Кямран Салаев - Илиш и плетеные истории

Мы все хорошо знаем, что ни в сказках, ни в жизни ничего не происходит просто так. У всего есть свое предназначение (хотя порой его сразу и не разглядишь). Подчас события кажутся бессмысленной чередой случайностей. Однако позже, всмотревшись внимательнее, можно заметить, как одно событие влечет за собой другое, или как на первый взгляд несвязанные между собой события обретают явную связь и выстраиваются в стройную цепочку. Так вот, как раз в это самое время хан Города-у-Моря объявил, что после окончания сбора урожая он устроит большой праздник. На третий день гуляний горожане и приезжие будут состязаться на лучшую конскую сбрую. Мастеру, чья сбруя будет признаны самой красивой, хан обещал скакуна из своей конюшни и хурджун, с одним карманом наполненным золотом, а другим – серебром.

По случайному (разве?) стечению обстоятельств, в тот самый день, когда глашатай хана появился в деревне Гырыхлы и у родника объявил о состязании в Городе-у-Моря, отец заглянул в сарай и обнаружил конскую сбрую, сплетенную Илишем. Отец аж присел от удивления. Он смотрел на чудо, которое сплел его сын. Первой мыслью было отвезти сбрую в Город-у-Моря и поучаствовать в состязании. Отец подошел к сбруе, чтобы лучше рассмотреть работу Илиша. Сбруя вышла действительно очень красивой. Разные веточки и вьюнки переплетались в причудливых сочетаниях и напоминали богатый ковер с множеством мелких узоров. С другой стороны, она была совершенно не похожа на обычную боевую сбрую, и отец боялся, что их засмеют (ведь никто еще не видел сбруи, сплетенной из веточек и вьюнков).

Однако, награда, обещанная ханом, была столь щедра, что отец решил-таки испытать удачу. Илиш не стал возражать или спорить. После того как работа была закончена, она уже была не так интересна мальчику. Отдать сбрую он согласился сразу, но долго противился поездке в Город-у-Моря: его пугала встреча с десятками незнакомых людей в чужом городе. Отец был непреклонен и настаивал на поездке. Он считал, что если хан выберет их сбрую, то Илиш должен присутствовать при этом.

На следующее утро отец подготовил повозку. Сбрую он бережно сложил в мешок из грубой ткани и накрыл кожаной накидкой. Отец залез в повозку, Илиш расположился рядом с ним. Погода в горах начинала портиться. Тяжелые дождевые тучи заволокли все небо. Илиш укутался в плащ. Илиш любил осень и зиму потому, что когда на улице было холодно и дождливо, ему не приходилось объяснять, почему он не выходит из дома.

Отец натянул вожжи, и повозка тронулась с места. Вдруг из-под кожаной накидки, которой отец накрыл сбрую, выскочила младшая сестра Илиша. В руках она держала куклу, сплетенную для нее Илишем.

– Возьми ее с собой! Если станет грустно, ты можешь с ней поговорить, и тебе станет легче! – она протянула Илишу куклу.

Объяснять сестре, что ему нет необходимости разговаривать с куклой, было бессмысленно. Упрямая девчонка все равно заставит его взять куклу с собой в дорогу. «Верну ей по возвращении!» – подумал Илиш и положил куклу в сумку.

Когда Илиш с отцом добрались до Города-у-Моря, праздничные гуляния были в самом разгаре. На следующий день было назначено состязание на лучшую конскую сбрую.

Друзей и родственников в Городе-у-Моря у них не было, и им пришлось остановиться в караван-сарае. Привратник караван-сарая, мужчина в черной папахе, с черными усами и черными бровями, отворил деревянную дверь и подозрительно спросил:

– Кто такие?

– Мы из деревни Гырыхлы, что в долине реки Велвеле. Завтра на ярмарке хотим показать свою сбрую.

Привратник смерил взглядом отца, потом сына, и, смягчившись, произнес:

– Перед ярмаркой много всякого люда приезжает. А там где много людей обязательно и воришки шастают, и жулье всякое! Пустых комнат в караван-сарае нет; все заняты. Но есть большой зал. Там остановились две семьи, но и для вас места хватит.

Отец очень обрадовался и сразу согласился. Тем более, что на отдельную комнату денег не хватило бы. Привратник провел их во внутренний дворик, а дальше по узкому коридору в зал.

Привратник не обманул – зал действительно был большой и просторный. Его разделили на несколько частей деревянными фасеточными перегородками. Окон в зале не было, его освещали две масляные лампы. В зале было прохладно и очень сыро. И тихо – звуки улицы здесь были еле слышны, да и то только когда открывалась дверь.

Отец постелил на пол коврик, на него подстилку и две подушки-мутакке.

– Ложись спать, сынок. Завтра с утра оденем твоей сбруей нашу клячу.

С первыми лучами солнца город ожил. Торговцы открывали лавки, из пекарен запахло свежим хлебом, зацокали копыта по мостовым.

По кривым узким улочкам отец и сын прошли на площадь перед шахским дворцом, где и должно было состояться состязание. Людей на площади было много, как будто весь Эль собрался в Городе-у-Моря.

На площади шло праздничное представление: на натянутых высоко в воздухе канатах свою удаль показывали канатоходцы; рядом с ними боролись раздетые по пояс и натертые оливковым маслом борцы-пехливаны. Еще были разные маги и один чародей в длинной синей мантии – они превращали вещи в животных и обратно, заставляли исчезать и появляться предметы. Конечно, некоторые из них были лишь фокусниками, бессовестно утверждавшими, что они настоящие маги, но остальные были искусными волшебниками.

С ночи вдоль лавок продавцов сушеных фруктов и специй установили загоны для лошадей. Отец поспешил к ближайшему незанятому загону. На входе дорогу им преградил мужчина с пышной седой бородой, в легких доспехах и с секирой в руке. Расспросив их о том, кто они и откуда, он разрешил им завести лошадь в пустой загон. Отец стянул покрывало, накинутое на седло. Увидев седло, сплетенное из веток и вьюнков, старый вояка удивился настолько, что чуть было, не выпустил из рук секиру. Он схватил седло и с силой дернул его несколько раз, проверяя его на прочность. Седло было очень прочным (Илиш вложил в работу все свое умение). Вояка одобрительно кивнул головой и отошел к другому загону, в который завели красивого скакуна в алой сбруе, богато отделанной серебром.

Раздались звуки горна и послышались приветственные крики. Хан со свитой вышел из дворца, чтобы принять участие в праздничных гуляниях. Они пересекли площадь, и подошли к первому загону. Хан, как и уверял его глашатай, лично проверял работу каждого мастера, выбирая лучшую сбрую. Он лихо вскочил в седло, чтобы опробовать сбрую первого мастера. Конь встал на дыбы и заржал, но хан успокоил коня, похлопав его по шее. «Хорошая работа, мастер!» – хану сбруя понравилась. Он соскочил на землю и направился ко второму загону.