Николай Кетов - Закат. Re_Animation

Двери лифта закрылись. Пахло пивной мочой.

– Уф. Сейчас это конечно всё кажется как страшный сон. Как ситуация из каких-то ужастиков и если сейчас лифт застрянет или хотя бы моргнёт свет, то я реально инфаркт словлю!

Доехав до своего этажа и поздоровавшись с соседкой, вернувшейся с ежедневной прогулки, он открыл дверь и на всякий случай осмотрелся, включил свет по всей квартире и, скинув вещи в стиральную машину, стоящую в коридоре, зашёл в ванную.

Он встал под душ. Вода приятно щекотала лицо, смывая всё то, что было пережито. Он еще раз потрогал голову – шишки не было и уже скорее всего не будет, но всё равно лучше горячей водой на это место не лить.

– А что если это я выдумал, и просто просидел там, ударившись головой в отключке?

Он сел под душ в ванне, и направил приятную тёплую струю себе на лицо.

– А сейчас как в фильмах: стук в дверь и зло возвращается.

Он взглянул на дверь – она была приоткрыта, сквозь щелку была видна входная дверь, которую он тоже забыл закрыть. Он попытался встать, но не смог. Он будто был прикован к месту. Он не мог пошевелиться. Страх неотвратимости переполнял его. Он почуял свежий воздух, который врывается в ванну. Крик ужаса, которым он пытался выразить всю гамму переполняющих его оттенков темного не вышел наружу. Он сейчас просто хотел кричать. Но у него не было голоса.

Виктор открыл глаза-жгучая боль пульсировала по всему телу. Он попытался оторвать голову от холодной стены, около которой лежал. Запекшаяся кровь на затылке уже создала корочку, которую он с болью нарушил, приподняв голову. Капли горячей крови побежали вниз и устремились по шее к позвоночнику. Он попытался убедиться в том, что рана на голове не серьезная и, жмурясь от боли и пересиливая себя поднёс руку к затылку.

Он вскрикнул и открыл глаза, хотя криком это сложно было назвать, скорее было похоже на мычание, так как рот тоже был заклеен запекшейся кровью. Виктор с трудом разлепил слипшиеся пересохшие губы и облизал их. Жутко хотелось пить. Его кисть уже прилично отекла от повреждений, точки которых расплывались фиолетовыми гематомами с красными ореолами, готовыми слиться в одну большую гематому. Пальцы не сгибались. Вся кисть была опухшая и скорее напоминала связку сарделек с белеющими ногтями. Он взглянул на вторую руку – она так же представляла из себя нечто неработоспособное.

Сплюнув густой слюной с сукровицей, он почувствовал, что прикусил щеку во время того как был без сознания. Он взглянул вперед, силясь чтобы сконцентрировать гуляющий взгляд- на полу, неестественно раскинув ноги, подобно лягушке, лежала на животе Алёна в белых джинсах с мокрыми пятнами, вся в грязи.

Он попытался встать и сделать шаг к ней.

– Нужно убедиться что она жива. – пронеслось у него в голове.

Боль в икрах повалила его на колени, которыми он ударился о холодный пол, так как выставить руки вперед он просто не мог.

– Ал… – начал хрипеть он. – осознав, что горло у него так же повреждено.

– Хорошо бы, чтобы это был только ушиб мягких тканей. – внезапно для самого себя трезво рассудил он.

Этого хрипа было достаточно, чтобы лежащая на животе в неестественной позе Алёна вздрогнула…

Стоная, она попыталась повернуться, завалившись на левый бок и встретилась с ним взглядом. Она приподнялась, оттолкнувшись и опираясь левой рукой, со стоном полным боли и превозмогания. Венец из полевых цветов упал в лужицу густеющей крови, которая образовалась на месте, где лежала её голова. Из полуоткрытого рта, от губ тянулась вниз алая ниточка, раскачивающаяся подобно маятнику. Кисть её правой руки с некогда тонкими и длинными пальцами сейчас так же походила на связку сосисок, которые не то что бесполезны, а скорее мешаются и причиняют боль.

Виктор с радостью встретивший факт того, что она жива (о себе он так не беспокоился) со страхом смотрел на Алёну. Было видно, что ноги её, а точнее коленные суставы сейчас находятся в нерабочем состоянии.

Алёна, увидев испуг в его глазах, и поняв его природу, с трудом разлепляя губы произнесла:

– Я – нормально… – и попыталась улыбнуться несмотря на разбитую нижнюю губу, от которой тянулась кровь и рассеченную бровь с синяком сползающим вниз и общим видом, который уже не носил той детской невинности и наивности.

Яркий свет медицинских ламп не резал глаза. Сидя в нескольких метрах друг от друга, которые сейчас были серьезным испытанием для каждого, они смотрели в глаза и оба тяжело дышали ртом.

Алёна попыталась перевернуться, чтобы поползти к нему на встречу, но тут же сжала зубы, сдерживая крик от боли, который возник как только она коснулась отёкшими коленями пола. Тут же она, тяжело дыша сквозь сжатые зубы дернулась, опять перевернувшись в сидящее положение и попыталась поползти задом, но опираться одной рукой не сгибая колен было невозможно. Кровавая ниточка обвила её белогрязную блузку.

Виктор сделал усилие и встал на ноги. Пронзившая икры боль, хоть и была жгучей, но не была предательски невыносимой. Он был готов к ней и, сделав пару шагов, аккуратно опустился на колени, чтобы передохнуть. Алёна повернулась к нему.

В её обессиленном, окровавленном лице всё еще читалась та первозданная красота, которой она обладала. Она молча смотрела на него, в её глазах, в свете медицинских ламп поблескивали слёзы бессилия, которые она старательно не хотела выпускать.

Воспоминание о попытке её улыбки, о её самообладании придало ему сил и он сделал еще два шага и опустился на колени прямо рядом с ней, и сел, выкинув ноги в грязных черных джинсах вперед.

Он выдохнул, опираясь своим левым плечом о её плечо и одновременно давая ей опору.

– Ну вот… – уже почти без хрипа, но пересиливая боль, сковывающее горло. – произнёс Виктор.

Она благодарно положила голову к нему на плечо.

Немного отстранившись, отталкиваясь левой рукой, она взглянула в его глаза, полные грустной задумчивости. Его взгляд грустно смотрел «сквозь».

Внезапно Виктор взглянул ей в глаза. В них читался стыд и неуверенность. Она будто извинялась.

– Не смей! – сказал он. Они сидели рядом и тяжело дышали. Тихая летняя ночь в деревенском строении, стоящем поодаль от всех жилых домов да и от деревни, делала попытки позвать на помощь просто бессмысленными.

Внезапно Виктор заметил, что дыхание Алёны становится более размеренным. Он повернул голову и увидел, что она закрывает глаза.

– Не спать! – сказал он и она, моргнув пару раз с заплывающим глазом, через силу широко открыла глаза. Внезапное ощущение ответственности за близкого дорогого человека придало Виктору сил. Его мысли забегали, он сам будто стал очухиваться.

– Я нормально. – слабеющим проговорила Алёна и улыбнулась, разлепив губы и обнажив белые ровные зубы, между которыми была тянущаяся пленка крови.