Теона Прохазка - Птица по имени Мама

Мама всегда появлялась внезапно. Ее приезд сохранялся в тайне и становился для меня настоящим сюрпризом. Я ждал ее с нетерпением, мечтал хоть один раз встретить первым. Иногда вечерами я забрасывал игрушки в угол, забирался на подоконник в своей комнате и смотрел в окно на детскую площадку перед домом, залитую розоватым светом заходящего солнца. Всей своей душой я надеялся, что вот-вот по дорожке пройдет мама с дорожной сумкой на плече. Подойдет к нашему дому, поднимет голову, увидит меня в окне, улыбнется нежно и радостно, помашет мне рукой и вбежит в раскрытую дверь подъезда. Я представлял, что первым услышу, как стучат мамины каблуки по бетонным ступенькам лестницы, и побегу в коридор, дотянусь до дверной ручки и распахну двери, впуская маму, окутанную свежестью аромата духов. Я повисну на ее руках и торопливо, будто боясь, что мама сейчас исчезнет, заговорю, как я ждал ее, как скучал и верил, что она сейчас приедет.

Однако надежды мои всегда были пусты. Ни разу мне не довелось первым узнать о приезде мамы. Я до самой темноты смотрел, как разбегаются по домам другие ребятишки, к своим мамам, в их теплые объятия, как легонько покачиваются качели на площадке, и невольно сравнивал себя с этими качелями – такой же оставленный и одинокий.

Мама приезжала очень редко и быстро уезжала. Я не знал, когда увижу ее в следующий раз. Тем счастливее делал меня ее приезд.

Мама волшебной сказкой возникала в дверях детсадовской группы. Хрупкая, длинноволосая, неизменно с ярким шарфиком на шее, она раскидывала в стороны изящные руки, словно легкая птица расправляла свои крылья, и кричала:

– Антошка!

От неожиданности я чуть подпрыгивал на месте, отрывался от игры, оборачивался и несколько секунд удивленно смотрел на зовущую меня девушку. Затем, опомнившись, я бросал игрушки и срывался к ней, оставив ошарашенных друзей хлопать глазами.

– Мама! Мамочка!

С разбегу я влетал в мамины объятия, едва не сбивая ее с ног, и обнимал настолько сильно, насколько хватало сил в мои пять лет. Мама весело смеялась, опускалась передо мной на колени и обнимала меня, взлохмачивая мне на макушке светлые волосы, осыпала нежными поцелуями мое лицо. Воспитатели радовались вместе со мной, когда приезжала моя мама.

– Антошка, вот и мама приехала, – говорили они, и я гордо кивал головой, подтверждая их слова.

Улыбка не сходила с маминого милого лица, когда она расспрашивала воспитателей обо мне. За несколько минут мама успевала задать им множество вопросов. Ее интересовало абсолютно все – как я ем в садике, как сплю, не слишком ли балуюсь, не обижают ли меня другие ребята или, не дай бог, не обижаю ли я кого, не нужно ли чего принести в группу или заполнить какие документы…

Мои друзья тоже любили маму. Они окружали ее и наперебой начинали рассказывать о себе, предлагая посмотреть их новые игрушки или рисунки. Мама с присущей ей живостью успевала обратить внимание на каждого.

– Артемка, у тебя новый автомат? Совсем как настоящий! Хочешь стать военным, когда вырастешь? Анечка, какая красивая у тебя сегодня прическа! Мама заплетала? Она у тебя такая молодец! Гриша, у тебя герой из нового мультфильма? Я видела рекламу!

Детвора восторженно галдела, перебивая друг друга. Я нетерпеливо тянул маму за руку, потому что это было только моя мама, и я слегка ревновал, что она улыбается другим детям. Но в то же врем, я был очень горд, что это именно моя мама, что ее так любят и ждут.

Наконец мама, убедившись, что в детском саду у меня все хорошо, махала рукой ребятишкам, прощалась с воспитателями, и мы шли к моему шкафчику переодеваться. Маме недолго приходилось ждать меня. В такие моменты я собирался очень быстро. Мне не терпелось показать маме свои новые игрушки дома, рассказать, чем я занимался в ее отсутствие. Молниеносно я скидывал шорты, запихивал их на полку, натягивал штаны, свитер, шапку. Не успев застегнуть куртку, я хватал ботинки и бежал к лестнице. Мама, смеясь, спешила за мной, и мы наперегонки сбегали с лестницы и по коридору к выходу из детского сада.

– Мама, – спрашивал я, когда мы вприпрыжку, смеясь и дурачась, шли домой по улице, не обращая внимания на взгляды прохожих. – Ты приехала ко мне насовсем? Ты больше не уедешь от меня?

Мамино лицо моментально грустнело, но она встряхивала черными волосами, прятала появившуюся печаль в зеленых глазах и как можно бодрее отвечала:

– Однажды я заберу тебя с собой, только потерпи немного, малыш!

– Ты как птица, – вздыхал я. – Все улетаешь и улетаешь от меня…

Мама нажимала тонким пальцем на кончик моего носа.

– Это ненадолго, хороший мой! Только потерпи немного…

Мама и в самом деле напоминала мне птицу – такая же легкая, стремительная, она любила движение, любила свободу и никогда не могла усидеть на месте. Мама всегда была готова закружить меня в вихре эмоций или встать на мою защиту, закрыв руками, как закрывают крыльями птицы своих птенцов, защищая их… Моя птица-мама. Птица по имени Мама…

Тогда мне было четыре года. Я был самым обыкновенным ребенком. В меру послушным, в меру непоседливым. Мои близкие во мне души не чаяли, и я старался соответствовать их ожиданиям, не доставляя особых хлопот своим поведением. Хоть и не всегда получалось.

Все вокруг называли меня удивительно светлым мальчиком, часто ласково гладили по голове и угощали конфетами. Я был ребенком с очень открытой и чистой душой. Иногда мама смотрела на меня и тихонько вздыхала, переживая, как такой впечатлительный и добрый человек, как я, приспособится к нашему не совсем справедливому миру.

С трех лет я начал ходить в детский сад. Скажу честно, я обожал садик, даже несмотря на ранний подъем, что для меня, маленького совенка, было весьма тяжело; несмотря на противную манную кашу бледного белого цвета, раза три в неделю подаваемую нам на завтрак. В группе, состоящей преимущественно из мальчишек, у меня было много друзей.

Каждое утро, стоило нам лишь перешагнуть порог садика, все два этажа детского сада наполнялись шумом и возгласами искренней детской радости от встречи, не успев скинуть куртки и шапки, мы обнимались и хвастались друг другу принесенными из дома игрушками. Однако не всегда мы играли дружно и мирно. Порой между друзьями возникали потасовки, вызванные тем, что кто-то из нас жадничал поделиться новой игрушкой или отказывался играть по навязанным правилам. В ход шли кулаки и попавшиеся под руку предметы, от мягких игрушек до пластмассовых стульчиков. Воспитатель немедленно разнимала драчунов, и мы с громким ревом разбредались по разным углам и там лелеяли свои обиды на бывших друзей, вынашивая в своих детских головах план мести обидчику и хлюпая сопливыми носами. Но все же чувство дружбы быстро брало верх, и уже минут через десять причина ссоры забывалась. Как ни в чем, ни бывало мы вновь объединялись в тесную группу сорванцов, придумывая новые проказы и сводя с ума воспитательницу бегом и криками, разбавляемых выстрелами из пистолетов со звуковыми и световыми эффектами.