Соня Дарлинг - Между семнадцатью и восемнадцатью

– Ну, вот и зачем вы пришли? – спрашивает он.

Подростки переглядываются между собой: кто-то еле заметно пожимает плечами; кто-то делает вид, что не замечает.

– Я пришел, потому что вы сказали, что поставите мне неуд, если я не явлюсь, – хриплый голос Мити Столярова доносится из недр класса.

– Я полагаю, этого не достаточно, чтобы заслужить тройку.

«Какой же я отвратительный»,– думает про себя Саша.

– Скажите, что сделать. Мне, если честно, по-барабану. У меня бабка очень волнуется за мои оценки, я не хочу ее расстраивать.

У Саши вдруг что-то обрывается внутри: он не один страдает. Не только ему тяжело и не только он делает изо дня в день то, что не хочет. Наверно, шестнадцатилетнему Мите тяжелее, чем Зайцев мог предположить. Он смотрит в юные глаза и видит смятение и потерянность. В свои шестнадцать ему очень не хватало того, кто скажет, что все будет в порядке. Даже если бы это было полным враньем. Он так мечтал об этой иллюзии «порядка».

– Кто-то планирует сдавать историю в следующем году?

– Вроде Диана, – отвечает кто-то.

– Из вас никто? – он словно расстроен таким исходом. он вообще-то всегда расстроен.

– Я думал, но пока не уверен, – Ваня Гринчель исподлобья смотрит на учителя.

– Отчего не уверен?

– Сложно, и боюсь, что родители не одобрят, – Гринчель говорит тихо, еле слышно

– Не одобрят, – Зайцев поворачивает голову набок и застывает в немом вопросе.

– Не одобрят специальность, которую я выбрал.

Саше Зайцеву бы так хотелось, чтобы в его шестнадцать кто-то был рядом и верил в него.

Он резко встает со стула, накидывает пальто и пихает свой портфель подмышку.

– Всем в четверти поставлю тройки, а сейчас мы идем в парк.

Десять стойких оловянных солдатиков, пришедших на первый урок в субботу, с недоверием смотрели на учителя, пока тот не прикрикнул, чтобы те поторапливались.

Зайцев наплел что-то охраннику на входе про уборку листьев и вывел небольшую толпу из школы. В нос ударил свежий запах утра: дождь только что закончился и теплый влажный воздух обволакивал смятенную грудь.

Он широкими шагами шел по мокрому асфальту, а за ним вереницей бежали полураздетые подростки, еле поспевая за учителем. Наконец они добрались до центрально городского парка и гордо вошли в него через главный вход.

Александр Иванович обернулся и, проверив, что никто не потерялся, продолжил свое шествие по главной аллее.

– Итак, справа мы видим бюст Крикалева Сергея Константиновича. Шесть раз был в космосе и работал в безвоздушном пространстве. Слева – Галина Уланова, русская балерина. Эйзенштейн считал, что она «принадлежит другому измерению». Вертинский говорил, что она – гений русского балета. Чуть дальше, за ивой, – Исанин. Он – кораблестроитель, спроектировавший семь новых моделей кораблей. – Зайцев отвернулся от десятиклассников и устремил взгляд вверх, на медный бюст. Мужское горделивое лицо, покрытое зелеными подтеками окиси, задумчиво смотрело вдаль. Что-то трепетало внутри от грозного вида инженера. – Я это все к тому,– он снова поворачивает лицо на детей, – что в истории было полно талантливых и отважных людей. Все они когда-то были десятиклассниками. Если бы они в себя не верили, то не добились бы таких высот. И я правда думаю, что у вас тоже есть возможность стать такими. Я так хочу верить в вас, даже если вы сами пока не готовы – он тепло улыбнулся, смотря на растерянные, но, кажется, благодарные лица.

– Я думал, Вы нас терпеть не можете, – в голосе Мити слышно усмешку.

– Вы правда невыносимые, потому что не учитесь, – Зайцев вздыхает, а Смирнов поджимает губы, мол, есть такое. – По правде, я не особо лучше вас, потому что сам не знаю, что делать в жизни. Но, я думаю, что у нас есть силы помочь друг другу. Я буду верить в вас, а вы в меня.

Саша Зайцев отпускает их и смотрит, как шумная компания бежит в сторону парка аттракционов, сдирая друг с друга цветные шапки. Вдруг он чувствует, как кто-то аккуратно касается его плеча.

– Вы правда сможете помочь, если я решу сдавать историю в следующем году?

– Конечно, я готов уделять столько времени, сколько потребуется. но лучше бы начать заниматься с этого года.

– Да, я понимаю, – Ваня отводит взгляд в сторону.

Учитель кладет руку на чужое плечо и ловит взгляд десятиклассника.

– Я верю, что ты примешь правильное для себя решение. Не бойся, все будет в порядке.

Ванины грустные туманные глаза смотрят на учителя с надеждой, нижняя губа вздрагивает, но мальчишка вовремя прикусывает ее.

– Спасибо Вам,– шепчет он и убегает вслед за одноклассниками.

Александр Иванович провожает его взглядом и ловит себя на мысли: «вот оно». За четыре года в педагогическом ему так и не сказали самого главного. Смысл в том, чтобы помогать и быть поддержкой. Смысл в том, чтобы увидеть себя в этих детях и постараться помочь им выйти из школы во взрослый мир. Смысл в том, чтобы сказать им: «все будет в порядке».

«Я будто прожил девять жизней. девять раз умирал и рождался опять. Девять раз обретал и терял. Свет всегда чередуется с горем. Нам придется мириться с этим сто раз и сто раз забывать в предсмертной агонии».

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.