Татьяна Акилова - Cтанция

Немного постояли в молчании, приятном и легком. Настя, мельком взглянув на кустарник вишни, разглядела много зеленых ягод. Андрей бросал взволнованные взгляды на Настю.

– Нечасто ты к ней приезжаешь, – совершенно просто выдал Андрей.

– Второй раз в жизни приехала. Я здесь была совсем маленькая, и честно сказать кроме лохматой черной собаки ничего не помню.

Андрей весело хмыкнул и сам вдруг припомнил эту собаку, что в отрытую калитку часто забегала к бабушке на участок и почему-то лаяла на Андрея.

– Она всегда на меня лаяла. Но, кажется беззлобно, потому что я ее не боялся.

– Настюшенька!.. – послышался мягкий голос тети Розы.

– Я здесь! – бодро отозвалась Настя, – я пойду, – улыбнулась она Андрею.

– Давай.

Настроение Андрея из хорошо, превратилось в отличное. И не только из-за того, что он увидел Настю, а потому, что нечто теплое подсказывало ему, что продолжение оборвавшегося диалога произойдет сегодня. Он даже позабыл про странный, но красивый сон. А вспомнил про него, когда вернулся в дом. Сон ему понравился. Несмотря на то, что он то мерз, то был в страхе и полном неведении, но ему ясно захотел увидеть продолжение сна. Была какая-то интрига, что-то что пока ни пол словом не открылось Андрею, но должно было открыться. Совершенной глупостью были его мысли. Но он с таким наслаждением в них окунулся, что ходил по кухне и улыбался. А еще он сегодня увидится с Настей и это было важнее сна и вообще отрывало его от мира вокруг. Машинально он налил себе чаю и машинально съел пару бутербродов, с чем и каких на вкус, спроси его кто, он бы не вспомнил.

Ничем особым, кроме приятной встречи поздним утром у забора, день не выделялся. Делать было нечего и Андрей, лежа на диване, невольно задумался. В его воображении всплыл сон, фрагменты которого так ярко запомнились и отложились в памяти, что начинали отделяться ото сна и жить своей собственной жизнью. Вот, например, удивительный пейзаж трех островов в тумане виделся настолько ярким, дышащим свежей сыростью тумана, что в его существовании можно было не сомневаться. Может быть, это какое-то воспоминание смогло так забавно присниться, думал Андрей. Он, отдавшись размышлению, сделал предположение, что где-то уже видел нечто подобное. Ему никак не верилось, что вся эта красота, лишь плод его воображения. И это предположение казалось ему сначала странным, а потом и не логичным вовсе. Ему внезапно пришло в голову провести аналогию, что укрепилась в его мыслях и звучала так: если мне приснилась золотая береза, которую до сих пор так и хочется нарисовать, а березы я сколько угодно видел в жизни, то и те острова или что-то похожее на них я где-то видел. Просто так из неоткуда они бы не взялись. Это же всё просто. Это же всё ясно.

К его творческому началу примешалась математическая способность, технический ум, потому такие странные выводы и получились. С одной стороны они были верны, так как во снах участвует то, что встречается в жизни. Но в том и разница сна от яви, что в нем всё привычное может вдруг приобретать совершенно необычные, немыслимые формы, собираться в одну картинку то, что наяву и представить вместе невозможно. Андрей этого не учел. Потому вывод его получился однобоким.

Андрей лежал и в мыслях с наслаждением рассматривал острова, как то ли нечаянно, то ли намеренно бросил их и стал думать о Насте. Ему казалось, что когда он видел сон, то только и смотрел на Настю, только и любовался ее каждым движением, вглядывался в каждую черточку лица, меняющуюся во время разговора. Но… кроме лица, с застывшей легкой улыбкой и светящимся таинственным блеском глазами, Андрей ничего вспомнить не мог. Да и это выражение ее лица было больше позаимствовано из реальной жизни и, казалось, ничего общего со сном не имело. Лицо, ее милое лицо, которое, чем больше Андрей пытался его изменить в воображении, начинало тихонечко над ним смеяться, а блеск глаз приобретать толику злорадства и хитрости. И вместо отдыха, Андрей начинал нервничать. Об островах, которые уже представлялись Андрею чудной картиной на холсте, он совсем позабыл. Раздосадованный, с нехорошим настроением, Андрей собирался встать с дивана. И в эту же секунду запищал с кухни бабушкин телефон.

– Привет, бабуль! Как у тебя дела?

– Привет, она на огороде, – равнодушно ответил Андрей.

– Андрей!.. Привет! Ты всё у бабули живешь? Хотя да, где же тебе пока жить, – как бы с самой собой немного порассуждала Наташа, но тут же перешла к сути своего звонка, – через недельку я с Милочкой к бабуле собираюсь. Я хотела на этой неделе, но подумала про тебя, – тут Андрей удивленно поднял брови и стал более внимательно слушать сестру дальше, – вот, думаю, ты все экзамены сдашь, и мы приедем. Ну как… как у вас там погодка?

Наташа жила примерно в ста пятидесяти километрах от бабушки Зины и на кардинальные отличия в погоде не рассчитывала, но могло быть всякое.

– Хорошая погода. Сомневаюсь, что у тебя другая.

– И зря! – даже через телефон Наташа умудрялась задеть Андрея и в мелочи, но указать ему на его невнимательность и излишнюю серьезность. Но она никогда не замечала эффекта своих слов. Для нее это был обычный разговор. Другое дело, что Андрей не мог иначе воспринимать ее слова, в которых часто находил для себя что-то новое, но до банальности простое. Андрей досадовал на себя, но поменять ничего не мог.

– У нас, например, дождь прошел. Ливень сильный был! Нас с Милочкой с улицы прогнал.

– Нет, у нас солнце, – ответил Андрей, чувствуя на себе бурлящую позитивом энергию сестры.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.