Марина Халеева - Ты Мой Родной. Повесть-счастье

Любит спрыгивать с дивана прямо на него, держась за чью-нибудь руку. Всегда при этом приговаривает:

– Пик-кок (прыг-скок)!..

Утром просыпается и говорит:

– Всё! – мол, выспался, встаю.

Просыпаясь, часто улыбается, не открывая глаз. Полежит так какое-то время, потом уже глаза открывает и встаёт с улыбкой на лице!

Просто удивительно!..

Так хочет вырасти!

– Даня у нас большой?

– Башлё-ё-ёй!

Помахивает правой ручкой в воздухе, приветствуя.

При этом говорит:

– Приле́п, приле́п (привет, привет)!..

«Ки-ки-ку́» – кукареку, «мамолёть» – самолёт.

Когда подарят игрушку, говорит с большим удовлетворением:

– Но́ва (новая)!..

Бабушка стала носить Дане в пол-литровой баночке молочную кашу, только что с утра сваренную, решила, что пора прикармливать.

Чтобы донести её горячей, сшила сумочку из рукава старого зимнего пальто.

Доставала из неё банку с кашей, завёрнутую для верности ещё и в газетку, и выставляла на стол.

Даня, пользуясь моментом, сразу опускал в сумочку руки и грел их, вбирая накопившееся тепло.

Различал «ба́бину кашу» и «мамину» (в бутылочке).

Перед едой его спрашивали:

– Что будешь есть?

– Бабину кашу.

Наестся, потом просит:

– Мамину!

Или, позднее:

– Йо́гут (йогурт)!

Гуляли.

Бабушка предупреждает, увидев огромную лужу:

– Даня, обходи! Здесь целое болото!

С тех пор, как увидит большую лужу, показывает на неё и говорит:

– Болёте, болёте (болото, болото)!..

Читали ему книжку В. Маяковского «Что такое хорошо и что такое плохо».

Стал на всех говорить:

– Пахо́й, паха́я!..

Три дня не убирал игрушки, все игрушки были разбросаны по комнате. Родители решили их спрятать и вынесли в сарай на улице.

Утром Даня встаёт, а машинок нет, только две остались: «мили́ся» (милиция) и ещё одна, маленькая…

Папа сказал:

– Машинки отдали другому мальчику, который умеет игрушки убирать…

День прожили. А утром Даня, гуляя во дворе, приоткрыл дверцу сарая, которая никогда плотно и не закрывалась, и все свои машинки увидел.

Позже папа рассказывал про тот вечер без машинок:

– Думаете, он расстроился? Тут же переключился! До одиннадцати часов просил книжки ему читать!

Одно из первых слов, которые выучил, было « низзя́ » (нельзя).

Стоит на подоконнике, отковыривает пальчиком белую бумагу, которой на зиму заклеили окна, и сам себе говорит:

– Низзя!..

Когда подрос и бабушка говорила: «Даня, нельзя!», спорил с ней:

– Зя, зя, зя!

К двум годам и трём месяцам:

– Мозьно! Мозьно!..

Конфету называет «кафе́ньтя» , семечки – «клю-клю́» .

– Ня́не клю-клю́ (Дане дайте семечек)!..

Полюбил книжку К. И. Чуковского «Федорино горе», особенно «дзинь-ля-ля».

– Дзинь-ля-ля́!.. – часто говорит в полном восторге и от избытка чувств.

Книгу называет просто «Горе» .

Нашу кошку звали Дымка, Дыма…

Она была светленькая, сиамская.

Подарили ей большую картонную коробку из-под чайного сервиза.

Дымка устраивала в ней засаду: затаивалась на самом дне и неожиданно выпрыгивала, если кто-нибудь проходил мимо.

Часто пряталась там от Дани, когда тот надоест ей своими жаленьями и тасканьем.

На дне коробки для неё и одеяльце мягонькое было постелено.

Даня возил кошку в коробке прямо по ковру, толкая впереди себя. Коробка по нему хорошо скользила.

Дымка вылезать не пыталась, лежала, крепко вцепившись когтями в подстилочку. Терпела и ждала, когда отстанут.

Однажды катал-катал да и стал переворачивать коробку прямо вместе с Дымкой. Кричит:

– Как масе́на (как машина)!..

Видел, как у самосвала опрокидывается кузов и из него высыпается песок.

Дыма вываливалась медленно и неохотно, в полном недоумении. Она не ушиблась, коробка просто сильно наклонилась и легла на бок, но так играть Дане никогда больше не разрешали.

Гулял с бабушкой. Уже возвращались домой.

– Один пойду!..

– Один? Ну иди!

Бабушка рассказывает:

– Прошёл немного, оглядывается, опять пошёл… Оглянулся, лицо жалкое: «Не сейчас один!..»

Познакомились с одной молодой женщиной, которая приходила гулять с сынишкой, ровесником Дани, на нашу улицу.

Иногда с ними гулял и папа.

Конечно, чтобы поговорить с ребёнком, в одну из встреч задали ему обычный в таких случаях вопрос:

– Как зовут твоего папу?

На что мальчик ответил:

– Папа Лёса (Лёша).

Потом у Дани спрашивали:

– Как у Димы папу-то зовут?

– Лёха!

При встрече рассказали Диминому папе. Слушал с недовольным лицом. Предложили Дане:

– Давай будем звать Диминого папу «дядя Алексей»?

Даня стал повторять (уж как получалось!):

– Акике́й! Акике́й!

Решили, что Даню не будем переучивать, не было бы хуже!

– Я балова́юсь! – говорит.

Или:

– Не балова́йтесь!..

Полюбил рассматривать альбом с фотографиями.

Предлагает:

– Давай титать (читать)!..

Листаем альбом и «читаем»:

– Тут Даня надел новый костюмчик… А вот тут на дорожке стоит, улыбается… Ой, да тут в ладошки хлопает…

«Чтение» может продолжаться до получаса.

На фото – Даня с бабушкой.

Оба стоят на коленях и, наклонившись, заглядывают под кровать, куда убежала Дымка.

Сложились стихи к этой фотографии:

С пелёнок знает стихотворение:

Под это стихотворение маршировали с ним по комнате. Очень нравилось топать ногой, топал даже заранее, не дожидаясь нужного слова.

Позднее при словах «прямо мишке в лоб» хлопал себя рукой по лбу, а в конце стихотворения ещё и топал изо всей силы.

– Даня, как твоя фамилия?

– Фале́ф!.. – т. е. Халеев.

Бабушка стала учить произносить по слогам:

– Ха…

– Ха!.. – повторял Даня.

– Ле…

– Ле!

– Еф… – бабушка.

– Веф! – Даня.

– Ха-ле-ев… – бабушка нараспев всё слово.

Даня:

– Фале́ф!

Стали с ним учиться бегать по комнате: от двери до окна и назад, взявшись за руки.