Нина Кромина - Красная строка. Коллективный сборник №2

– Чё уставился? Сижу битый час взаперти. Летать хочу.

Вячеслав оторопел. Вот она, его мечта!

– А что он ещё говорить умеет?

– Да многое. Славик у меня толковый. Быстро учится. Возьмите, пожалуйста! – парень умоляюще посмотрел на покупателей. – Я при храме служу и живу рядом. Его крохотного кто-то во двор подбросил. Жалко стало бедолагу, домой принёс, вырастил. Везде попугайчика с собой брал. Да вот недавно Славик службу в церкви чуть не сорвал. Настоятель сильно разгневался, – он тяжело вздохнул. – Я его бесплатно вам отдам, главное, не обижайте. Он хороший.

– М-да… Жалко, наверно, расставаться с другом?

– Я в семинарию только что поступил. Мне его некуда деть.

– Ну что, тёзка, пойдёшь к нам жить? – весело спросил птицу Вячеслав Владимирович.

– Жить… жить. Лучше бы покормили бедолагу, – недовольно пробурчал попугай.

Поблагодарил парня, всунув ему в руку свёрнутые купюры, Вячеслав Владимирович взял клетку и, довольный покупкой, отправился обратно на стоянку. Вслед ему шла удивлённая Полина. Она ещё никогда не видела говорящих птиц.

2.

Славику отвели место на кухне. Клетку торжественно водрузили на тумбу возле окна. Открыв дверцу, позволили вылететь. Попугай, покружив, последовал в горницу знакомиться с новым местом жительства. Присев на спинку велюрового кресла, хрипло произнёс: «Здравствуйте! Славик». Оглядев комнату зоркими глазками-пуговками, слетал в спальню, в гостевую и вернулся на кухню. Он облюбовал себе место на спинке старого дивана, стоящего у стены за печкой, где после обеда любил вздремнуть хозяин дома. После сытного ужина, утомлённый городом и дорогой, дед Слава прилёг на диванчик. Славик, нахохлившись, уселся рядом. Вскоре оба уснули.

Смеркалось. Вдруг кто-то громко, нараспев пробасил: «Господи, упокой душу усопшего раба твоего!» Вячеслав Владимирович вздрогнул, бешено заколотилось сердце. «Неужто, помер?!» – пронеслась в голове тревожная мысль. Он приоткрыл глаза, не понимая в темноте, где он: «В гроб положили, отпевают! А я ведь живой!» Он со всей мощи голоса заорал: «Я живой! Живой!» На кухню влетела Полина. Управившись с хозяйством, она только что зашла в дом.

– Слава, что случилось?! Что с тобой? Тебе плохо?

Супруга включила свет. Вячеслав встал с постели, оглянулся по сторонам:

– Надо ж, приснится такое! Аж сердце зашлось. Вроде, как помер и в гробу лежу.

– Спал в неудобной позе, вот и приснилось. А попугай-то где?

Из-за спинки дивана появилась голова и два глаза виновато посмотрели на хозяина. «Здрасьте!» – прохрипел попугай и баском:

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

– Вот кто меня хоронить вздумал! – Вячеслав Владимирович погрозил Славику пальцем. – Ах ты, птица божья, до смерти напугал! Ну, надо же, как умеет. Что он нам ещё выдаст?!

А Славик выдал рано утром, когда все ещё крепко спали. Закрытый в клетке, он завопил: «На молитовку! На молитовку!» И возмущённый, что никто не реагирует на его призыв, снова запел басом: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа».

– Вот, старый, хотел весёлости, получай, – сонно проронила Полина. – Вставай, корми домочадца.

Ближе к обеду, вроде как по делу, в дом заглянул Федька Косой. Увидев гостя, Славик спрятался за клетку.

– Это что за чудо у вас? – удивился Федька, стоя на пороге кухни.

– Ты чего, дружище, спрятался, – Вячеслав Владимирович погладил питомца по голове, – иди, знакомься.

Попугай нехотя взлетел. Покружив возле незнакомца, сел ему на плечо. Заглядывая в лицо, вдруг спросил:

– Чай пить будешь?

Федька оторопел. Показывая пальцем на попугая, заикаясь, спросил:

– Он что, го-го-ворить у-умеет?! – собрался с мыслями. – Я таких, только по телевизору видел.

– Он ещё не то умеет, – многозначаще ответил хозяин дома.

На следующий день все в селе уже знали, что Савицкие завели говорящего попугая.

– На кой им этот попугай? – удивлялись одни.

– Богати, с жиру бесятся. Всё хотять, как городские жить, – ехидничали другие.

– А, может, Федька приврал? Что с него станет. Надо Силантиху порасспросить. Та всё знает, – говорили третьи.

Силантиха появилась через день. Она уверено зашла в дом:

– Полина, с магазина иду. Там колбасу привезли, копчёности разные. Сходила бы, разбирают быстро.

– Ты же, Валентина, не за этим пришла.

– Да, конечно. Я по делу заглянула, – ответила она, оглядывая прихожую. – Шкаф красивый у вас! Современный. В городе купили? Пройти хоть можно?

– Ну, проходи! – Полина улыбнулась, зная, причину прихода первой сплетницы на селе.

– Мы тут решили кабанчика в выходные забить, да маленько мясцо распродать по соседям, – затеяла разговор, зыркая глазами по всем углам. – Может, вы тоже захотите купить? Мы не дорого продаём.

Полина решила поддержать игру:

– А почему же не купить? Купим килограмма три.

– В магазине сегодня слышала, вроде вы птичку говорящую приобрели. Врут, наверно, наши бабы. Им соврать, что мёду испить.

– Нет, не врут.

– Да неужто разговаривает как мы?

– Ещё как разговаривает!

– А где же он? Показала бы, посмотреть хочется.

– У телевизора сидит, песни слушает. Он у нас меломан, оказывается.

Полине хотелось, чтобы Славик заговорил, сразив тем самым Силантиху, иначе её кумушки во главе с самой Валентиной, промоют им все кости.

Славик стоял на полу в горнице и внимательно смотрел на экран, где шла передача «Звёзды девяностых». Ансамбль «Божья коровка» исполнял песню «Гранитный камушек». Полина выключила телевизор, чем вызвала недовольство попугая. Он, переминаясь с ноги на ногу, начал громко кричать, а потом, подражая солисту, запел:

Не ходи к нему на встречу, не ходи,

У него гранитный камушек в груди…

От удивления Силантиха присела на диван.

– Боже мой, он ещё и поёт. Не наврал Федька!

«Забавный какой, – подумала Полина. – И правда, с ним веселее».

Утром Валентина Силантьева еле дождалась, когда откроется магазин. Ей не терпелось скорее поведать селянам о невиданном чуде, свидетелем которого стала она сама.

– Он песни девяностых любит, знает их наизусть. А как поёт! Даже лучше, чем певцы.

– Да ну тебя, Валька! Придумала же, – произнёс кто-то из женщин, пришедших купить продукты.

– А ещё он молитвы читает, – она торжествующе огляделась. – И не только читает, но креститься умеет!

– Ну, это ты совсем хватила! – возмутилась Решетничиха. – Как птица может креститься?!

– Кто бы сказал, не поверила бы, а тут сама видела, – и, довольная собой, добавила, – а кто не верит, сходите и посмотрите. – Она ухмыльнулась и с гордо поднятой головой удалилась из магазина.

Не стало покоя в доме Савицких. Соседи, находя любой предлог, забегали в гости, чтобы послушать попугая и подивиться его способностям. А Славик с каждым их приходом выдавал что-нибудь новенькое: «Ходят тут, ходят. Дел дома, что ли нет!» А Глашке Петровой, как-то зашедшей на минутку, заявил: «А ты, Глашка, не путайся с чужими мужиками. Иди лучше полы дома помой. Грязь развела». Возмущённая Глашка, ехидно крикнув на прощание: «Попугаев тут развели! Сплетники! А ещё культурными называются!» – громко хлопнула дверью.