белья, всегда любил мне бельё дарить.

– На головку можно вот эту шляпку…

Белая соломенная шляпка с цветами подходила прекрасно и очень к лицу Маюшке, мне интересно, скажет она то, что подумал я.

– Очень красиво, просто чудесно, но… это совсем не я, – сказала она. А я счастлив, именно эти слова были у меня в голове.

Следующий выход уже почти то, что надо: платье из кружева с открытыми хрупкими плечами, очень простое и очень красивое, сексуальное даже, в таком по траве босиком…

Мы с Маюшкой посмотрели друг на друга, и она пошла переодеваться. И вот только четвёртым было именно то, что должно было быть: короткое до колен, простой лиф, круглый воротничок, маленькие рукавчики, пояс – атласная лента. К нему и туфли с милыми детскими ремешками на плоских каблуках. И на выбор: маленькая фата или простой венок ободком. Мне больше понравился венок. Но я молчал, опять ожидая выбора моей Маюшки. Она выбрала веночек.

Большущая коробка, перевязанная атласной лентой, к ней ещё несколько с туфельками и украшением на голову, а остальные с бельём.

– Не много ты белья-то накупил?

– Опьянел тут от шампанского ихнего вот и позволил себе, разгулялся. Не переживай, платье твоё хоть и Шанель, оказалось, между прочим, но не разорило меня как я надеялся, – сказал я.

– Шанель – это хорошо, – засмеялась Маюшка. – Там ещё чёрный пояс был, но я подумала, что для мамы с бабушкой будет слишком революционно.

Я улыбнулся, посмотрев на неё:

– Ты сама теперь о них так много думаешь… Скучала, выходит?

– Выходит… – Маюшка чуть-чуть улыбнулась, опуская ресницы.

Я сгрёб коробки в свои руки, потом подумал и сказал девицам:

– А можно я всё это заберу на днях, а то у нас сегодня ещё мероприятия запланированы?

Они рады исполнить любое наше желание, покупка оплачена, а дальше можешь делать с ней, что угодно.

– Какие это у нас мероприятия? – удивилась Маюшка, когда мы вышли в пыльное тепло улицы из душистой прохлады магазина.

– На экскурсию тебя хочу сводить. Прогуляемся от Китай-города до Таганки. В «Иллюзион», может, сходим. Поехали?

Она улыбнулась:

– Надеюсь, в театр не пойдём?

– Не любишь театр?

– Неприлично не любить театр. Люблю, но… меня очень редко там захватывает. Ужасно?

– Надо на хороших актёров и режиссёра сходить, тогда захватит. И скучно не будет. Шесть лет в Москве, так и не сходила на хорошее представление, я говорил, а ты всё в М-ск сливалась. Привезла бы и Васю своего на какой-нибудь спектакль.

Маюшка надела солнечные очки, скорчила рожицу, вроде: «не учите меня жить, парниша!». Мы быстро доехали до Таганской. Длиннющий эскалатор стояли то я впереди, то она. Когда она стояла передо мной, я не мог удержаться, чтобы не сжать легонько её плечи в ладонях. Маюшка только погладила мои пальцы рукой, не оборачиваясь. И сама легонько кладёт свои пальчики мне на плечи, когда я стою перед ней. Я обернулся, она улыбнулась, смотрит из-под ресниц. Погладила меня по щеке. Вот она и вот я, но мы разделены. Этой сегодняшней примеркой больше, чем её словами шестилетней давности.

Мы болтались по улочкам и переулкам вокруг Таганской, чтобы потом спустится к Котельнической, перейти Москва-реку и до Павелецкой.

Тут, на Таганке, множество красивых домов, правда, запущенных и пыльных, но это как обедневшие и постаревшие красавицы, как моя Марья Сергеевна, хоть и вековая старушенция, а всё равно хранит красоту.

В этих переулках целоваться бы сейчас…

– Какие красивые дома, Ю-Ю, модерн что ли? – сказала Маюшка, обернувшись.

– Или подражание модерну.

– Вот представляешь, эта эпоха, я имею в виду модерн, продлилась-то какие-то пять лет, а оставила такой значительный и неповторимый след. Неповторимой красоты и изящества.