Эмбер Янг - Прими Мой Облик

Пусть вопросы и были риторическими, они требовали ответов.

– Моррис, прости меня.

Робби схватился за ручку двери, его ладони тут же вспотели.

– Всё в порядке, – закивал мужчина.

Но всё было иначе.

– Я не контролирую себя. Таблетки не помогают, Моррис, – она нахмурила свой лоб, удерживая слезы, но на втором предложении она беспомощно заплакала.

Всё было совсем иначе.

Зная, что таблетки – это лекарство, а лекарства пьют больные, мальчик удивился: «Неужели мама не здорова? Так почему же она не рассказала?», ибо Робби всегда говорил о своих недугах.

– Эстер, мы найдем выход, честное слово.

– Но я больше не могу. Мне надоело, – женщина размахнула руками перед его лицом. – Смысл продолжать лечение, если оно не помогает? У меня нет сил, Моррис.

Да, в детстве Эстер была маленькой и слабой, как и все дети, но сейчас, сестра возмужала больше брата. Моррис смотрел на неё с восхищением, свысока, хотя и был на два дюйма выше.

– Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, – Моррис крепко обнял сестру. – А еще я знаю, что ты справишься.

Робби тут же отошел от двери. В нём бушевало странное чувство: в голове было множество вопросов и страх озвучивать их. Мальчик беззвучно подошел к кровати, оттянул одеяло и лёг под него.

Подслушивать крайне плохо, ведь не зря от нас пытаются что-то скрыть?

На улице всё темнело. Звезды в небе, будто малюсенькие лампочки, загорались одна за другой.

Мальчик действительно уснул на несколько часов, а проснувшись, он задал вопрос: «Где дядя Моррис?»

Мама ответила без промедлений:

– Дядя Моррис ушел домой, обещал заглянуть к нам завтра, – Эстер подала ему кружку горячего шоколада. – Робби, расскажи, что случилось?

– Ничего, мам, – ответил мальчик. – Думаю, это был реалистичный сон.

Она тут же нахмурила свой лоб:

– Сон? Но ты кричал, Робби.

– Мне жаль, что я так напугал тебя, мам, – сделав глоток напитка, мальчик вздохнул. – Я всего лишь спал. Не вини в этом дядю Морриса.

– Хорошо, – Эстер не подавала виду, но Робби чувствовал, мама сдерживает еще одну волну слез. – Только в следующий раз, вы оба пообещаете мне, что не будет никаких историй про чудовищ! Пообещай, что не будешь просить дядю рассказывать страшные сказки, Робби.

Он облизнул свои губы и сжал их, придумывая разумную отговорку.

– Робби, – приказывая повторила мама.

– Хорошо, – еле слышно промолвил мальчик.

Звезд было миллиард, понадобилась бы вечность на их счет, что им двоим не уделили.

Десять минут тому назад она довольствовалась удивлением и злостью офицера Уиллиса.

– Моему клиенту предъявили обвинения, исключая из дела весомые улики.

– По-вашему, записи с камеры недостаточно? Он почти признал свою вину. Еще двадцать минут и согласится подписать чистосердечное.

Тогда-то светловолосая девушка и положила на его стол копию записи с противоположной камеры видеонаблюдения.

Стивен Уиллис терпеть не мог адвокатов, этих бессовестных проныр, что вечно защищают преступников.

– Он убийца, не забывай, – сказал он напоследок. – Даю слово, я не оставлю его безнаказанным.

Девушка пропустила обещание офицера Уиллиса мимо ушей, зато его недовольное выражение лица запомнила надолго.

Тем временем Роберт уже час не мог подняться и отлипнуть от холодной стены. Голоса и галлюцинации прекратили свои издёвки, но сердце продолжало колотиться до боли в груди.

Почему это происходит именно с ним?

Безумно думать, что Ламия существует, но если такова действительность, для чего ей нужен Роберт? Он слаб и вымотан, как эмоционально, так и физически.

Вероятней всего парнишка сходит с ума. Кто поверит в его глупую теорию? «Меня подставило мифическое существо!» – даже звучит смешно.

В такт своих мыслей он хлюпал носом.

– Хуже тюрьмы только психбольница, – парень утер свои слезы рукавом.

Но тот вечер, «после персикового заката», был реален. И незнакомка была реальна. Она затеяла игру. И даже страшно подумать какую.

Послышался скрежет: ключ противно щелкнул в замочной скважине, железная дверь дернулась.

– Это дядя Моррис! – вскочил Роберт, будто ему снова восемь, а он утомился, дожидаясь порции любимого печенья.

В камеру ворвался легкий ветерок, воздух свободы. На пороге остановился мужчина. За семнадцать лет он сильно постарел, совсем изменился. Прислонился одной рукой к стене, опустил взгляд на свои ботинки, мягкий свет играл с серебряными волосами.

Скорее всего Моррис сейчас поднимет свою голову, улыбнется и скажет: «Ну и идиоты здесь работают».

«Дядя знает, я не способен на убийство».

Роберт отдалился от Морриса, как когда-то Моррис от отца.

На протяжении последних трех лет они изредка звонили друг другу, спрашивая: «Как дела? Что нового?». Обычно звонок длился не больше пяти минут, что в принципе их обоих устраивало. Праздники проводили порознь, в том числе и День Благодарения.

Много лет тому назад они собирались за одним столом, Эстер подавала сочную индейку, очень вкусную и аппетитную, но слишком большую. Они общались, улыбались и смеялись. Были семьей.

Но всё меняется. Роберт любил проводить этот день в одиночестве, и самое нечестное, ему нельзя было даже немного выпить. Хотя бы бокал вина, который никак не скажется на его разуме. А может и бутылочку, а может…

Зависимость сыграла свою роль в их отношениях: много ссор, сгоряча сказанных слов. Моррис слишком часто видел в Роберте своего отца.

Но всё же, при возникновении проблем, мы ищем помощь среди родных нам людей.

– Дядя Моррис! – парень улыбнулся и чуть было не расплакался. – Как я рад тебя видеть! Произошло недоразумение.

Да, да, сейчас Моррис должен улыбнуться, прямо через секунду. Но такого не случилось.

– Замолчи, Роберт, – с порога рявкнул мужчина. – Даже не смей оправдываться!

Моррис не желал ничего слышать, он был настроен разорвать Роберта в клочья. Его племянник – убийца, больной человек.

Парень остановился, сжал свои губы. Ему хотелось думать, что дядя вытащит его отсюда, хотя в душе он прекрасно осознавал с каким настроем пришел «спаситель». Он пришел без адвоката, скорее всего, чтобы плюнуть в лицо.

Роберту хотелось зарыдать, как пятилетнему ребенку, упавшему с велосипеда.

– Ты думаешь, я способен на убийство? – очень тихо произнес он, потом голос стал звонким, перерос в грубость. – Это был не я!

Глупо оправдываться на словах, когда существует неоспоримое доказательство.

– Я должен поверить тебе? Зачем, Роберт? – задался вопросом Моррис. Он встал перед племянником. – Чего тебе не хватало, паршивец? – мужчина влепил ему громкую пощечину. – Приключений?

Парень почувствовал себя красной тряпкой для быка.