Евгений Келпш - Рожденный в ГСВГ

Б. В. Громов, В.В Келпш, Е. В. Келпш (крайний справа).

На фотографии Командующий ККВО Борис Всеволодович Громов с пультом управления. Правая ручка-джойстик – управление движением трактора, управление пропорциональное, то есть, плавное. Левая ручка-джойстик – управление отвалом бульдозера или рыхлителем. На верхней панели пульта кнопки и тумблеры включения-отключения «массы», запуска-глушения двигателя, выбора рабочего органа, включения-отключения самого пульта, сбоку – разъём для зарядки аккумуляторов.

Пульт выполнен в соответствие с требованиями ГОСТ к Средствам вооружения и военной техники, то есть, пыле-влаго защищённый, противоударный и легкий, вес около 3-х кг с аккумуляторами. Исполнительная радиоэлектронная аппаратура на тракторе расположена внутри кабины, под мощным свинцовым коробом. Выведен только антенный контур и сама штыревая антенна на крыше трактора. Электро-гидропанель сзади, снаружи. Имеется возможность управлять машиной из кабины, там тоже джойстики и кнопки. На крыше сигнальный оранжевый проблесковый маячок, мигает – значит, машина на связи.

В кормовой части на штанге предусмотрена кнопка аварийного ручного глушения двигателя. Очень правильная кнопка. Дальность управления на прямой видимости составляла не менее 300-т метров. Так как это был пока ещё макет, хлопот с ним было много, постоянно зависали электро-гидравлические клапана на панели, и трактор начинал радостно «чудить» – то резво удалялся от оператора, то крутился вокруг левой, либо правой гусениц, то крушил всё отвалом, то землю пахал рыхлителем. Тут-то и наступала очередь аварийной кнопки – к резвящемуся трактору надо было подобраться и треснуть по кнопке изо всех сил. Перекрывалась топливная система, и малыш успокаивался.

В течение года у комплекса появилось техническое зрение, пункт управления «переехал» в кунг 131-го «ЗИЛа» и дальность управления выросла до 1500 м. Вполне уже не плохо, учитывая, что это были первые советские комплексы.

Испытательный полигон, он же полевой лагерь нашей бригады, находился в живописнейшем месте, близ села Пуховка, на берегу Реки Десна. Река в этом месте разделялась на два русла: основное, судоходное и широкое, и тихое, но глубокое, так называемый «старик». Там водились фантастических размеров раки и флегматичные сомы. На территории лагеря, как говорится, были все объекты инфраструктуры: железобетонные каркасы для палаток на отделение, кухня-столовая под навесом на роту, кирпичное здание для размещения командного состава и учебных классов и кирпичное же здание санчасти.

Метрах этак в 200-х располагался огороженный колючей проволокой парк машин с будкой дежурного по парку у шлагбаума. Под навесом на железобетонном основании стояла передвижная дизельная электростанция, наше РАО ЕЭС и РусГидро в одном флаконе. Я и специалисты ЧТЗ разместились в санчасти, майоры из института – в административном здании, воины-гвардейцы – в палатках.

Стоял жаркий украинский август – «серпень», по ночам на Десне манила к воде длинная лунная дорожка, от сосен пахло смолой и хвоей, а по кустам шныряли зайцы в удивительных количествах. Начал я с того, что собрал своих и прикомандированных воинов, представился, доложил им свои требования к несению службы и, в целом, к организации жизни и быта в нашем маленьком отдельном подразделении. Всё, как всегда, за исключением зарядки и вечерней прогулки.

Подъем, заправка постелей, умывание и купание в Десне, утренний осмотр, завтрак, развод. Дорожники убывают выполнять свои задачи, мои солджеры поступают в распоряжение майоров и заводчан. В 14:00 мск обед, 30 минут отдых и по новой, до ужина. Ужин в 19:00, и снова трудиться, пока не стемнеет. Вечерняя поверка в 22:30, выбитый мной у начпрода вечерний чай и баиньки. К вечернему чаю шли галеты и сухари. Спали воины без задних лап, ибо вкалывать приходилось много и долго.

«Железный Генрих» снабдил меня 4-мя телефонными аппаратами ТА-57 и полевым коммутатором ПК-10, а также радиостанцией Р-159. Я распорядился перетащить грибок дневального к въезду на полигон, один телефон установил там, в дневное время под грибком изнывал один из воинов. Второй телефон воткнул майорам, третий – в палатку к бойцам, четвёртый и коммутатор – в санчасть. Радиостанция обеспечивала связь с батальоном, возле неё дежурили по очереди младший сержант Рахимов и ефрейтор Козлаускас. Для тракторов соорудили навес из брезента, ночью территорию охранял одиночный патруль, а я каждые два час его взбадривал. Продукты и топливо привозили еженедельно, вверенная техника поддерживалась в исправном состоянии, все были при деле.

Недели через две меня неожиданно вызвали в батальон, выяснилось, что мне и всем прочим молодым лейтенантам надлежит немедленно убыть на окружные сборы в учебную Деснянскую дивизию. Подменяли меня на полигоне, кто попало, а иногда и никто не подменял. Убыли мы на сборы, а помимо меня, в бригаду попали ещё два выпускника моего Училища – Вова (Дядя) Давыдовский, бывший старшина роты механиков, и Вася Днепров. Вова – к понтонёрам, Вася – к дорожникам. В наш батальон в третью роту прибыл взводным тюменец Саша Рудич, дом которого примыкал к расположению бригады, ещё один тюменец, Паша Горчаков, украсил собой дорожников, два хлопца-западенца из Каменец-Подольского Училища тоже приплыли к понтонерам. Их основная польза заключалась в том, что к ним регулярно приезжали родичи и привозили вечного голодным «летёхам» западноукраинскую ЕДУ. Очень много.

Сборы в учебной дивизии ничем особенно не запомнились, как разве что грандиозным побоищем, которое мы учинили жителям окрестных сёл, в особенности, громадзянам из Выползова. Говорят, во время войны мужчины этого села поголовно подались в полицаи. Охотно верю. Началось всё с того, что толпа аборигенов, возглавляемая дембелем-морпехом из данного Выползова, вероломно и подло поколотила выпускников КВОКУ, разведчиков. Окровавленные и оборванные, пришли они в расположение сборов, находящегося на верхнем этаже казармы школы прапорщиков.

В ответ на этот акт агрессии поднялись все сборы, все 700 человек. В колонну по десять, легким бегом выдвинулись мы к месту бранной сечи, и прошли весь военный городок, и близлежащие сёла, оставляя за спиной лишь жалкие руины и тела поверженных недругов. Под раздачу попал участковый, ставший грудью на защиту односельчан. Мотоцикл его перевернули, погон лишили и исторгнули во тьму внешнюю, где были плач и скрежет зубов. Совершив акт возмездия, мы чинно и организованно убрались восвояси.

Утро началось с пронзительного выступления в лекционном зале Командующего ККВО Бориса Всеволодовича Громова, прибывшего ради такого дела на вертолёте. Но самым тяжким порицанием в его речи было лишь слово «мушкетёры», командующий порицал нас, по-моему, едва сдерживаясь от смеха. Потом, на занятиях, офицеры Учебной дивизии прямым текстом сказали нам спасибо. Народное придание гласит, что набеги несознательных граждан на расположение военного городка после этого Деснянского побоища прекратились.