Борис Седых - Проза морской жизни. Записки подводника

– Откуда в сосновом лесу могут быть груши? Побежали шишки собирать.

В лагере было действительно тяжело от постоянных физических нагрузок. Удивлялся своей выносливости: физической подготовки на гражданке было недостаточно, поэтому терпел.

Очередная тревога. Все построились. Организаторами ночных игрищ рядом со строем был брошен взрывпакет. Скорей всего, это был дядя Слава Коновалов, мичман, наш старшина роты. Кто-то из второго взвода выскочил и отбросил взрывпакет в сторону. Возможно, это был нахимовец Вова Бабошин. Точно он. Годами позже была с ним история в высшем училище, когда он, находясь в самоходе, пехотному патрулю на предложение предъявить увольнительную записку предъявил гранату Ф-1, «лимонку». Может, это случилось совсем не с Вовой, но он точно был смелым и дерзким.

Далее – разбор полётов. Все ожидали, что за отброшенный взрывпакет ему объявят благодарность, поступок геройский. Нет, Вову вызывают из строя и объявляют выговор:

– У вас ещё будет возможность проявлять героизм, когда будете служить на флоте! Строй покидать никто не разрешал! – объявил капитан 3-го ранга Вербицкий, офицер-воспитатель второго взвода.

Военно-морские птенцы из второго взвода очень уважали и любили своего наставника. И было за что. Во-первых, за шикарные усы! Во-вторых, за демократию, хотя в те времена это слово было признано антисоветским, приемлем был только демократический централизм. Наши соратники офицера Виктора Михайловича Вербицкого звали Папочка, а предыдущий выпуск называл Папа, такое совпадение не могло быть случайным. Виктора Михайловича окрестил Папочкой тот самый питон, который пришёл с гитарой, сам играл и пел.

Хорошо, признаюсь, это Сергей Сирый:

– Тяжело было под палящим солнцем заниматься строевыми занятиями, а здесь ещё Папочка решил, что его взвод должен быть лучшим по строевой подготовке. Задача была настолько нереальной, что её выполнение заслуживает восхищение офицером-воспитателем. Дело в том, что его класс по всем показателям, особливо по дисциплине, занимал стабильные первые места с самого конца. Папочка славился своей добротой на всё училище, многие хотели попасть в его взвод, вот и собирались лучшие.

Лето, жара, тренировал подопечных на износ. С этим надо было что-то делать. Сергей, изобразив обморок, ничком, как оловянный солдатик, упал на асфальтированный плац. Братья-караси вовремя поймали товарища под руки.

Валера Салихов, наблюдавший эту картину, думал: «Мне бы не упасть, надо держаться!»

Падение Серёги было настолько натуральным, что произвело впечатление не только на меня, но и на Папочку. Результат получен – строевые занятия стали выполняться без фанатизма.

В третьем взводе о поблажках могли только мечтать. Мне тогда казалось, даже если все упадут ничком и останется всего один выживший нахимовец в строю, он всё равно будет тянуть носок ноги, а кулаки полетят вперёд до бляхи, назад до отказа.

Как шутил, будучи курсантом, нынешний Главком ВМФ:

– Видишь грудь четвёртого в строю, значит, любишь Родину свою!

Офицера-воспитателя Строгова не проведёшь! Демократический централизм – реальный принцип, работавший в нашей роте. Во втором взводе была «демократия». У нас, в третьем, исключительно «централизм».

Сразу по возвращении из лагеря начался учебный процесс. Не прошло двух месяцев, как мы оказались в одном коллективе. Дружбы ещё толком не сложилось, но точно появится! Жизнь в дальнейшем это подтвердила. После лагеря чувствовали себя настоящими военными моряками. Строем шагать научились, на шлюпках ходили, даже под парусом! Правда, обошлось не без потерь: двое из нашего класса не выдержали – отчислились по собственному желанию (Сергеев и Силин).

Как и у всех, у меня была своя история до поступления в училище, к тому времени уже имел опыт инкубаторской жизни. Восемь лет коротал в интернате, здесь, рядом, на Карельском перешейке, в Зеленогорске. С бытом никаких проблем – происходило всё привычно. Подъём, зарядка, водные процедуры… разве что холодной водой. Затем завтрак, занятия, обед и так далее – всё по режиму. Восемь лет жизни. Основные постулаты нормального сосуществования были простыми: не ныть, не заноситься, и никаких лидеров в классе, иначе будет как в стае волков. Авторитет должен иметь тот, кто хорошо учится, поёт, танцует или стихи пишет. Такова была недлинная моя школа жизни на момент поступления в Нахимовское. Не представлял себе, что могло быть по-другому в единственном военно-морском училище для подростков в стране, где конкурс был шестнадцать человек на место.

Случайно за беседой у Виктора Ивановича на даче вспомнили об однокласснике Вадике. Он сейчас на Дальнем Востоке, служит на острове Сахалин министром.

Жора вспомнил почти мафиозную, интересную историю о том, как Вадик его вербовал в клан:

– Жора, давай создадим клан.

– Хорошо, а что это такое?

– Будем поддерживать друг друга во всём. Друг за друга будем горой.

– Будем как два мушкетёра?

– Да! Но лучше, когда три мушкетёра.

Вадик знал, что Жора уже подружился с Борей Чулковым. Боря мог стать очень хорошим другом и полезным для клана. К Чулкову ребята относились хорошо, и проскользнула информация, что у Бори отец – адмирал.

– Жора, предложи Боре Чулкову вступить в клан.

– А что сказать? Я сам мало понимаю, что такое клан. Что конкретно надо делать?

Вадик, возможно, был опытным руководителем клана в своей школе или просто слышал про Cosa Nostra и был романтиком. Поэтому был уверен, что новую жизнь в Военно-Морском Флоте лучше начинать со своим кланом. Дело архиважное.

– Объясни Боре, делать надо вот что. Например, если ночью разбудит тебя член клана и скажет, мол, надо что-то сделать, надо будет обязательно выполнить поручение. Понял?

– Понял, – сказал Жора и ушёл.

Через неделю Вадик поинтересовался у Жоры:

– Ну как? Боря согласился вступить в клан?

– Нет, не хочет.

Вадик не унимался:

– Почему? Тема очень интересная!

– Боря сначала согласился, ему дружба нравится. Готов дружить. Но как узнал, что надо ночью вставать, отказался.

Сам Боря Чулков подтвердил:

– Не смогу быть в клане, ночью люблю спать!

Так развалился в зародыше потенциальный клан 23-го класса. Дальше жили сообща.

Шутки шутками, жили, учились и служили дружно. Столько лет прошло, мы до сих пор вместе.

Вскоре после этой встречи у Строгова на даче, в начале сентября, ловили рыбу на Волге, под Белым Городом. Благодаря гостеприимству Алексея и его жены Натальи получилась душевная встреча питерских и московских питонов. Там узнал, что в интернет-паутине есть чат, где админом является Вадим с острова Сахалин. На этот раз сам с удовольствием вошёл в «клан» Вадима, позвал туда друзей, а те – своих. Чат Вадика «Питоны» – хорошая идея, реально работает. Цифровые технологии рулят. И Жора не остался в стороне, прошло сорок лет, и он всё-таки вошёл в клан Вадика.