Иван Лягоскин - Веселов

– Хватит орать, всем спать! – громогласно прокричала сторожиха за дверью.

Спустя мгновенье она открыла дверь и посмотрела, чем мы занимаемся.

– Как бесцеремонно, – начал «Рязань» – Софья Григорьевна, нужно стучать, прежде чем открывать дверь. Это же не этично, вдруг я обнажен.

– Да что я не видела! – С бахвальством ответила «Бульдожка».

– Возможно, за свою долгую жизнь вы повидали много, но, азы этикета так и не приобрели, – громко ответил «Рязань».

– Спать ложитесь, а ты молодой человек? Что-то я тебя не помню, ты кто? – Спросила сторожиха.

– Это мой приятель, он в десять уйдет, как мы с вами и договаривались, – ответил «Рязань».

– Ах, да, – закрывая дверь, ответила «Бульдожка».

– Что это у вас за порядки? – Спросил Веселов.

– Да, я уже привык, – ответил «Рязань» – у нас здесь как концлагерь. Как дежурит «Бульдожка», проходят такие проверки. Самое любопытное, она заглядывает в каждую комнату и неистово орет, чтобы ложились спать, и, даже если ты уже спишь, она уложит тебя своим лаем. Но если ты, вдруг, закроешь дверь на замок и выключишь свет, будет барабанить по двери, пока ты ей не откроешь, и она не убедится, что в комнате все на месте.

– Материнская забота, – с улыбкой сказал Веселов.

– Нет, любопытство и нереализованные лидерские качества. – прервал Веселова «Рязань».

– А как ты избавился от горе-наркоши? – Спросил Веселов.

– М. «Бульдожка» помогла – ответил «Рязань».

По непонятным мне причинам, но на следующее утро, после инцидента, когда я совершал утренний туалет, «Бульдожка» прошлась по комнатам, и застала туже картину, что и я. То ли провидение было на моей стороне, то ли я понравился «Бульдожке», но использованный шприц и разбитая ампула с раствором соли, была приписана именно моему сожителю и его товарищу.

Петю выгнали в тот же день, а поскольку ампула была не с наркотиком, дело замяли.

– Интересная история. Но, наверное, мне пора собираться. – сказал Веселов.

– Давай я тебя провожу, а то у наших сторожей есть привычка запирать дверь на замок, – сказал «Рязань».

– Завтра увидимся!

– Счастливо!

Идя домой, Веселов размышлял о хорошем стечении обстоятельств, которые складывались вокруг «Рязани». Обернись все иначе, найденная ампула была бы с морфином, «Рязань» жил там дольше, а Петя был бы его другом, или отсутствовала у «Бульдожки» симпатия к нему, то, возможно, возникли бы неприятности. Иногда мы не ожидаем, откуда придет горе, и кто этому горю поможет, внешне агрессивно настроенный человек, который может стать другом или ласковый и любящий друг, который впоследствии станет врагом. Все сложно…

Веселов закончил рассказ и посмотрел на мать. Она была серьезная, но ощущалось, что вся внутри она кипит. Она сопереживала вместе с Веселовым и на себе примеряла все то, что пережил ее сын за это время.

Зашел отец, он принес охапку зелени и положил на мойку. На кухне приятно запахло укропом.

– Вот, к обеду, – сказал отец.

– Как спалось, сынок? – спросил отец у Веселова.

– Замечательно, так хорошо я спал, когда учился в Италии, – ответил Веселов.

– Видишь, дорогая, жизнь в нашем доме ничуть не уступает жизни в Италии, – с гордостью обратился Петр Аркадьевич к Марии Владимировне.

– Да, ты прав, – с некоторой долей иронии ответила Мария Владимировна.

– О чем ты рассказывал, сынок? – спросил Веселова отец.

– Да все о моем друге Романе, с которым я познакомился в аспирантуре, – ответил Веселов.

– Ну, продолжай, – сказал, улыбаясь, Петр Аркадьевич.

– А хорошо у вас тут! – мечтательно сказал Веселов.

– Недурно… – сдержанно ответила Мария Владимировна.

– Да… – подтвердил Петр Аркадьевич.

Им было очень приятно, что сын похвалил дом и огород, с которыми они сжились, как с родными милыми существами.

Веселов посмотрел на них и задумчиво сказал:

– Мне вас очень не хватало, честно, не лукавлю.

Родители Веселова переглянулись и улыбнулись друг другу. Аура улыбок заполнила всю кухню, и как зевота, передавалась от одного к другому, и Веселов еще раз поддержал их искренней улыбкой.

– Почему ты нам так редко звонил? – Спросил Петр Аркадьевич Веселова младшего.

– Я не хотел вас беспокоить, – ответил Веселов, – если я не звонил, значит у меня все в порядке.

– Смотрю я на тебя, – с досадой сказала мать Веселова, – и в детстве ты был слишком независимым, да и теперь, судя по всему, мало изменился…

Веселов улыбался. Он знал, что мать лишь дразнит его, а сама хочет жалости и понимания с его стороны.

– Ну, теперь, я точно изменился, – сказал Веселов, поднимаясь со стола.

Он взял тарелку и ложку и пошел к раковине. Сначала хотел оставить их, но потом машинально открыл кран и начал мыть посуду. Родители переглянулись, мать удивленно сказала:

– Да, ты действительно изменился…

– Я очень рад, что радую тебя, мама, – сказал Веселов.

– Мы с папой тоже очень рады, что ты все-таки понял, что пока мы живы и у тебя нет семьи, твой дом и семья здесь. – ответила Мария Владимировна.

– Мне бы хотелось, чтобы вы дольше оставались моей семьей. – сказал Веселов.

– Но, тебе, когда-нибудь нужно будет взять ответственность за другого человека и создать свою семью. – сказал Петр Аркадьевич.

– Да, я знаю, – ответил Веселов, оборачиваясь к столу.

Веселов оглядел кухню. Кухня была большая и очень светлая. На кухне было два больших окна и днем включать электрическое освещение не было нужды. Оштукатуренные стены кухни были окрашены в светло голубой, почти небесный цвет. Потолок был деревянный, собран из доски-вагонки, окрашен прозрачным лаком, не закрашивающий фактуру древесины. На потолке висела неказистая люстра с тремя рожками. Окна прикрывали светло-синие с большими желтыми цветами занавеси, которые были аккуратно собраны и распускались лишь в вечернее время.

Посредине комнаты стоял большой деревянный стол, за которым собиралась вся семья. На столе, покрытом яркой клеенчатой скатертью, всегда стояла вазочка с пучком высушенных овсяных колосьев – талисманом плодородия и богатства. Кроме вазочки на столе находились перечно-солевой набор и подставка с бумажными салфетками.

Кухня была чистая, за чистотой пристально следили мать и младшая сестра Веселова.

– Рассказал бы еще, что-нибудь, – обратилась к Веселову Лена.

Веселов обернул голову к сестре и спросил:

– Где ты вчера была?

– Ходила гулять с подругой.

– А «Рязань», так ты его называл, – спросила сестра – хороший человек?

– Да, он замечательный, несмотря на все то, что с ним происходило. Иногда я поражался, каким оптимизмом он решает возникшие проблемы. Он не увиливает от них, а медленно, с настойчивостью бульдога, идет вперед. Мне бы такую стойкость, – задумчиво сказал Веселов.