Наталья Медведская - Подземные куколки

Женька грустно заметила.

– Хорошенький отпуск в бетонной коробке, – она почувствовала наваливающуюся на неё усталость и апатию. Физически ничего не делала, но так вымоталась морально, будто тысячу трудных швов сварила на высоте.

– Ксюш, ты забываешь, что твоя дочь уже взрослая. Замуж собиралась. Ой! – Тоня прикусила язык. – Прости, племяшка, вырвалось. Кстати, там и, правда, тишина. Когда я туда приехала, мне показалось, будто в глухой деревне оказалась. Зелень, птички поют, воздух чистый.

– Ещё бы, рядом с той улицей огромное старинное армянское кладбище «Мясникован [1] «Мясникован» – одно из старых кладбищ города Ростова-на-Дону. Первые захоронения начали производиться в 1749 году. », похожее на парк. Помню, студентами, мы туда ездили на семейные дворянские склепы смотреть. Жутковатое и мрачное место, – заметила Ксения Матвеевна.

Женька воспряла духом.

– Тоня, мне твоя идея нравится. Буду на свежем воздухе, как в лесу и никуда уезжать не надо.

– Но это далековато от нас, на другом конце города. Даже на такси минут сорок ехать, а на трамвае и вовсе – часа полтора, – расстроилась Ксения Матвеевна. Она привыкла, дочь всегда рядом, когда училась, тоже оставалась дома.

– Вот и хорошо. Завтра же отправлюсь туда на душевную реабилитацию, – заявила Женька. – Попью чаю и буду сумку собирать.

Тоня потянулась за ручкой.

– Я тебе сейчас адрес дома Шульцев напишу. Лена надеялась, буду приглядывать за домом, пока его не снесут. Первые два года я делала это. Но так как сносить передумали, а ездить мне далеко, перестала смотреть за их жильём. Проберёшься через бурьян к крыльцу, там на первой ступеньке справа плитка поднимается, под ней ключи спрятаны.

– Я думала, ты с ней съездишь, – недовольно пробурчала Ксения Матвеевна. Идея поселить дочь в заброшенном доме ей совершенно не нравилась и очень тревожила.

– Не маленькая, сама доберётся и позвонит, – отмахнулась Тоня. – А мне с утра в налоговую надо.

Женька сгребла бумажку с адресом Шульцев со стола, сунула в карман комбинезона. К удивлению матери, она с аппетитом поужинала и принялась вытаскивать вещи из шкафа. На клетчатом покрывале вскоре выросла куча из маечек, кофточек, шорт, джинсов и нижнего белья. Отсортировав эту кучу-малу, она уложила отобранные вещи в спортивную сумку, добавила туда комплект постельного белья.

– Мам, пожалуйста, не говори Миле и Олегу, куда я уехала, как бы они ни просили, – Женька положила свёрнутый вчетверо листок бумаги на стол. – Вот передашь, кому-нибудь из них.

В записке Женька написала лишь одну фразу.

«Отныне вы оба свободны от всех обязательств передо мной, в том числе от дружбы».

Женька выросла в большом дворе, окружённом четырьмя панельными пятиэтажками. К моменту её появления на свет яркая окраска стен поблёкла. Можно только предположить, как выглядели раньше «Подсолнух», «Роза, «Море» и «Туман» – так жители назвали свои дома по основному цвету. «Подсолнух» в котором жила Женька, давно потерял солнечный оттенок, на стенах едва угадывался жёлтый цвет. Пятиэтажки со временем приобрели одинаковый грязно-серый оттенок. Эти дома, построенные в шестьдесят девятом году прошлого века, сдали одновременно и заселили в течение месяца. Большинство квартир получили молодые семьи с детьми, все быстро перезнакомились и подружились. Мать Женьки родилась в семьдесят пятом, двор тогда ещё не стал уютным, деревца едва достигли трёх-четырех метров. На её глазах они набирали силу и рост, превращая голый квадрат земли в подобие сада. С годами тонкие прутики пирамидальных тополей, берёз и лип превратились в исполины, создающие благословенную прохладу жарким летом. Так получилось, что среди жильцов оказалось много неравнодушных и деятельных людей, они не давали двору превратиться в унылое и скучное пространство. Вечерами на спортплощадках устраивались волейбольные и баскетбольные состязания, а в подвальных помещениях работали секции по интересам, имелся даже свой хор. И в трудное время перестройки домовой комитет не забывал вывешивать на большом стенде списки именинников и покупать им скромные подарки. Женька любила свой двор, питала тёплые чувства даже к всезнающим бабушкам, будто приклеенным к лавочкам у подъездов. В этом дворе прошло её детство и юность, здесь под липой впервые поцеловалась с Олегом, здесь же на волейбольной площадке он сделал ей предложение. Она не покидала двор надолго, благо в этом не было необходимости: Женька, несмотря на возражение матери, мечтающей о высшем образовании для дочери, получила профессию электромонтажника в местном училище, потом окончила курсы сварщиков и с восемнадцати лет начала неплохо зарабатывать. Так как она не боялась высоты, то пришла в бригаду, выполняющую монтажные работы на опасных высотных участках. За два года собрала на недорогую иномарку. Права получила шесть месяцев назад, но пока приобрести автомобиль мечты ей не удалось. Зато теперь Женька могла какое-то время побездельничать. Всё утро воскресенья Ксения Матвеевна пыталась отговорить дочь от заселения в заброшенный дом Шульцев, но та осталась непреклонна. Она вызвала такси и в ожидании машины, маячила у окна. Бывшая подружка проживала в «Розе» прямо напротив дома Женьки, но увидеть окна квартиры Милы не получилось бы при всём желании, деревья закрывали обзор. Она усердно следила за входом в подъезд – пока кроме старушек ни Олега, ни Милы поблизости не наблюдалось. Женька очень надеялась, что и не увидит их. Заметив автомобиль с шашечками, торопливо чмокнула мать в щёку, подхватила сумку и выскочила из квартиры.

– Доброе утро, – кивнула она пожилым завсегдатаям скамеек.

Старушки в разнобой поприветствовали Женьку. Она уселась на заднее сиденье такси и назвала адрес. Машина уже выезжала из двора, когда подъезд «Розы» распахнулся, и на крыльцо выбежала Мила. Она замахала руками, прося остановить автомобиль. Женька бросила взгляд на её лицо и быстро отвернулась.

– Притормозить, – поинтересовался водитель. – Там девушка вам машет.

– Не мне. Перепутала с кем-то, – хмуро ответила Женька, устраиваясь на сиденье удобнее.

Она набрала номер бригадира, объяснила, что новый контракт заключать не будет, уезжает по семейным обстоятельствам. Когда вернётся, сообщит. Тот поворчал немного, но потом пожелал ей удачи.

Пока добрались до улицы Садовой в Пролетарском районе города, Женька успела вздремнуть. Ночью она почти не спала, долго ворочалась с боку на бок, сомкнула глаза лишь под утро.

– Сто лет не бывал здесь, – разбудил её голос водителя. – Дальше не поеду, дорога сильно убитая, а у машины низкая посадка, может глушитель оторвать.