Ксения Жигалина - Сферы. Маленькая светлая сказка

– А когда обратно поедешь? – усмехнулась Полина. – Передумаешь переезжать?

– Почему бы и нет, – раздумчиво согласилась она.

Вспоминать этот автобус она будет, наверное, всю жизнь. И ПОДЕЛОМ, НАДО БЫЛО ЕХАТЬ, КАК НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ, ПОЕЗДОМ. А ЛУЧШЕ САМОЛЕТОМ. НО ТО Ж НОРМАЛЬНЫЕ. Во-первых, она еще никогда никуда не ездила автобусом так далеко и долго. Ночь в автобусе – это отдельная радость, но даже это для нее было, в общем, не так и страшно. Но ешкин кот… такого с ней не было с самого детства. Как же ее мутило… Космически. И, вроде, внутри салона бензином не пахло. Ну, почти не пахло. Ну, не смертельно, в общем. Но было жарковато. Да жарко, что уж там. И, Боже мой, эта женщина… От разговоров можно спрятаться за закрытыми глазами. От шума и перебранок – за наушниками. Хорошо, кстати, заряд держат, не подвели, так надолго она еще с ними не пробовала. Но запах… От запаха не спрятаться никак. А ведь его хозяйка, наверняка, очень его любит. Иначе как это можно объяснить?! Нет, она согласна только на внезапную острую влюбленность, страстную и глубокую одержимость или крепкую, верную любовь. Потому что иначе это лютый кошмар. Она, изнывая и страдая, пыталась его проанализировать – что же именно в нем так ее убивает? Почему для другой он – нежный и женственный аромат, а для нее – удушливый кошмар? НЕ ВЫДУМЫВАЙ. ОНА ЖЕ ЖЕНЩИНА! ЛУЧШЕ БЫ ПРИМЕР БРАЛА, СЛЕДИЛА БЫ ЗА СОБОЙ ПОЛУЧШЕ, МОЖЕТ, ВСЕ БЫЛО БЫ, КАК У ЛЮДЕЙ. И ведь утром, она пропустила этот роковой момент, эта сногсшибательная женщина добавила на себя новую порцию. Когда она вышла из автобуса, выползла, выпала совершенно без сил, получила свои вещи и отошла в сторону к лавочкам, она толком не могла соображать. Она уронила голову на руки и закрыла глаза. Ждут ее в любое время дня и ночи. Значит, пока она не изживет из легких само воспоминание об этом запахе, она останется тут. Лавочка есть. Платан над ней… Платан? Боже мой, это же платан! Какой роскошный бесстыдник! Вот. Платан есть. Вон ларек с водой есть. В автовокзале есть туалет. Наверняка. Все. Больше ей ничего не нужно. Она остается здесь.

Запиликал телефон. Ласково пробежал пальцами по клавишам ее любимый норвежский пианист начало одной волшебной вещицы. Придется взять трубку, подумалось ей. Мама, наверное. М-м, нет, не мама. Номер. Блин. Если это стоматологическая клиника или служба телевизионных опросов – а она в роуминге?! Ладно. Может, это пансионат…

– Алло! – в трубке забулькало, захрюкало.

– Алло? – ну, слава Богу, не опросы.

– Алло! Нора?

Ага. Пансионат. Она всегда называлась вторым производным от имени чужим людям.

– Да, здравствуйте.

– Это пансионат «Ласточкино»! Нора, вы уже приехали?

– Да, полчаса назад.

– Ой, как нехорошо получилось, – распереживалась, булькая и похрюкивая, трубка. – Я в пробке. Тут авария, ждем. Дорога узкая, так уж вышло… И объехать нельзя!

– Да вы не беспокойтесь, – стала утешать она. ВОТ ЧЕЛОВЕК ТЕПЕРЬ ТАМ В ПРОБКЕ ТОРЧИТ ИЗ-ЗА ТЕБЯ. МОГЛА БЫ ТАКСИ ВООБЩЕ-ТО ВЗЯТЬ И НИКОГО НЕ НАПРЯГАТЬ.

– Но скоро уже, сказали, всех пропустят. Полчаса и я вас заберу! Вы где?

– Я прямо на вокзале. Как вышла – так и села. Не переживайте. Как раз у меня есть время в себя прийти.

– Вам что, плохо?! – хрюкнула трубка.

– Нет-нет. Просто устала. Пока вам подъехать – я оклемаюсь.

– Ну, хорошо. Как буду подъезжать – я позвоню!

Малиновая нива подрулила к ней почти через два часа.

– Ради Бога! Извините! – из машины выбежал небольшой коренастый, сильно усатый мужичок в шортах и рыжей футболке. – Но, с другой стороны, вы тут и отдохнули, и в себя пришли.

– Да, мне повезло, – улыбнулась она. – Давайте кофр уложим аккуратно… (А ДАВАЙТЕ БЕЗ ДАВАЙТЕ. ИТАК В ПРОБКЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ ПОЛДНЯ ПРОТОРЧАЛ.)

– Там что-то хрупкое?

Она растерялась. Первый раз пришлось объясняться.

– Да, э-э, знаете… там, э-э, сумка-холодильник… косметика, лекарства… (ВОТ ЛУЧШЕ БЫ, В САМОМ ДЕЛЕ, КОСМЕТИКУ С ЛЕКАРСТВАМИ ВЗЯЛА, ЧЕМ ЭТО.)

Водитель хмыкнул.

– Ладно, устроим вашу фабрику красоты и здоровья, как положено.

Когда они, наконец, сели и поехали, она с удовольствием выставила локоть под солнце и ветер в полностью открытое окно. ЗАСУНЬ РУКУ В МАШИНУ И НЕ ВЫСОВЫВАЙ БОЛЬШЕ! ЧТО ЗА ВОЛЬНОСТИ?! ВЕДИ СЕБЯ ПРИЛИЧНО!

– А вы – водитель в пансионате? – она старалась быть вежливой.

– Да. Частенько на колесах. Встречаю, – он кивнул, – провожаю. Продукты на мне. Мусор. Еще что необходимое. Все я. Меня, кстати, Тузик зовут.

– Тузик? – она переспросила раньше, чем спохватилась ее воспитанность.

– Тузик, – он улыбнулся из-под усов до самых ушей. – Родители подсиропили. Фантастику уважали. Ну, я оставил, менять не стал. Какой смысл? Тузику Романом не стать все равно. Привык. Сроднился.

– У меня с моим именем тоже того, отношения неоднородные. (РОДИТЕЛЯМ РАССКАЖИ. ВОТ ОБРАДУЮТСЯ. ДРУГИЕ БЫ БЛАГОДАРИЛИ ВСЮ ЖИЗНЬ.)

– Нора? Это Элеонора?

– Ну да.

– Да нормальное имя, – махнул рукой Тузик и кивнул. – Красивое. Сойдет. Вам, кстати, подходит.

– М-м, спасибо, – она улыбнулась.

Они довольно долго ехали по городу, фантастически, как ей показалось, петляя. Дорога просто не умела идти прямо сколько-нибудь долго. Поворот следовал за поворотом. Она все ждала – когда же они уже поедут вверх?

– Мы уже поднимаемся? – она с интересом рассматривала мелькающий пейзаж за окном. СИДИ УЖЕ МОЛЧИ, ОТВЛЕКАТЬ ВОДИТЕЛЯ – ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО.

– В основном. В конце концов, конечно, мы поедем вверх. Подниматься будем по серпантину. Вы вообще как дорогу переносите?

– Да нормально, в общем. Да этой поездки так и было.

– А что случилось?

– Ой, не спрашивайте… – она помотала головой. – Но, я надеюсь, сейчас все пройдет хорошо. (И НЕЧЕГО ЖАЛОВАТЬСЯ. БЫЛО БЫ С ЧЕГО!)

– Да? Вот и ладушки. А то на серпантине некоторые скисают.

– Надеюсь, я не скисну. По-моему, очень красиво.

– Дальше будет еще лучше, – пообещал Тузик.

– Дальше вверх, дальше вглубь, – пробормотала она.

Они помолчали.

– Вы у нас первый раз?

– Нет, была раза два. В детстве. С родителями на море.

– Вглубь не заезжали?

– Нет, вот это ни разу, – она во все глаза глядела вокруг.

– Тогда вам все в новинку, – довольно констатировал Тузик. – На месте тоже насмóтритесь.

То с хорошей скоростью, то ползком, то просто стоя в нужном направлении, через повторяющие причудливый рельеф пробки, они проделали два часа, большую часть пути.

– Время пролетело! – изумленно воскликнула она, посмотрев на часы.

– Недолго уже, – заверил Тузик.

– Да я и не тороплюсь. Мне даже так, из окна машины смотреть – уже здорово!

Смотреть было на что. Горы она видела либо по телевизору, либо, что чаще, в интернете. А тут – вот же, руку протяни. Ей было так чуднó: они ехали прямо по горам, но как будто где-то внутри. Потому что деревьев вокруг было много, и кроме дороги и склонов по сторонам, вверх и вниз, видно не было ничего. Порой даже небо скрывалось. Они проезжали лес из буков и грабов. Тузик проинструктировал ее, что такие бывают только в горах, такому лесу нужны высоты. Лес был стройный, прозрачный. Небо терялось в высоких кронах. Она вся стала глаза.