Марина Халеева - Ты Мой Родной. Повесть-счастье

– Баба, у тебя ещё есть? – спросил бабушку.

– Ты всё съел, здесь нет, а дома есть!

– Ты за́фра (завтра) ещё принеси! Ты свари, но вы не съедайте!

Учился на компьютере раскрашивать картинки.

Цвета там сочные, яркие. Даня был в восторге.

Узнал такой же голубой цвет на улице, им был покрашен забор:

– Какой красивый цвет! Как на компьютере!

В большой комнате стоит компьютер и поэтому там нельзя играть в футбол.

– Зачем вам тогда мяч?!

Решили, что играть будем только в маленькой комнате.

Дымка привыкла утром долго спать.

Предпочитает диван, спит в уголочке прямо на одеяле. Заправлять постель не даёт, а будить и прогонять жалко.

Приходится её относить, завёрнутую в одеяло, прямо в шкаф, куда на день убираем постельное бельё.

Она не возражает и спит там ещё часа три. Дверцу шкафа, конечно, оставляем открытой.

Даня тоже захотел полежать с ней в шкафу.

Голову высовывал в открытую дверцу и проверял, видим ли мы, как он там с Дымкой блаженствует.

Бабушка возмущается, что Даня, попросив вынести велосипед на улицу, немного покатается на нём и слезает, и ей приходится велосипед заносить в дом обратно.

– Ты не давай бабушке велосипед таскать, он тяжёлый! – советую.

– Я ей помогать буду!

Жажда первенства. Бабушка:

– Давай, кто быстрее заснёт?

До этого Даня говорил: «Не будем спать!»

Но тут:

– Я первый! – и только глаза закрыл, через минуту уже спал.

Стал интересоваться, с какой буквы начинается слово.

– О-о-орбуз! – спорил со мной.

Играл в кубики: строил, разбрасывал…

Не хотел убирать.

Бабушка жалуется:

– Мы ссоримся!..

Вмешиваюсь:

– Кто кубики разбросал?

Даня:

– Это Настя! – несуществующее лицо, на которое можно всё свалить.

Возмущаюсь:

– Нет, не Настя! А может, Анжела? – спрашиваю хитро.

Даня:

– Не-ет, не-ет… – и спрятался за шкаф.

Сгребаю ногой кубики в кучу:

– Кто быстрей? Я первая!

Даня выбежал из-за шкафа и закричал:

– Нет, я первый!

Кубики покидали в мешок за несколько секунд.

Решили сфотографироваться с Даней рядом с компьютером. Сели около стола, Даня положил руку на мышку, фотографировала бабушка.

А на следующий день Даня пришёл к нам весь в ссадинах: на лбу, на носу, подбородке, на локтях и коленках…

Оказывается, мальчик из соседнего дома, когда Даня ехал на велосипеде, бежал рядом с ним, держась за седло, и толкал. На велосипеде у руля отвинтилась гайка, которая его удерживала, и Даня упал.

Сказал, что с тем мальчиком играть больше не будет. А мальчик был на несколько лет старше.

Пришлось посожалеть, что сфотографироваться с велосипедом у нас сегодня не выйдет. Но Даня сказал:

– А я могу и так!

Даня опять увлёкся игрой в песочнице. Насыплет большой холм и машиной «переползает» через него, нажимая на неё сверху так, что от колёс остаются глубокие борозды.

Если «заедет» далеко за холм, вытягиваясь телом вперёд, то самостоятельно вернуться обратно не может, приходится мне его «возвращать»: тащить обратно, держа сзади за майку.

Когда пекли «пироги» пластмассовым ведёрком, естественно, по всей песочнице нарыли ям.

Решил ездить машиной вокруг насыпанного холма и делать дорогу. «Доехал» до ям:

– Как тут дорогу делать? Тут одно… копа́ние!

Купила ему костюмчик (шорты и футболку) с изображением Человека-паука.

Даже если прохладно, курточку не надевает. И ходит нараспашку, чтобы всем был виден такой замечательный рисунок. Готов носить этот костюм не снимая.

Был в нём в деревне три дня, опять надел:

– Он не грязный, только пыльный!

Пришёл к нам в любимом костюмчике.

Правой рукой задрал штанину:

– Так скакать легче! – и долго скакал по комнате, держа рукой задранную штанину.

Ел молочный суп с вермишелью. Найда вертелась рядом, выпрашивая лакомые кусочки. Даня вынул из супа вермишелинку и кинул ей. Бабушка (громко):

– Что ты ей дал?

Даня (не менее громко):

– Макаро́жину!

На уме одни машины. Руки вытягивает вперёд, будто держит руль, идёт быстрым шагом и «ревёт», изображая гул мотора.

Дали печенинку. Откусил разок и «поездил» с ней по комнате, «ревя» и крутя перед собой этот новый «руль».

Наклеивали аппликацию на картон.

Попросили Даню заодно подклеить обои, которые Дыма оторвала, залезая на шкаф.

С удовольствием намазывал клеем оторванные части своей маленькой кисточкой.

Рассказывал:

– Мы ездили на конюшню, папа катал меня на лошади.

– Вы на лошадок ходили смотреть? Где лошадки стоят? – стала расспрашивать бабушка, решив, что они были в «Манеже».

Даня возмущённо:

– На конюшнюю !!!

Потом оказалось, что всё выдумал.

– Вон милиция поехала за автобусом! У неё огоньки вот здесь… – показал, пошевелив пальцами у себя над макушкой.

А когда-то его папа в таком же возрасте увидел, что маленькую легковую машину везёт на себе грузовая: передние колёса стояли в кузове, а задние ехали по земле.

– Смотри, мама! Машину вот здесь везут!.. – наклонился и похлопал себя по шее ближе к спине, будто легковушка была у грузовой на закорках.

Даня:

– Давай папу проснём ?.. – т.е. разбудим.

Бабушка:

– Рассердится…

– Нет, папа у нас добрый!

«Катю́рьевна» – называет так воспитательницу Екатерину Юрьевну.

Это стихотворение впервые поручили Дане прочитать в садике на утреннике:

Полюбил загадки.

Сочиняла для него маленькие рассказики:

– Идут ребята по дорожке. Смотрят, лежит серенький клубочек. А из него во все стороны иголки торчат… Кто это?

Даня отгадывает, а я продолжаю:

– Посмотрели ребята вверх, а там птичка в красной шапочке ствол долбит: тук-тук-тук… Это кто?

Потом загадывали по детским книжечкам с нарисованными отгадками.

Например: «Хвост крючком, а нос пятачком».

Неожиданно загадки стал загадывать сам. Видимо, в садике научили:

– Зимой и летом одним цветом…

Я, конечно, назвала «ёлку», но это была не она!

– Сдаюсь! – говорю.

Оказалась морковка!

– И зимой и летом рыжая, что ли? – возмущаюсь.

Даня опять загадывает:

– Как у подушки, четыре ушка…