Наталья Медведская - Подземные куколки

Женька тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания детства. Перед глазами снова встал недавний кошмар. Перескакивая через две ступеньки, она поднималась по лестнице в квартиру подруги. Остался один пролёт, Женька подняла голову и оцепенела: на лестничной площадке целовались её жених и лучшая подруга. Беспощадный свет дневной лампы в коридорчике высвечивал каждую подробность. От неожиданности Женька застыла статуей. Никогда раньше она не видела такого потрясённо счастливого лица у Олега. Ни разу за всё время их романа. Да и запрокинутое лицо Милы светилось от нежности. Они целовались самозабвенно, ничего не видя и не слыша вокруг. Олег оторвался от губ Милы на пару секунд, что-то тихо прошептал. Ласково провёл кончиками пальцев по её щеке, потом зарылся лицом в волосы. Затем отстранившись, долго на неё смотрел. Женька ощутила себя чужой на этом празднике страсти, сердце неистово заколотилось, руки внезапно онемели. На бетонные ступеньки с глухим стуком упал пакет, банки горошка и сгущёнки покатились вниз. Женька, проследив за кульбитами банок до площадки, перевела взгляд на Милу и Олега. Отскочив друг от друга, они виновато и перепуганно смотрели на неё. Она пожала плечами и хрипло произнесла:

– Совет вам да любовь бывший женишок и бывшая подружка.

Мила закрыла лицо руками. Олег, пряча глаза, сделал шаг в сторону Женьки. Та глянула на него яростными, непрощающими глазами.

– Стой, где стоишь. Вы для меня теперь никто и звать вас никак. Заявление из загса я заберу. Счастливо оставаться, – Женька пнула пакет, попавшийся под ноги, и быстро побежала по ступенькам вниз.

– Не уходи так, выслушай, – понёсся ей вслед отчаянный крик Милы.

Женька с силой захлопнула входную дверь, отрезая этот крик.

Жара начала спадать, тень под орехом сделалась гуще, на ранее почти пустой улице появились люди. Женька вставила батарейку в телефон, посмотрела на дисплей – шесть вечера. Долго же она отдыхала на лавочке. Домой возвращаться не хотелось, она боялась столкнуться с Милой и Олегом: было невыносимо и больно их видеть. Все знакомые, друзья, соседи, да весь двор знали о предстоящей свадьбе. Женька понимала, что на долгое время станет предметом пересудов, но не это её волновало. В один миг часть жизни превратилась в насмешку, историю для анекдота. Она усмехнулась. Сколько раз она смеялась над незадачливыми мужьями, жёнами и возлюбленными в анекдотах, а теперь сама стала одной их них. Только теперь ей не до смеха. Хотелось раствориться, исчезнуть из этого мира и больше никого не видеть. Из телефона полилась мелодия из «Неуловимых мстителей». Наверно, мать насторожило её долгое хождение в магазин.

– Я в порядке. Скоро буду дома, – как можно спокойнее ответила она на вопрос матери.

– Пожалуйста, подумай обо мне. Не совершай глупостей. Приходила Мила, просила позвонить, хотела поговорить с тобой, – торопливо проговорила в трубку мать.

Имя подруги хлёстко ударило в грудь.

– У меня больше нет подруги, – в голове Женьки промелькнула догадка. – Она ещё у тебя? Пусть уходит домой… по-хорошему.

В трубке послышалось глухое бормотание. Спор.

– Возвращайся. Мила ушла. Объясни, что произошло?

Женька буркнула:

– Ничего хорошего, – и отключила телефон.

Она догадывалась, Мила и Олег будут ждать её у подъезда. Женька хорошо знала друзей детства, оба не любили откладывать решение проблем на потом. Впрочем, она сама такая. Её совершенно не интересовало, как они собирались оправдать своё поведение. Ничего уже изменить нельзя. Никому из них она доверять не может. Если у Милы с Олегом давние отношения, то почему он собирался на ней жениться? Неужели она не достойна доверия? Почему молчали? А если у них несерьёзно – ещё хуже. Получается, смеялись за её спиной?

Что же выходит? По-настоящему не знала тех, с кем дружила с детства, кого считала не просто друзьями – родными людьми. Женька осознала, больше всего печалится не за бывшим женихом, больно из-за попранной дружбы. И совсем не готова встретиться с Милой и Олегом лицом к лицу, не потому что страшится узнать правду или выслушать лживое оправдание, просто противно до дрожи, до омерзения сейчас их видеть. Боязнь потерять лицо и сорваться, это единственное держало на плаву. Требовалось время, чтобы прийти в себя. Женька усмехнулась, представив парочку предателей, высматривающую её у подъезда. Она решительно поднялась с лавочки, уже зная, как попадёт к себе в квартиру, минуя бывших друзей. Для неё, привыкшей к высоте, пустяк перебраться с балкона соседей на свой балкон. Благо вход в квартиру соседа с другого подъезда. Через час, скрываясь, будто вор за пышными кустами «Невесты», Женька незаметно для наблюдателей пробралась к входной двери. Сосед дядя Лёша курил на лестничной площадке, сбрасывая пепел в консервную банку из-под сардин. На её просьбу перебраться с его балкона в их квартиру, только кивнул. Неугомонная соседка делала это не единожды.

– Спасибо, – поблагодарила его Женька.

– Рисковая ты девка. Когда успокоишься? – Этот вопрос он задавал при каждой встрече.

– Надеюсь, никогда.

Сосед покачал головой.

– Дети пойдут, утихомирят. Да и пацан твой крылышки подрежет.

Женька усмехнулась, дядя Лёша считал Олега слишком рассудительным и вальяжным.

– Это вряд ли.

Она быстро преодолела пятиметровое расстояние по узкому парапету, подтянулась на руках и бесшумно влезла на свой балкон. В приоткрытую стеклянную дверь из зала доносились голоса матери и Тони. Антонина, будучи младшей сестрой матери, в свои тридцать шесть находилась в активном поиске спутника жизни, выглядела молодо, спортивно и не позволяла Женьке называть себя тётей. Хотя та и не собиралась это делать, Тоню скорее можно было назвать наперсницей, ведь именно она отвечала на деликатные вопросы взрослеющей племянницы.

– Как банально! – возмутилась Тоня. – Будто в дурном кино, застать подругу со своим парнем. А ты знаешь, Ксюша, я что-то такое подозревала. Мила смотрела на Олега далеко не по-дружески.

Мать, стоя у зеркала, закрутила волосы в плотную гульку, заколола шпильками, да ещё пригладила ладонями выбившиеся волоски.

– А я верю Миле, раньше никаких отношений у неё с Олегом не было. Она бесхитростная девочка, совершенно не умеет врать, да и выглядела больно потрясённой и расстроенной. Переживает за Женьку. Боится, что та натворит глупостей.

Тоня швырнула толстый иллюстрированный журнал, который с интересом рассматривала на диван и громко возмутилась:

– Переживает она. За каким чёртом тогда к Олегу лезла.

Критически оглядела старшую сестру. По её мнению, с прилизанными волосами та выглядела строгой учительницей или балериной на пенсии. К тому же полное отсутствие макияжа делало лицо невыразительным.